Лунная соната

Увидим ли мы картины Бориса Заборова в Минске?

Один из крупнейших художников конца ХХ века Борис ЗАБОРОВ родился в Минске в 1935 году. Получив классическое образование в Академии художеств Ленинграда и художественном институте им. Сурикова в Москве, он работал в Беларуси до 1981 года, более всего прославившись как книжный график и театральный художник. Затем эмигрировал в Париж... "Впереди была неизвестность чужой территории, настроенной к тебе если не враждебно, то абсолютно равнодушно", - писал впоследствии Заборов о первых годах эмиграции в своем эссе "О механизме воспоминаний". Свой путь художника во Франции он начал с нуля, если иметь в виду новые художественные идеи, но очень скоро прославился как талантливый живописец и скульптор. "Надо ли говорить о том, что такое успех в Париже, в Париже, уставшем давно и навсегда от новых картин и новых имен!" - позволю себе процитировать одного известного искусствоведа. Но в Париже (!) картины Заборова заметили и оценили. Многие называют их "растворенными в живописи фотографиями". Критики сравнивают их с иконами - так магически излучают они рассеянный свет, "северное сияние". Творческую манеру художника - с тайнописью Эль Греко и воздушностью Веласкеса. Перед ним открылись лучшие галереи Парижа, Токио, Нью-Йорка. Музеи покупают его картины... Они завораживают современников... "Полотна Бориса Заборова похожи на римские фрески из фильма Феллини. Чем мягче контуры лиц, тем пристальнее взгляды. Как будто остается только один расширенный зрачок, который буравит вашу душу и поселяет в вашем изнемогающем сердце ощущение смутной тревоги - как перед бедой", - писал про него один из ведущих искусствоведов Франции Филипп Биден. И далее: "Полотна Заборова - это подступающие к глазам слезы".

После Парижа довольно быстро спохватилась Москва. Первая выставка Заборова прошла там в знаменитом музее западноевропейского искусства им. Пушкина еще 9 лет назад. Был издан богатый каталог, написаны рецензии: Москва приветствовала возращение мастера... домой! Минские художественные круги отмалчивались: как говорится, "Шагалом больше, Шагалом меньше" - мы же по сравнению с Москвой "богатые", можем раздавать имена направо и налево!

В этом году Россия снова с триумфом встречала Бориса Заборова. Выставки прошли в Третьяковской галерее и Русском музее Санкт-Петербурга - согласитесь, такие музеи открывают свои двери далеко не перед каждым талантом. Центральная российская пресса снова откликнулась на событие с восторгом: что ж, люди понимают, какую историю искусств XX века надо оставить потомкам.

А что же Минск? Минск, который, возможно, больше всех мог рассчитывать на внимание известного художника? С 1993 года провинциально и, простите, неумело с Борисом Заборовым ведутся переговоры о его выставке в Минске: послы Беларуси во Франции, а также каждый вновь назначенный министр культуры республики вроде бы неизменно подтверждают свое желание посодействовать организации этого события. На все предложения художник также отвечает неизменным согласием. Но... Прошло 11 лет со дня первого приглашения, а картин Заборова мы не видели до сих пор! Но если, с одной стороны, министерство "за", с другой стороны, "за" и сам художник, то кто же против? Интриги? Родимая бюрократия? Абыякавасць? Так как быстрого ответа на эти вопросы не предвидится, газета решила взять инициативу на себя - хотя бы в виде интервью - и послала вопросы художнику по электронной почте. Борис ответственнейшим образом отнесся к нашей просьбе. Получилось не интервью, а настоящий трактат. Художник не привык "налегке" общаться ни со своими зрителями, ни с читателями...

- Может ли художник быть хорошим политиком или коммерсантом?

- Художник рождает и пестует свою идею и воплощает ее в конкретном произведении в одиночестве.

Творческий акт каждого художника исключительно персонифицирован. Никто не может подменить конкретного творца в этом процессе.

Для того чтобы выполнить свою работу, независимость мысли - обязательное условие творческого процесса.

Исходя из этих убеждений, я считаю стремление художника к независимости совершенно оправданным и понятным. Это устремление никак не может сочетаться с понятием "политика". Потому как любая политика, какими бы благими намерениями ни руководствовалась, всегда зависима от какой-либо социальной группы и выражает ее интересы. А любая группа неизбежно покушается на свободу и независимость частного человека.

Политик - это всегда стремление к власти. Художник - бегство от нее.

В тоталитарных режимах, хорошо нам известных по личному опыту жизни, художник-политикан - явление не только типичное, но совершенно необходимое режиму. Режим хорошо развитым классовым чутьем безошибочно вычисляет в их среде жаждущих властвовать. Затем без труда приручает коварно разработанной для этой цели иерархической табелью о рангах, всевозможными степенями различных званий, наград, бытовых и экономических привилегий и т. д. и т. п.

