В дом пришла беда
Первая публикация в газете «СБ» о случившейся аварии на ЧАЭС была опубликована 1 мая 1986 года:
По предварительным данным, авария произошла в одном из помещений 4-го энергоблока и привела к разрушению части строительных конструкций здания реактора, его повреждению и некоторой утечке радиоактивных веществ. Три остальных энергоблока остановлены, исправные и находятся в эксплуатационном резерве. При аварии погибли два человека».
Из дальнейших сообщений Совета Министров СССР граждане страны узнавали о том, что работа по осуществлению комплекса технических мер продолжается, ведется работа по дезактивации загрязненных участков, прилегающих к территории АЭС. «Продолжается оказание помощи пострадавшим, среди них 18 человек находятся в тяжелом состоянии, - писала газета «Советская Белоруссия». - В числе пострадавших иностранных граждан нет».
Аист над городом
1 мая 1986 года в газете «СБ» был опубликован репортаж специальных корреспондентов ТАСС Владимира Жуковского, Владимира Иткина, Льва Черненко, который они диктовали в свою редакцию из Чернобыля. В нем говорилось:
Читая эти строки, сложно представить, как журналисты отважились пойти в самое пекло атомной электростанции. Рисковали здоровьем, жизнью, но в репортаже ни строчки о страхе или ужасе от увиденного. В двадцати абзацах есть и соболезнования семьям погибшего начальника смены четвертого блока Александра Акимова, оператора центрального зала блока Анатолия Кургуза, которые скончались от ожогов и радиоактивного облучения, и уверенность в силах ликвидаторов последствий, надежда на то, что все будет хорошо.
«Словом, Чернобыль живет, хотя его жители сейчас далеко от родного города, - говорится в статье. - Здесь действует штаб сражения, которое люди уже больше двух недель ведут с грозной и опасной силой. Здесь работает правительственная комиссия».
В материале приводится комментарий заместителя Председателя Совета Министров СССР Силаева И.С., который отметил: «Того, что предсказывали на Западе, где на все лады кричали о предстоящей колоссальной катастрофе, не произошло. Сегодня мы твердо уверены, что опасность миновала. Это, однако, не означает, что можно сверстывать работу».
С надеждой и верой в лучшее звучали на весь мир слова академика Валерия Легасова, приведенные в материале: «Мы должны не только восстановить АЭС, но и возродить окрестную землю, вернуть ей жизненную силу».
Корреспонденты написали, что на одном из опустевших домов видели аиста: «Птица ждала людей».
Геройские парни Чернобыля
Так назывался следующий репортаж из Чернобыля отважных корреспондентов ТАСС Владимира Жуковского, Владимира Иткина, Льва Черненко. Из их материала страна узнала о том, что происходит на атомной электростанции. В первые майские дни они были отчасти помощниками летчиков, которые в сложнейшей технической и радиационной обстановке забрасывали огнедышащий кратер реактора четвертого блока АЭС песком.«12 часов длится сейчас рабочая смена на Чернобыльской АЭС, - рассказали в репортаже они. – Утром корреспонденты вновь поднялись на борт вертолета МИ-8. …Кратер реактора уже надежно запломбирован пробкой весом пять тысяч тонн. И все же плотность ее не везде одинакова. Ведь сбрасывать мешки в пакетах приходилось с высоты в двести метров. Но по всей площади грузы ложились не одинаково. Вот и получились более или менее плотные места, через которые еще возможен выход радиации. Пусть даже теоретически».
Журналисты рассказали, что позже мешки стали укладывать на уточненные места. После этого наступил следующий этап – укладка на кратер свинцовой дроби. Мелкий свинец раскатывали по всей поверхности пробки, заделывая поры, тончайшие отверстия, чтобы не было и малейшей возможности для выхода радиации в атмосферу.
Пролетая над самым кратером, репортеры заметили, что, когда летели над местом аварии первый раз, видели, как сквозь искусственно созданную крышу просачивались тонкие струйки. «А теперь нет ни дыма, ни пара, - пишут Жуковский, Иткин, Черненко и приводят слова капитана Прокопьева: «Сегодня радиация снизилась почти в четыре раза. Это всего за три дня. Загоняем-таки джинна в бутылку».
Газета «СБ» сообщала: за дни, прошедшие в Чернобыле после 26 апреля, была проведена гигантская работа, благодаря которой и удалось локализовать источник опасности, решить вопросы огромной технической сложности, которые до Чернобыля никто никогда в мире не решал.
Всего дороже
6 мая 1986 года корреспондент «Советской Белоруссии» А.Готовчиц передавал информацию из Чернобыльской зоны: «Опасная зона полностью «накрыта» медицинским котролем. Уже к концу апреля обследованы были сотни человек. По предложению врачей была проведена эвакуация из 30—километровой зоны детей и беременных женщин. Дети были полностью вывезены из таких зон Брагинского, Хойникского, Наровлянского районов в пионерские лагеря, санатории-профилактории. Эвакуировалось и взрослое население, вывезены общественный и личный скот».
«На Чернобыльской атомной электростанции в течение 8-9 мая продолжались работы по ликвидации последствий аварии. С целью снижения температуры активной зоны ведется интенсивное охлаждение реактора, что позволило резко сократить выделение радиоактивных веществ.
Проведены работы по обвалованию берегов Припять в районе электростанции с целью предотвращения радиоактивного загрязнения реки сточными дождевыми водами с близлежащей территории. На первом, втором и третьем блоках АЭС обстановка нормальная».
