Как на сцене Купаловского театра разгадали код ГольдониНа премьере «Слуги двух господ» Карло Гольдони моим соседом по креслу оказался Сергей Кортес, автор музыки к спектаклю. В антракте, не скрывая своего удовольствия от первого действия, обращаюсь к маэстро: «Похоже, вас уже можно поздравить...» «Вам нравится?» — улыбается со свойственной ему всегдашней скромностью. Но видно, что доволен. Ведь возвращение в Купаловский, где он 6 лет проработал музруком, как сам признался, это возвращение в молодость.
Стилизованная под итальянский фольклор музыка ласкает слух изяществом тарантеллы, органично вписывается в постановку Александра Нордштрема. Кстати, напомню читателям: этот швед с питерскими корнями, ученик школы Товстоногова, уже снискал имидж профессионала, спектакли которого неординарны, ярки, легки для восприятия. (Поставил в минских театрах «Остров Сахалин» (А.Чехов), «Сельская честь» (П.Масканьи) и «Джанни Скикки» (Дж.Пуччини).
И вот Гольдони. Почему вдруг эта, самая популярная по востребованности драмтеатрами, пьеса? По–моему, Нордштрем с помощью итальянского «инструментария» тестирует белорусский характер на соответствие общечеловеческим эмоциям. Налицо и факты: фольклорные ноты в музыке и веселых стихах Леонида Дранько–Мойсюка, которые читаются актерами с протяжной интонацией, свойственной народной песне. Звучит вполне эстетично и напоминает дружеский шарж: вот вам, господа, дескать, и белорусы хотят любви, личного счастья и добиваются успешности.
Итак, начало спектакля. Дочь Панталоне Клариче собирается выйти к жениху и никак не может втиснуться в одежки (художник–сценограф Валентина Правдина). По всему видно, что ей впору раздеваться, так как «уж замуж невтерпеж». Мотив страстности человеческой природы уже с первых мизансцен оглушает темпераментным исполнением молодой актрисы Валентины Гарцуевой. Клариче истошно кричит, спорит со служанками, отбрасывая один наряд за другим, мечется по сцене.... Кстати, еще будучи студенткой академии искусств, Гарцуева показала себя на сцене студенческого театра не только как наследница родительских генов — известных купаловских актеров Зои Белохвостик и Александра Гарцуева — с выразительной ямочкой отца на подбородке и богатыми интонациями в голосе, напоминающими материнские, но и как будущая характерная актриса, чья мощная энергетика подчиняется вектору, задаваемому режиссурой.
Виртуозно в спектакле «играет» сам стихотворный текст Гольдони, он буквально «тащит» за собой, раскручивая известный сюжет об изворотливом и плутоватом парне из народа по имени Труффальдино. То и дело зал взрывается смехом, аплодисменты сопровождают единовременное появление его, «четырехликого», в ложах осветителей, на галерке, в проходе между креслами... Выглядит эффектно и внове для нашей зрительской аудитории.
Прием, когда четверо актеров играют одну личность, не является эксклюзивом Нордштрема: у Юрия Любимова в Театре на Таганке, к примеру, на сцену выходили четыре Александра Пушкина. Использовался такой ход и витебским драмтеатром имени Якуба Коласа. И наши актеры в роли Труффальдино играли человеческую многоликость. Каждый выжимал свою каплю характера «славного малого». Роман Подоляко — пластичность, Дмитрий Есеневич — чувство юмора, Сергей Чуб — преданность, Игорь Петров — расторопность... Получился вполне приличный «синтетический» герой, соперничающий даже с Труффальдино Константина Райкина в киноверсии «Слуга двух господ». Нордштрем интенсивно использует лучшие ее достижения. Но расшифровал ли Нордштрем в общем–то несложный код пьесы, удалось ли выудить из сюжета что–либо новенькое? Если пьеса Гольдони о радости жизни и ее комичных сторонах, то спектакль Нордштрема еще и о могучей жизненной силе, об игре природы, которая движет миром и толкает мужчин и женщин в объятия друг к другу. Нордштрем не вуалирует сексуальность человеческой природы стерильной возвышенностью чувств, но и не выпячивает плотское. Сексуальность играется актерами с легкой самоиронией, в пределах разумной деликатности по отношению к некогда запретной теме. Молодежи театра, чья энергия бурлит так, словно грозит вырваться из телесных рамок, и так есть где разгуляться. Фехтуют, пляшут и показывают акробатические трюки так органично, как если бы совершенствовали свое мастерство на подмостках площадного театра (хореограф Игорь Качаев). Несмотря на крайне восторженную увлеченность актеров игрой «в игру», голосовой форсаж, чувство меры, однако, их не покидает. В целом динамичный, добротный спектакль Нордштрема адекватен времени, в котором появился, что видно по бурной реакции молодого сегмента зрительской аудитории, для которого без самоиронии, юмора жизнь пресна.
Фото Александра ДМИТРИЕВА.
