В нескончаемом железном потоке я старался не пропустить своего вечного спутника – солдата с окаменевшим гвардейским штандартом…
Отец сказал, что его с матерью 9 Мая пригласили на победный митинг, а затем — в ресторан. И поэтому в святой для нашей семьи «праздник со слезами на глазах» они будут заняты. Ничего, родные, подумал я, главное, что вас, детей войны, не забыли и удостоили чести в этот день быть рядом с героями Великой Отечественной. Да и сами батьки хлебнули тогда горя сполна. Отец, один, по сути, из своего рода, только чудом выжил в неимоверно страшные годы фашистской оккупации на Гомельщине. А мама, с семьей эвакуированная из Полоцка в далекий российский Саранск, получила там похоронку на отца-политрука. Моего деда, стало быть. Так что где еще им быть 9 Мая, в День Победы…
Вот мы, учитывая такую их занятость, и поехали в Кировск проведать родителей в канун светлого праздника – на минувшие выходные. Благо их, выходных, нынешний май подсыпал всем щедро. Богатым оказался он на праздники, в том числе шестой свой календарный день отдал под Радуницу. Кстати, о Радунице. Там же в Кировске довелось услышать свежую поучительную историю. У только что назначенного руководителя района отпрашивалась от дежурства его подчиненная – съездить надо на могилку матери, в Россию. Понятное дело, волнуется: как отнесется к просьбе молодой председатель… А он ей и говорит: «Вы еще спрашиваете, можно ли. Не то что можно – нужно съездить. А отец жив?» И, получив утвердительный ответ, произнес: «Важно не только к мертвым, но и к живым спешить!» Золотые слова, очень сильно и сразу с человеческой стороны, на мой взгляд, заявил о себе новый руководитель…
Ясное дело, три выходных и Радуница сыграли свою роль. Уже 4 мая, по дороге в Кировск, я заметил: столько машин одновременно на трассе Минск – Гомель давно не знали здешние места. Люди устремились на свои малые родины, кто в Кировск, Бобруйск, а кто в Наровлю, Брагин… Железный поток катил из прокуренного дымами мегаполиса на расцветающий садами и палисадами юго-восток. И обратная, через пару дней, его поступь не сулила особого комфорта… Так, собственно, и получилось.
Во вторник уже километров за сто от Минска автомобили плотно сбивались в поток. Навстречу попадались лишь редкие путники. Пока дорога была узкой, все, надо полагать, рассчитывали наверстать отставание после Привольного, где трасса раздваивается и появляется возможность одностороннего передвижения. Но не тут-то было. После Привольного железный поток, получив пополнение с могилевской трассы, угрожающе вырос и почти остановился. Беспрецедентная пробка растянулась на десятки километров…
Впрочем, я лично не очень нервничал по этому поводу. Поскольку сын уверенно управлял автомашиной, мои штурманские обязанности сводились к одному: не пропустить скромный обелиск у дороги. Он, этот каменный солдат с приспущенным к земле знаменем, стоял здесь еще до того, как я 33 года назад подался в Минск. И все это время я проезжал мимо него, туда или обратно. Скорбный, но мощный силуэт, в каменной каске и такой же шинели, лицом к трассе, почему он стоял именно здесь? Часто, очень часто задавал себе этот вопрос, но все никак не находил повода остановиться. Сегодня, на Радуницу и в канун Дня Победы, мы с семьей решили обязательно сделать это.
Я искал глазами знакомый силуэт и никак не мог избавиться от навязчивого сравнения. Ведь и тогда, в 1944-м, наши войска железным всепобеждающим потоком шли на Минск. Оттуда, от Рогачева, начав освободительную операцию «Багратион». Закрыв и уничтожив фашистов в Бобруйском котле. Шли не парадным маршем, а в кровопролитных боях, теряя товарищей – рядовых и генералов. Оставляя после себя могильные холмики, адреса под будущие обелиски…
Вот он, перекресток, и автобусная остановка «Подбережье»! Останови, сынок. Возьми, жена, цветы из бабушкиного палисада. Подбережье? Слово-то какое образное. От какого оно корня: «берег», «беречь»? Кого сберег своим подвигом этот солдат у дороги? Предков тех сельчан, кто сегодня живет в Подбережье, и к кому он смело обращен своим мужественным лицом?..
Мы пережидаем нескончаемый железный поток, который через пару десятков километров выльется на предпраздничные улицы города-героя Минска. А мне все слышится грозный лязг краснозвездных тридцатьчетверок…
Наконец переходим дорогу и по пяти ступенькам спускаемся к моему давнему спутнику жизни – советскому солдату с окаменевшим и склоненным к земле штандартом. Внизу, у подножия, скромная надпись: «Воiнскае пахаванне». Так я и думал! Сколько их здесь в братской могиле? Тех, кто спас мир от коричневой чумы фашизма? Кто победил всем смертям назло?
Мы не знали ответа на этот вопрос. Важно другое. Здесь порядок и чистота. Здесь пахнет свежей краской. Венки и цветы от благодарных потомков. Мы добавляем свои тюльпаны из мая 2008-го. Цветы 63-й мирной весны. Теперь я лучше знаю тебя, солдат!