Сообща одолеть победу
14 мая 1986 года внимание читателей было приковано к странице с репортажем из Хойникского района. Специальный корреспондент БелТА Иван Куксо узнал, какая помощь оказывается эвакуированным из загрязненной радиацией территории. Он писал: «Когда речь заходит о здоровье человека, все остальное уходит на второй план. Со всей силой этот неизменный закон нашего образа жизни проявляется сейчас, при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. На долю медиков выпало много хлопот».
В статье говорится, что те из эвакуированных, кто жил в непосредственной близости от АЭС, проверяются особенно тщательно. Уверяла в этом и медсестра из Солигорской больницы Наташа Шахнович: «Мы обследовали тысячи людей, которые вывезены из тридцатикилометровой зоны АЭС. Не обнаружено ни одного случая даже малейших признаков лучевой болезни».
Корреспондент передает, что здоровье людей находится под постоянным пристальным контролем людей в белых халатах: «В распоряжении врачей – современное диагностическое оборудование и средства лечения. …Сейчас врачи вновь и вновь обследуют людей, занятых полевыми работами, на фермах и кошарах, куда временно перебазирован скот из четырех эвакуированных хозяйств района. Все сельчане, что называется, при деле: ведут уход за посевами, доят коров, готовятся к сенокосу. И хотя радиационная обстановка в районе улучшилась, медицинская служба остается начеку».
Уроки катастрофы
7 ноября 1990 года в газете «Советская Белоруссия» было опубликовано интервью со вторым секретарем ЦК КПБ Алексеем Камаем, руководителем Комиссии 28 съезда КПСС по подготовке проекта резолюции "О политической оценке катастрофы на ЧАЭС и хода работ по ликвидации ее последствий". Алексей Степанович с первых дней ликвидации последствий вел дневник, в котором подробно описывал свои эмоции и действия. Выдержки из него также публиковались в нашей газете. В них наглядно отражена некоторая растерянность перед настигнувшей нашу землю бедой и первые попытки ликвидировать последствия аварии. Вот некоторые цитаты из записок советского белорусского партийного и государственного деятеля:
В 8 утра звоню председателю Совмина республики Ковалеву. «Да, — подтвердил Михаил Васильевич, — там возникла какая–то проблема. Но что конкретно — у нас информации нет». Связываюсь с первым секретарем ЦК КПБ Н.Н.Слюньковым. «На атомной станции авария, — услышал от Николая Никитовича. — Однако масштабы ее неизвестны. Киев на звонки не отвечает».
Алексей Степанович заказал вертолет и через сорок минут летел к Чернобылю. Как вдруг прозвучала команда пилоту возвращаться немедленно. Он облетел Брагинский, Хойникский, Наровлянский районы. Внизу все было мирно и спокойно. Полным ходом шла посевная.
«Как позже оказалось, уже в 5 утра 26 апреля было известно, что случилось на четвертом блоке и каковы масштабы аварии. Но дирекция станции информировала Киев лишь о пожаре на крыше. …Руководство страны узнало об аварии через несколько минут после взрыва. О серьезности случившегося можно было судить по тому, что через день после катастрофы в Москву доставили 29 человек со смертельными лучевыми поражениями. Но только 30 апреля по телевидению сообщили об аварии на Чернобыльской АЭС. Проинформировали, что есть некоторая утечка радиоактивных веществ, однако радиационную обстановку удалось стабилизировать».
Алексей Камай писал, что Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев выступил с сообщением о случившейся на ЧАЭС трагедии лишь 14 мая. Он сказал: «Мы впервые реально столкнулись с такой грозной силой, какой является ядерная энергия. И что Политбюро взяло в свои руки всю организацию работы по быстрейшей ликвидации аварии, ограничения ее последствий».
Алексей Степанович писал, что 27 апреля из Минска выехала группа ученых во главе с В.Б.Нестеренко. К концу дня в Брагинском, Хойникском и Наровлянском районах было создано 62 поста радиационно–химического контроля гражданской обороны. К 29 апреля их стало уже 654.
Понимание произошедшего
После аварии на ЧАЭС сообщения западных агентств рисовали картины апокалипсиса в СССР: «тысячи умерших», «массовый падеж скота», «гибель всего урожая и голод», «отравленные реки». Что помогло противостоять паническим настроениям и приступить к устранению последствий катастрофы? Сплоченность, неравнодушие и желание внести свой вклад в общее дело. Беларусь практически в одиночку преодолевала пришедшую в дом беду. Об этом свидетельствуют и письма, звонки читателей в газету «Советсткая Белоруссия», которые редакция получила в первые месяцы после трагедии.28 мая 1986 года в газете «СБ»:
«В большой советской семье случилось несчастье, - пишет в редакцию Л.И. Федоров из деревни Самохваловичи Минского района. – Сообщите, пожалуйста, номер текущего счета, можно было бы направить средства в помощь пострадавшим от аварии на Чернобыльской АЭС».
«Свой месячный оклад, - делится мыслями минчанин Н.С.Цагойко, - хочу перевести в фонд эвакуированных и пострадавших в аварии».
***
Публикации в газете «СБ» как документы памяти о стойкости и изобретательности народа при преодолении страшного вызова всему человечеству, свидетельства огромных усилий, чтобы выстоять перед лицом горя, накрывшего черным крылом нашу многострадальную землю.
Автор выражает благодарность сотрудникам Президентской библиотеки за помощь в создании материала.
