"Люблю. Жду. Мама"

Сумерки жизни зажигают свою лампу. Старость одних она освещает светом уважения и покоя, других - одиночеством и забвением. Свет этот идет к человеку издалека - из тех лет, когда кажется, что молодость - это навсегда...

- Правду говорят, что старость не может быть счастьем, но я никогда не думала, что дети бывают так жестоки, - Нина Сергеевна произносит эти слова безо всякой интонации. Словно констатирует факт, который к ней не имеет никакого отношения. Да и скажи ей кто-нибудь лет двадцать назад, что свои последние дни она проведет в доме престарелых, просто бы не поверила. Ее Лидочка, ее белокурый ангел сдаст мать в казенный приют? Придет же такое в голову! Разве могла Нина Сергеевна тогда предположить, что собственными руками взрастит свое одиночество?

Они с мужем всегда хотели много детей. Накануне выписки с новорожденной девочкой из роддома Нина, еще толком не пришедшая в себя после тяжелых родов, сказала врачу: "Годика через полтора вернусь за вторым, ждите!" Тот отвел глаза в сторону: "Вы больше не сможете иметь детей..." Нина на мгновение застыла, потом тихо, будто про себя, произнесла: "Значит, мы будем жить только для нее, доктор".

Лидочка - так назвали малышку, стала для родителей центром мироздания. У нее были самые дорогие во дворе игрушки, самые красивые в детском саду платья. "Для нашей принцессы ничего не жалко", - говорила мать, покупая на деньги, что скопила себе на зимнее пальто, золотые сережки для четырехлетней дочки. Девочка и впрямь была просто очаровательна: синие ясные глаза, роскошные локоны, гордо посаженная головка. А как забавно она топала ножкой, когда что-то выходило не по ее!

Впрочем, не по-дочкиному выходило очень редко. Как-то у Нины Сергеевны серьезно прихватило сердце. Оно и прежде побаливало, а тут совсем - ни вздохнуть ни выдохнуть. "Срочно в больницу. Что ж вы так дотянули?" - укоризненно говорила вызванная на дом участковая. Лидочка (ей тогда было лет десять) упала на пол и забилась в истерике: "Мамочка, не уезжай! Я без тебя умру". Нина Сергеевна написала расписку, что от госпитализации отказывается, и осталась. Следующий сердечный приступ едва не стоил ей жизни. Соседка, забежавшая за солью, застала Нину Сергеевну в полуобморочном состоянии, вызвала "скорую"...

Первое, что услышала от дочери Нина Сергеевна, вернувшись из больницы: "Ты - предательница. Как ты могла меня бросить одну?" - "Но ведь с тобой был папа", - оправдывалась та. "Все равно - предательница", - поджала губки Лидочка. И мать решила больше никогда, ни при каких обстоятельствах не покидать свою дорогую девочку, которая так страдала, пока она "прохлаждалась" после операции на больничной койке. Когда через полгода Нине Сергеевне предложили путевку в санаторий, она без колебаний отказалась.

Время шло. Параллельно с общеобразовательной Лидочка заканчивала музыкальную школу. Педагоги посоветовали ей продолжить музыкальное образование, и они с матерью поехали поступать в столичное музучилище. Экзамены дочка выдержала успешно. Чтобы не оставлять девочку одну в большом городе, Нина Сергеевна сняла комнатку в коммуналке, где обе и поселились. Отец остался дома - зарабатывать на семью. Денег катастрофически не хватало. Лидочкины наряды выдавали в ней провинциалку. "Я не могу заниматься музыкой в этом задрипанном платье!" - рыдала она. И Нина Сергеевна, в мечтах уже видевшая дочь известной пианисткой, безропотно садилась на хлеб и картошку, чтобы выкроить денег на дорогую обновку. Отец из инженеров перешел рабочим в цех, где можно было заработать лишнюю копейку. Им казалось, дочь видит и понимает, на какие жертвы родители идут ради нее. Они верили, что когда-нибудь их милая девочка непременно это оценит, будет для них такой же поддержкой и опорой на старости лет.

