Увы, но некоторые из копытных, в отличие от нашего сохатого, не доживут до следующего заветного понедельника…
Грянул выстрел. И почти одновременно – второй. Метров за пятьдесят от нас. На прямой лесной дороге мы отлично видели и стрелка, и его цель. Николай Николаевич стоял на втором номере, был, как я, и не только я, заметил, совсем не в духе, откровенно не брит. Собственно, в этот день он вообще на охоту не собирался, но неожиданно последовавшее по мобильнику приглашение было как раз из тех, от которого невозможно отказаться. Он явился срочно в строй, зарегистрировался последним и получил от строгого начальника охотколлектива Виктора Анатольевича второй номер. И никому не сказал, что увидел по дороге…
За несколько минут до этих выстрелов мы стояли вместе с первым номером, гостем из Минска Василием Семеновичем, почти у самой кромки лесного урочища Плавно. И начальник местного охотхозяйства рассказывал о том, как тот же Николай Николаевич несколько недель назад, будучи в таком же отнюдь не приподнятом состоянии духа, почти задремал на номере. Даже приближающийся перезвон лаек, кажется, не мог его отвлечь. Но именно в нужную, единственно нужную секунду он приоткрыл глаза: лось перед ним. Точный выстрел. А в прошлые выходные на Николая же вышла лосиха. Правда, лицензия у охотников была только на сеголетка и пришлось хлопать в ладоши, чтобы защищенный законом зверь понял: он в безопасности…
Нас распирало любопытство: ну почему все лоси выходят только на Колю? Может, потому что он сам здоровый и мощный, как лось? Но сдвинуться с номера никто не имел права, тем более что третьим в засаде стоял с карабином Александр Васильевич. И в любой момент мог нажать на спусковой крючок своего «Беркута». Завалил Николай на этот раз или нет? Стрелял-то, хорошо было видно, почти в упор. Как не завалить!
И тут мы услышали громкие хрипы. Они приближались. Как будто лосиные?.. Вместе с «Беркутом» по порезанной лесовозами дороге бежал на нас Александр Васильевич. За помощью? Нет, это стало ясно по отдельным обрывкам ругательств, которые прорывались сквозь хрипы загнанного стремительным рывком мужика. Самым мягким из них было «мазила». Не переставая материться, Саша прихватил Семеныча, завел машину, и оба, переломив предварительно и разрядив стволы, словно Шумахеры, умчались на перехват чудом спасшегося сохатого.
Только тогда мы отважились подойти к Николаю. На него было страшно смотреть. И немудрено: через несколько минут здесь соберется вся охотничья наша бригада, и одному из нас не сдобровать. «Как он меня ругал, какими словами – не передать!» — имея в виду умчавшегося с хрипами и Семенычем Сашу, только и вымолвил неудачник. Впрочем, я заметил какой-то отстраненный его взгляд, уходящий куда-то мимо нас, умиротворенную улыбку, которой иногда улыбаются крупные, в общем-то, добрые люди. Что-то происходило с Николаем, внутри он явно не был расстроен неудачными выстрелами, скорее, наоборот…
Пришел Виктор Анатольевич, начальник охотколлектива, посмотрел на аккуратно срезанную пулями лосиную шерсть, плавающую в дорожной грязи, набрал по мобильнику номера коллег: «Все, уходим во второй загон, в Васьков лес. Коля? А ему мясо не надо, он с семи метров только шерсти себе на помазок немного состриг. Еще два таких снайпера-гурмана, и сгорит лицензия».
Когда Коля поотстал от основной группы, да ему там было и неуютно, я подошел к нему: «Возле храма в Лужках проезжал сегодня?» Он кивнул. Тогда все ясно. Мы тоже там останавливались. Прихожане церкви Рождества Пресвятой Богородицы, освященной 21 сентября 1794 года, во главе с батюшкой с утра занимались богоугодным делом – наводили порядок во дворе. Срезали вековые деревья, теребили и сучья сжигали на большом костре. Пришел черед обновлять церковный сквер. Все правильно и ничуть не грешно, но что-то все же в этом сожжении нас, как говорят здесь, «кранула». Как-то противоестественно на фоне крестов с куполами выглядела эта расправа над еще живой природой. Пусть и очень старой. Может, надо было как-то не так, может, не у самой церкви. Сразу почему-то упало настроение, почти расхотелось на охоту, потянуло быть поближе, пооткровеннее и доверительнее с теми, кто беззащитен, по сути, перед человеком. Надо полагать, именно с таким настроем стоял в то утро на номере и Николай Николаевич, большой и добрый человек-охотник…
Нельзя сказать, что охота в те выходные у нас не удалась. Столько общения, столько впечатлений от встречи со старыми и новыми друзьями, столько юмора и настоящего экстрима! А какова в эти сырые и теплые декабрьские денечки сама природа! Она давно уже пышно увяла, но все равно была потрясающе красива. И беззащитна. Две вещи особенно поразили меня. Безобразно захламленный местами лес – упавшим сухостоем, сучьями; израненные глубокими колеями от безжалостных лесовозов дороги и просеки. Куда смотрят в лесхозах?! Может быть, хоть школьники заставят взрослых дядей оглянуться вокруг и воздать должное лесу-кормильцу. Об этом думалось, когда охотничий маршрут вывел нас на учебную экологическую тропу Лужковской средней школы. Она построена по инициативе Шарковщинского райисполкома. Резные беседки для отдыха у дороги, вымощенная деревянными кругляшами тропинка, красноречивые плакаты в лесу: «Друзья! Мы дарим вам эту тропу, чтобы вы, по ней пройдя, увидели и узнали, как живет и чувствует себя окружающая нас природа в начале бурного 21-го века».
И второе поразительное наблюдение. Строжайшая дисциплина и беспрекословная законность на самой охоте. Ни малейшего отклонения от правил! Несмотря на чье-то «высочайшее» присутствие. Наличие лицензии, других документов, в том числе и на собак, регистрация, взносы, инструктаж, расстановка по номерам, снятие с них и т. д. В этом отношении начальник Лужковского охотколлектива Виктор Поляк, одного из лучших в районе, был строже самого строгого армейского генерала. Шутка ли: в подчинении полтора десятка вооруженных мужчин, почти у каждого по два ствола. А в душе он, как выяснилось, весельчак и балагур. Если на привале или вечерком на охотничьем ужине (кстати, это вообще особый ритуал, с баяном и даже… саксофоном), тогда уж насмеешься от души над всякими корпоративными случаями, которых у бывалых охотников хоть пруд пруди. И не только у самого Поляка – у всех его земляков и приезжих минчан. Для всех их охота давно пуще неволи. И не пугает это спаянное мужское братство вот такой рогатый анекдот. Собирается мужик на зорьке на охоту. Встал с теплой постели, оделся, вышел на улицу. Холодина! Ждал-ждал друзей, а они не заехали, может, забыли. Час простоял, вернулся в дом и – шасть под одеяло, к жене. Трясется весь. Та просыпается и, не поворачивая головы, полусонно произносит: «Что, холодно? А мой же дурачок на охоту в такую погоду поперся…»
А охота все же состоялась. Федор из Минска козу достал-таки со второго выстрела. Так что печенку отведали. И лосиную губу, которая, поговаривают, нашему брату-мужику особенно полезна. И пельмени из сохатого. Правда, мясо достали из холодильника – трофей прошлых охот. Слава Богу, проснувшееся так кстати милосердие самого меткого и удачливого стрелка Николая Николаевича избавило нас от большего греха…
Р. S. В эти выходные – закрытие охоты на копытных.
