«Война в Ливии фактически закончилась в четверг утром, 14 июля, когда президент США Барак Обама позвонил российскому Президенту Дмитрию Медведеву, чтобы передать Москве ведущую роль в переговорах с Муамаром Каддафи об окончании конфликта», — сообщил на днях ресурс DEBKAfile. Те, кто в теме, называют этот информационный источник своего рода «сигнальной ракетой». Он подает весть о наметившихся тенденциях. Так прав ли он, сигнализируя о конце войны в Ливии? Проанализируем изложенные им факты.
Правда то, что слово «переговоры» все чаще упоминается в ливийской теме.
Собственно, именно с этого слова она и начиналась. Помните, еще четыре месяца назад, после первых же бомбежек НАТО, сам Каддафи направил своих посланников в Афины, чтобы предложить греческому премьер–министру Георгиосу Папандреу роль посредника в переговорах. Тогда руководство НАТО, и в первую очередь французский президент Николя Саркози и британский премьер–министр Дэвид Кэмерон, это предложение отвергло. Им казалось, как в той сказке: достаточно потереть бока медного кувшина — и Каддафи волшебным образом будет свергнут.
Но восточная сказка обернулась западным кошмаром. 15 тысяч самолетовылетов боевой авиации и 6 тысяч бомбовых ударов по объектам Каддафи не помогли добиться главного. Полковник по–прежнему сохраняет власть.
Выступая 13 июля перед командованием британских ВВС, министр обороны Лиам Фокс отметил, что никто не знает, когда эта война закончится, а между тем у сухопутных войск, ВМС и ВВС Британии уже не осталось средств для ее продолжения.
Еще ранее европейские члены НАТО обратились к США с жалобой на то, что им не хватает самолетов для обеспечения запрета на полеты авиации в ливийском воздушном пространстве, что арсеналы бомб с лазерной системой наведения и ракет у альянса истощились и что запасы запчастей и боеприпасов близки к нулю...
Честно говоря, тогда многих обозревателей удивил этот крик о беспомощности. Как?! Сильнейший в мире военный блок не может справиться с маленькой Ливией?
На мой взгляд, не столько не мог, сколько не хотел. Расчет был на блицкриг, на сильное политико–дипломатическое и психологическое давление, на «синдром Мубарака», наконец. Никто не хотел второго Афганистана или Ирака. «У НАТО нет никаких планов по проведению наземной операции в Ливии», — эту фразу генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен повторял несколько раз.
Правда, французский президент предпринял отчаянную вылазку в западную Ливию, где с Каддафи воюют сепаратистские племена берберов. 30 июня Николя Саркози приказал сбросить на парашютах оружие боевикам из племен, сделав это вопреки решениям ООН и НАТО. Но берберы, по сведениям DEBKAfile, предпочли использовать французское оружие для разграбления городов и деревень, а не для борьбы с правительственными войсками.
После этого президента Николя Саркози назвали в Триполи «военным преступником», а к тому же еще и «психически больным».
После такого провала министр обороны Франции Жерар Лонге и заявил, что пришло время начать переговоры между Каддафи и повстанцами. Париж, заявил он, потребовал от сторон приступить к переговорам.
А как же тогда, спросите вы, расценивать сбор контактной группы в минувшую пятницу в Стамбуле, где госсекретарь США Хиллари Клинтон поспешила признать Переходный национальный совет единственным законным представителем ливийского народа, а власть действующего президента страны Муамара Каддафи посчитала нелегитимной? Всего Переходный национальный совет на сегодняшний день признали власти 23 стран, половина из которых — европейские.
Подобная непоследовательность вызвала раздражение Москвы. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров раскритиковал страны Запада, заметив, что тем самым они встают на одну из сторон в гражданской войне.
Почему именно на эту сторону?
Одно короткое замечание по этому поводу агентства Рейтер проясняет многое. Цитирую: «Предпринятый госсекретарем важный дипломатический шаг даст возможность разблокировать миллиарды долларов на замороженных ливийских счетах», — написал обозреватель Рейтер Стив Гаттерман. Я так понимаю, интересы участников совета — по факту «своих людей» западных концернов — так или иначе будут при дележе пирога учтены.
Так что утром — деньги, вечером — стулья. А кто будет сидеть на этих стульях — вопрос не столько большой политики, сколько большого торга.