На последнем курсе стало ясно, что выдающейся пианистки из Лидочки не получится. То ли прежние педагоги переоценили ее способности, то ли лени оказалось больше, чем таланта. В общем, перспективы оказались не слишком радужными. Как ни топала Лидочка ножкой, ничего престижнее места музыкального руководителя в детском саду ей не светило. И тут она влюбилась, причем взаимно, в щеголеватого молодого человека из обеспеченной семьи.

Олег раскатывал на отцовской машине, каждый день менял стильные галстуки и считал, что жить надо красиво. Возвращаясь из гостей - шикарной квартиры родителей Олега в центре города, Лидочка критическим взором окидывала их с матерью комнатуху и морщила точеный носик: "Не-ет, я больше так жить не хочу и не буду". Вскоре было объявлено, что они с Олегом решили пожениться.

Нина Сергеевна дала мужу телеграмму, мол, готовься к свадьбе. Тот приехал через несколько дней, чтобы обсудить детали. "Вы собираетесь быть на свадьбе? - несказанно удивилась дочь. - Да не позорьтесь и меня не позорьте. На себя посмотрите! Там будут люди с положением, а вы с папой обыкновенные неудачники".

Отец молча уехал домой. Нина Сергеевна осталась - в надежде, что девочка погорячилась, а потом, возможно, и передумает. Не передумала. После свадьбы Лида ушла жить к мужу. А Нина Сергеевна засобиралась домой. Утром в день отъезда ее разбудил резкий звонок в дверь. "Вам срочная. Распишитесь". Строчки плясали перед глазами. Она никак не могла разобрать, что в телеграмме, понимала только, что случилось непоправимое. Заспанная хозяйка квартиры тихо ахнула: "Горе-то какое!" Муж Нины Сергеевны скоропостижно скончался. Обширный инфаркт.

На похоронах Лида вела себя будто чужая. Холодно поцеловала мать в щеку, немного всплакнула для приличия, на поминки не осталась. Ну что ж, дело молодое. Нина Сергеевна зла на дочь не держала, лишь бы ее драгоценная девочка была счастлива. Погоревала-погоревала да и пошла уборщицей в школу - все поближе к людям. С каждой зарплаты откладывала деньги для Лидочки: мало ли на что понадобятся.

Лидочке понадобились не только деньги. В один прекрасный день дочь появилась на пороге родительского дома с дорожными сумками в руках. "В общем, с Олегом мы разошлись. Пока поживу здесь", - объявила коротко. Нина Сергеевна, естественно, не возражала. Совсем больная, она, кажется, была даже счастлива, что дочь вернулась.

А через некоторое время случился у Лидочки страстный роман, окончившийся очередным бракосочетанием. Новый супруг, однако, оказался не столь обеспеченным, как прежний, к тому же без жилплощади. На первых порах жили вместе в двухкомнатной квартире. Нина Сергеевна беспрекословно уступила молодым лучшую комнату. Однажды утром дочь решительно вошла к матери и по сжатым в жесткую линию дочкиным губам та поняла, что разговор будет не из приятных. "Мам, поживи немножко в доме престарелых. Тебе какая уже разница, где жить? А мы в такой тесноте даже ребенка завести не можем. Ну ради будущего ребенка, хорошо? Я уже и путевочку достала".

Так Нина Сергеевна оказалась в доме престарелых. Всем, кто готов слушать, она рассказывает, какая прекрасная у нее дочь. Почему не навещает мать? Занята очень. Раз в год - в день рождения Лидочки - Нина Сергеевна отправляет имениннице телеграмму. В ней всего три слова: "Люблю. Жду. Мама". А когда становится совсем тоскливо, достает из тумбочки обернутый газетой альбом со старыми фотографиями - все, что осталось от жизни, всецело посвященной любимому чаду.