Таким образом, создается политико-властная элита в системе союза художников (для этой цели он был и создан), которая ловчее сатрапов Ивана IV отлавливает строптивых носителей своих идей, чтобы затем загнать отщепенцев в упряжку единственно позволенной идеологии, сознающей себя естественно в абсолютной истине, а всех прочих так же естественно во лжи и заблуждениях.

В демократических системах государственного устройства механизмы давления "побархатнее".

Век мещанства и буржуазных вкусов - тоже не идеальная среда для независимо мыслящего художника.

Законы рынка жестокие и безжалостные, но, как сказано, "на ловца и зверь бежит". Кто не согласится, что в рыночной системе, возможно, не идеальной (а кто укажет лучшую?) всегда есть возможность у художника найти своего зрителя, покупателя, коллекционера, дилера... Более того, сильный художник может даже влиять на рынок и менять его ориентацию.

Стоит ли тратить много слов? Взгляните на панораму художественной жизни ХХ столетия и убедитесь, что выдающиеся художники, идеи и направления в искусстве были рождены не в тоталитарных режимах.

- О чем вы больше всего жалеете? О чем больше всего мечтаете?

- О потере времени и бессмысленной трате эмоций, страстей, нервной энергии в противоборстве с вышеназванными пособниками режима и в презрении к их хозяевам.

Только человек без воображения не мечтает. Я мечтал всегда. И продолжаю мечтать. Часто переживаю мечты как глубокую и волнующую реальность, из которой иной раз выныривать на поверхность будничной жизни нелегко.

Мечта - переживание сугубо личное, не для публичного оповещения.

- Как вы оцениваете качественные изменения в людях, наступившие в результате огромного влияния на них массовой культуры, дешевых зрелищ?

- А что собой представляет феномен, который мы сегодня называем "массовой культурой"?

На первый взгляд приводные ремни механизма, раскручивающего "массовую культуру", вроде бы невинные. Исключительно коммерческие. Цель - деньги. Максимальные доходы за счет удовлетворения вкусов, страстей, интеллектуальных запросов и инстинктов среднего человека. Иначе говоря, абсолютного большинства.

Но при взгляде более пристальном можно рассмотреть у "культуры для масс" лик куда более зловещий, а цель опасную, и что охота ведется отнюдь не только за кошельком, но и за человеческими душами.

В стремлении завладеть, а затем манипулировать сознанием масс цели обоих зол смыкаются как у тоталитарного режима, так и у "масскультуры": подменить в исторической памяти людей веками сформированные и устоявшиеся представления о культурных и художественных ценностях идолами массовой культуры.

По существу, совершается неприкрытое покушение на интеллектуальный генофонд человечества.

Качественные изменения в людях могут быть необратимыми, а последствия непредсказуемыми. Можно лишь уповать на скрытые самосохранительные ресурсы человека и Божью волю.

- Как вы считаете, когда вам было интереснее жить: сейчас, когда вас приглашают выставляться лучшие музеи мира, или до эмиграции, в борьбе за свои творческие идеи - это ведь тоже концентрация эмоций, интеллекта?

- Мне интересно жить всегда, независимо от власти на дворе.

А что касается борьбы "за свои идеи", как вы выразились, то следует выделить два направления: с внешними препонами, объективно существующими, и с самим собой, своими слабостями, сомнениями, мнительностью...

Это естественно, что художник, желая сохранить силы для своей главной работы, ищет место, где бы окружение не вторгалось нагло в его личный мир, как это было, к примеру, в Советском Союзе. Это ведь как при восхождении. Нужно концентрировать внимание и усилия для достижения вершины. Следовательно, по возможности избегать необязательные препятствия.

В этом смысле моя эмиграция оказалась исключительно спасительным решением.

- Есть ли у вас любимое изречение, афоризм?

- Из наговоренного интеллектуальным человечеством количества замечательных мыслей, афоризмов, изречений сделать один-единственный выбор, как понимаете, невозможно. Но чтобы вопрос не остался без ответа, приведем как изречение (с восклицательным знаком): "Коммунизм неизбежен!" (автор предпочел остаться инкогнито). И афоризм: "Зло тогда достигает своей вершины, когда к ложным мнениям присоединяется убеждение, что так и должно быть" (Сенека).

- Верите ли вы в судьбу?

- Не в том вопрос, верим мы или не верим. Мы живем в ней, каждый в своей судьбе. И она необъяснима.

Не могу сказать, что я мистически одаренный человек. Но предрасположенность к мистицизму во мне есть. Иначе каким же ключом пытаться открыть тайники, где хранится код нашей жизни.

