Сразу после скрипки Страдивари в Городце, костела святой Анны в Мосаре и Эйфелевой башни в Париже их в Минске подвела… скромная женская заначка
Жена Федора, моего давнишнего приятеля, в понедельник пришла домой с работы очень расстроенная. Прямо как будто только что потеряла в автобусе кошелек с крупной суммой. Не меньше. Федька, который мне потом эту историю рассказывал, сразу заметил перемену на лице жены. Она тяжело вздохнула и, чего с ней никогда не бывало, присела с дороги на пылесос в прихожей. И застыла в позе, которая очень напоминала мимику Давида, раздирающего в Петродворце бронзовую пасть льву.
— Что стряслось? – Федя по такому поводу даже оторвался от компьютера. — На тебе лица нет!
— Хотела бы я посмотреть на твое лицо, дорогой, если бы ты потерял пять тысяч…
— …Долларов?!
— Откуда у нас столько этих зловредных условных единиц? Рублей. Я потеряла сегодня, только что, 5 тысяч белорусских рублей.
— И по этому поводу ты оторвала меня от экрана? Из-за этой мелочи…
— Вот! Вот почему ты никогда не станешь богатым. Потому что для тебя, в отличие от Форда, который стал миллиардером с одним стартовым долларом, пять тысяч рублей не деньги. Нет у тебя дара предвидеть.
После такого обидного обвинения муж все-таки не потерял самообладания и выяснил истоки отчаяния. Короче, жена после работы зашла в обменник и попросила выдать ей эквивалент 10 евро — личной заначки, так сказать. Каково же было удивление женщины, когда она получила примерно на 5 тысяч меньше ожидаемой суммы. Ведь если бы кто-либо, пусть даже Федька, подсказал ей обменять валюту раньше…
Вот ведь какова женская логика, подумал супруг. Она и не допускала, похоже, другого выхода из ситуации. Разве не расчетливее было бы на ее месте вообще не сдавать евро по такому курсу. Разве последние в доме деньги! Кто его знает, этот мировой кризис, авось через пару недель или месяц все вернется опять на круги своя? Но наш народ, знаете, в денежных делах верит, к сожалению, только себе и потому предпочитает крайности. Вот буквально вчера…
В воскресенье он с женой возвра-щался из витебской деревни от тещи. Кстати, с некоторых пор дорога Браслав – Минск стала еще более популярна из-за внезапно обнаруженной в одном из провинциальных музеев Витебщины скрипки Страдивари. В том плане, что, если невероятная версия подтвердится, в агрогородок Городец Шарковщинского района устремятся сотни моторизованных туристов. Но уже сегодня некоторые из них спешат поглазеть хотя бы на почти сенсацию. Так вот, на этот самый всякий случай заглянул в сельский музей и Федор с женой. Скрипка как скрипка, тем более что к ней сейчас и близко-то не очень подпускают, подозревая шедевр. Правда, работница музея настойчиво предлагала посетителям осмотреть и другие уникальные экспонаты, которые разрешала даже потрогать руками. И при этом она произносила ключевые слова: «Вот уж что не подвластно никакому мировому кризису, так это наш товар бесценный!..»
Не особо тогда задумываясь о кризисе капиталов, которого и в помине не наблюдалось в провинции, Федор с женой прямо из Городца направились в популярный Мосар и еще дальше – в Париж, который находился в десятке километров от роскошных владений ксендза Юозаса Бульки. Словом, семейная чета решила полностью окупить обратную дорогу попутной и увлекательной культурной программой, на которую раньше как-то не находилось время. Запал, стало быть, в сердце актуальный лозунг работницы музея…
Мосарский костел и окрестности поразили не только уникальными рукотворными ландшафтами и архитектурой, но и присмиревшими благодаря проповедям священника сельскими алкоголиками и скандалистами. Что, согласитесь, тоже бесценный капитал на фоне смутного времени, и, увы, далеко не каждой деревне сегодня так везет. Ну а Париж…
Жена Федора и раньше настоятельно просила отвезти ее в Париж. Видимо, многим женщинам очень понятно такое ее желание. Да все как-то не представлялось случая. А тут в Мосаре сказали, что в Париже, соседней деревне, открылся и новый костел, и Эйфелеву башню построили.
Париж, конечно, сразил полностью. 30-метровая башня, костел святого Юзефа, музей Ионна Павла II — все это дело рук того же неутомимого и немолодого католического священника Юозаса Бульки. Дело в том, что тезка французской столицы – поставская деревушка на 400 жителей — тоже состоит в приходе настоятеля костела святой Анны. Надо ли говорить, что сам ксендз уже почти национальный герой на Витебщине, и его опыт – по успехам в ликвидации пьянства — перенимают даже участковые инспекторы. Так вот, со смотровой площадки Эйфелевой башни поставского Парижа, рассказывал мне приятель, очень хорошо видны Мосар, Глубокое, а также те деревни, в которых еще пока чувствует себя более чем вольготно сбыт отечественных, прежде всего винно-водочных, изделий. В смысле, пьют там охотно мужики и даже женщины, невзирая ни на какие перепады в котировке валют и денежных знаков.
По дороге из Парижа в какой-то незнаменитой деревне семейная чета как раз и остановилась возле небольшого сельмага. Все в нем – и ассортимент, и культура поведения продавца, и даже ароматы уютного помещения – намекало на то, что магазинчик сей, видимо, частный. Зашел Федька с женой в этот оазис сельского сервиса и спросил, кажется, бутылку минералки и парочку бананов — подкрепиться после парижских впечатлений (так как в покинутой ими одноименной деревне много достопримечательностей, а вот приличного кафе, ясное дело, еще ксендз Булька не возвел).
Пока рассчитывались, в сельмаг заглянул стильно одетый человек средних лет, как оказалось, иностранец. И на ломаном русском, а также с помощью жестов попросил три бутылки сувенирной витебской водки. Продавщица подала товар, показала на калькуляторе стоимость. Тот достал купюры и протянул ей со словами: «Извинитэ, пожалуйста». Женщина взглянула на деньги и… вернула их покупателю. Не знаю, говорил мне после Федор, как понял ее аргументацию иностранец, но я услышал отчетливо: «Извините и вы меня, но евро я не возьму, ваши европейские условные единицы сейчас как-то не надежны. Мы тоже телевизоры смотрим. Рубли есть?» У европейца не нашлось ничего другого, он стал что-то лопотать о том, что, дескать, не успел совершить обмен. Продавщица была непреклонна, забывчивый иностранец громко хлопнул дверцей машины и уехал в сторону ближайшего Парижа…
— Пять тысяч, конечно, не деньги, дорогая, — прихлебывая горячий чай, философски сказал еще не успокоившейся жене Федор. — Но мне, да и не только мне, кажется, что всегда полезно хранить яйца в разных корзинах…
