Если вернуться к истокам, то экономика — наука о достижении максимальной эффективности в использовании ресурсов. Прежде всего, несомненно, материальных. Финансы — важная составляющая экономики, но она является, по сути, производной к материальному производству. Сами по себе деньги не могут являться двигающей силой. Собственно говоря, как пресловутая нынче цифровизация. Каким бы ни был умным холодильник, но своим интеллектом он не накормит, не напоит. Чтобы жить сытно и вкусно, надо в него что-то положить. А это что-то растет на полях, а не появляется в офисах-«аквариумах» IT-компаний. Точно так же и деньги в тарелку не положишь, температуру в квартире ими не поднимешь. Если, конечно, буржуйку купюрами не топить. Но у банкнот, как у денег, вообще-то, первоначально была другая функция — облегчать процесс материального производства.
В этом-то, наверное, и кроется корень проблем мировой экономики: перемена базиса и надстройки местами. Финансы возвели в ранг божества, опустив статус материального производства в статус чего-то отсталого, достойного существования только на неких периферийных, «отсталых» территориях. Не царское (демократическое) дело добывать нефть, газ, руду, ткать, шить, детали разные из металла вытачивать-выпиливать… Пускай это делают «негры» (не сочтите за проявление расизма) где-нибудь в Китае, Индии, России или Беларуси, той же Африке. А «просвещенный» Запад будет сидеть в светлых офисах, заниматься финансовыми манипуляциями и обменивать свои ценные бумаги и столь раскрученные деловые услуги на реальные материальные ценности. Надо отметить, что в определенный период и Беларусь поддалась очарованию западных «высоких» технологий. Было время, когда Ernst & Young вместе с другими представителями «большой четверки» весьма лихо резвились на наших просторах. И инвесторов искали, и аудит нашим гигантам проводили, и активы их оценивали… Мол, для привлечения инвесторов нужны авторитетные заключения, стоимость которых, кстати, иной раз достигает сотен тысяч долларов. Инвесторы так и не пришли, зато англосаксонский консалтинг на нас подзаработал. Поэтому, когда ЕС и США пугают запретом на оказание деловых услуг, готов только аплодировать этой инициативе. В добропорядочность западных консультантов уже не верят даже на их родине. В Британии чуть ли не каждый шестой житель уже носит в кармане диплом МВА. «Менеджерить» все любят и умеют, а рабочих рук не хватает. Проблему материального производства «золотой миллиард» хотел и мечтает возложить на так называемый третий мир. Правда, с каждым годом Запад все меньше может предложить взамен. Поэтому реальные материальные ценности начинает заменять разными химерами: цифровизацией, финансовыми, страховыми и разными другими услугами.
Спорить не буду: в производстве необходим и финансовый анализ, и внедрение автоматизированных систем, и другие аналитические системы. Но привязывать их необходимо к повышению эффективности. Не с точки зрения финансового результата, а эффективности использования материальных и трудовых ресурсов. Услуги же по западному принципу, как правило, уникальны, оцифровизировать эффект от их внедрения нельзя — расхожая басня. Все можно. Только окажется, что наличие или отсутствие финансового консультанта и ряда других «яйцеголовых» коучеров совершенно никак не влияет ни на урожайность, ни на скорость движения производственного конвейера или количества металла, необходимого на выпуск, скажем, автомобиля. Лет 20 назад новый генеральный директор в «Норникеле» ликвидировал корпоративный IT-отдел. Ничего не изменилось. Количество никеля в руде от этого шага не выросло и не уменьшилось!
Не в этом ли кроется один из ключевых цивилизационных вызовов и корень противостояния по линии Запад — весь остальной мир? Представители так называемой сервисной экономики хотят предложить нам много негодных услуг, оценивая их эффективность не через материальные ценности, а благодаря неким эфемерным финансовым показателям, которые сами же и формируют. Точнее, формировали. Нынче финансовый мир вообще оторвался от реального. Даже иностранные мастера разъяснений биржевой кабалистики ничего толком спрогнозировать не могут. Взять тот же драматический сюжет с котировками газа в Европе. Весной и в первой половине лета, когда тот же «Северный поток» работал еще на мощности, близкой к проектной, цена тысячи кубометров уверенно переваливала за 3 тысячи долларов. А после взрывов трубопроводов стала снижаться! В чем смысл, в чем логика? Ее нет. И стоит ли ее искать?
Наоборот, вполне логично экстренно, стремительно менять (в нашем случае — корректировать) экономические воззрения. И ориентироваться на производство и на те инструменты, которые могут реально либо увеличить выпуск материальных ценностей, либо снизить расход ресурсов на их выпуск. Не уменьшить себестоимость в деньгах, а снизить расход ресурсов. Штука-то в том, что себестоимость в финансовом выражении — это категория в нынешних условиях весьма абстрактная. Мировые валюты «гуляют» в широком диапазоне, сырьевые рынки колотятся в волатильности… В такой круговерти грамотный финансовый аналитик любую цифру может вывести. Если себестоимость считать в долларах, то она может повыситься, а если в белорусских рублях — снизиться, а если… Ловкость цифр — и никакого мошенничества. Но есть показатели (до поры до времени бывшие не в чести), которые привязаны к грешной земле: коэффициент использования производственных мощностей, расход ресурсов на единицу продукции и так далее. Вот на них и надо ориентироваться. Нет, на финансы тоже смотреть: без них со времен Римской империи (а то и раньше) — никуда. Но не делать из этих индикаторов фетиша. Чтобы не ввинтиться в системный и интеллектуальный кризис наших соседей.
По сути-то денег в Европе и США выше крыши. А с энергетикой проблемы, как и с другой продукцией, номенклатура которой постепенно, но неудержимо расширяется. Не стоит забывать, что резко и центробежно мир стал жить где-то с марта — апреля этого года. Поэтому в массивных логистических цепочках Запада осталось еще немало продукции с прошлых времен. Но «жирок» начинает заканчиваться. И тогда наступит момент истины. Как говорится, будем наблюдать.