С раннего детства, с момента первого пережитого ужаса - бегства с мамой и братом из горящего Минска в июне 1941 года - и по нынешний день осознаю свою жизнь как движение, в котором я - суть "эстафета" в руках провидения, или судьбы, как будет угодно.

На самом деле всякий раз, когда ситуация складывается безвыходной, или когда сталкиваюсь с необходимостью жизненно важного выбора - некая сила направляет и укрепляет мой дух.

В простонародье это называется везением. Наивное представление неискушенного сознания.

Не заслуживая Божьего покровительства, думаю, что вымолили для меня эту милость богопослушные, безымянные мои далекие предки.

Возможно, и наши земные дела зачтутся нашим потомкам. Все возможно. Прошедшие события и дела отбрасывают из прошлого свои тени.

- Ваше отношение к женщине?

- Мое любопытное внимание и интерес к женщине - перманентные, со временем не слабеют.

Живя рядом со дня творения, мы (мужчины) безнадежно самообольщаемся, полагая, что знаем их, как самих себя. А между тем тайна, которую являет собой женщина, для меня, к примеру, с годами становится все более непроницаемой.

В юности и ранней молодости вектор притяжения к женщине был у меня исключительно сексуальный. Это и понятно. В соответствии с нормальной природой и здоровьем.

Но позже и по сей день этот интерес развивается и по иным векторам, не исключая и первый.

Я давно начал "подозревать", что женщина - более совершенное творение, чем мужчина.

Стоит обратить внимание на "андрогинную" идею, характерную для всех религиозно-мифологических систем мира. Когда Бог рассек перволюдей-"андрогинов" за их гордыню на мужскую и женскую половины, привилегию таинства зачатия и рождения определил женщине, положив тем самым предел, за который мужчине никогда мыслью не проникнуть. Он может лишь фантазировать, что есть за этим пределом.

Это божественная отличность женщины, рождающей стихии, определяет ее отличную от мужской психическую сущность. Прежде всего - отношение к жизни, к понятиям добра и зла. У дающей жизнь больше мотиваций оправдать ее смысл.

Возможно, многие мои соплеменники воспримут с сарказмом это похвальное слово женщине. Но я говорю о своем опыте и свидетельствую, что на дорогах жизни меня предавали мужчины, среди которых были и те, кого считал своими друзьями. Женщины не предавали.

Помимо прочего, как человека известной профессии меня увлекают женщины как эстетический объект. Сложная и выразительная форма.

Глядя, к примеру, на Венеру Джорджоне, я не воспринимаю ее как женщину в плотском смысле, но прежде всего - как огромное и мощное чувство художника, воплощенное в совершенную художественную форму, материализованное в пространстве картины. Она будоражит мои эмоции не милыми женскими прелестями, но как безмерность сущего.

- Есть ли у вас цель жизни?

- У меня была цель стать свободным художником в том смысле и качестве, как я это понимаю. Я им стал. Другой равной цели у меня нет. Есть желание продолжать свою работу, не теряя, по возможности, остроты эмоций и свежести восприятия.

- В какой исторической эпохе вы хотели бы жить?

- У китайцев есть проклятие: "Родиться бы тебе в эпоху перемен". В этом смысле мы все живет под этим проклятием.

Люди искусства согласятся, что покой и уединение - необходимые условия для сосредоточенности в работе. Поэтому художнику лучше бы родиться где-нибудь в Италии в эпоху Возрождения и носить имя, к примеру, Джотто или Пьеро делла Франческа...

Каков вопрос, таков ответ.

- Главная черта вашего характера?

- Как вы думаете, может ли кто-либо ответить на этот вопрос, не впадая при этом в состояние нарциссизма или, напротив, самоуничижения?

Я, что называется, "перепаснул" этот вопрос своей жене Ирине.

Она не ответила. Не хочет обижать, подумал я. А через какое-то время вдруг отозвалась: "Думаю все же, что трудолюбие".

Пусть будет так.

- Круг вашего общения?

- Совсем недавно в одном журнале, который предлагается пассажирам в поезде, я прочитал любопытный материал. Ученые люди различных стран высказываются о возможном долголетии человека. Среди прочего, я обратил внимание на неожиданное в контексте сюжета наблюдение о необходимости интенсивного общения. Общение как фактор, стимулирующий токи жизни.

Если бы дело было за этим, то жить мне сто лет.

Человек я любопытный. В своем ремесле, во всяком случае, пробую работать во всех жанрах.

Это качество, очевидно, объясняет достаточно многообразный круг моего общения. Естественно, я никогда не выстраивал его по соображениям умозрительным. Он создавался по законам внутреннего притяжения, сам по себе.

В большинстве своем это люди искусства: театра, кино, архитектуры. Литераторы и поэты составляют значительную часть среди них. Меньше художников, как ни покажется это странным. Женский круг в профессиональном отношении много шире. Так было, когда жил в Минске, так и в Париже.