Лимит исчерпан?

Как только комендант сказала, что нужно освободить комнату в общежитии, Марина Синявская пошла в заводской отдел кадров просить работу. Хоть уборщицей готова была пойти. Получила отказ. И тогда женщина поняла, что пора серьезно подумать, как жить дальше...

Освободите жилплощадь!

После раздумий Марина пошла на прием к Владимиру Санько - заместителю генерального директора ОАО "Керамин". Диалог по ее, Марининой, версии выглядел так.

- Разрешите жить с сыном в общежитии, как раньше, - просила Марина человека, от которого, как ей казалось, зависела ее судьба.

- Не могу, - отвечал Владимир Николаевич, - вы у нас не работаете.

- Ну, допустим, среди жильцов есть и такие, кто не имеет отношения к вашему предприятию, - немного раздражаясь, возразила Марина.

- Да, несколько человек есть. Но за них ходатайствовали организации, которые оплачивают половину коммунальных услуг.

- Можно я буду оплачивать все расходы сама?

- Нет, это несерьезно. Тут своих работников заселять некуда, а вы никакого отношения к заводу не имеете.

- Я прошу вас... - Марина произнесла это уже без особого энтузиазма, понимая, что надежды рушатся. Но все же попыталась уцепиться за несуществующую соломинку: - Обещаю: задолженностей не будет.

- Больше двух месяцев разрешить не могу...

Потом женщина сочинила и письмо-прошение в более высокую инстанцию. Такое же послание с просьбой посоветовать, как быть, отправила в газету. У нее было время на составление подобных текстов, но не было никакого представления о том, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Начиналось все хорошо...

Она уехала из Червеня в Минск учиться. Выходя замуж за работника ОАО "Керамин", который имел комнату в заводском общежитии, думала, что все сложится удачно. Пока все так и шло. В 1999 году окончила Минское училище искусств, в этом же году родила сына. Ей было уже 29 лет, поздний ребенок придал новый смысл жизни в большом, пусть и не принявшем ее пока городе. Когда-нибудь, думала Марина, они получат минскую прописку (хотя бы временную), станут в очередь на строительство жилья. Счастье ассоциировалось с интересным делом и собственными квадратными метрами. Вот только прописки никак не удавалось добиться, а без минского штампа ее в столичную "культуру" не брали. Едва сыну исполнилось полтора года, она нашла место завхоза в детских яслях, куда отвела и своего мальчика. Работа оказалась далекой от хорового дирижирования, которому учили в училище. Но она все же проявила творческий подход: расписывала стены, выращивала цветы, украшала помещения. "Не успею подумать, а Марина уже сделала и забыла", - не уставала хвалиться новым завхозом заведующая яслями. Но держать на работе особу без прописки долго не могли: угроза уплаты штрафа заставила от исполнительного, с креативным огоньком завхоза отказаться. Марине напомнили о червенском штампе в паспорте - пришлось уволиться по собственному желанию. Она очень переживала: энергии хватило бы не на одни такие ясли, а в итоге пришлось превратиться в домохозяйку. Нерастраченная энергия уходила на обустройство общей кухни в общежитии. Такого порядка, как в кухне на их этаже, ни в одной "общаге" не сыскать.

Шесть лет они с мужем добивались прописки. Потом муж запил. Уволился с завода. Семья распалась. Связь с предприятием оборвалась, и Марине с сыном предложили освободить жилплощадь.

Предъявите паспорт...

После развода она искала работу. Всякую, и по специальности в том числе. Рассылала резюме в различные учреждения сферы образования. Ее приглашали, иногда только для того, чтобы посмотреть на человека, написавшего такое резюме. После непродолжительной беседы готовы были брать на работу, но каждый раз, как только раскрывали паспорт, вежливо отказывали. Кому охота за иногороднего работника выкладывать сумму в размере нескольких сотен минимальных зарплат? Ей стало страшно. Она не могла найти выход, подрабатывала как придется, в основном шитьем.

...Накануне нашей встречи Марина Васильевна предприняла еще одну попытку "уговорить зама генерального". И в этот раз разговор получился нервным. Уже потом, поговорив, мы пришли к общему мнению, что обвинять тут некого. Решение Мингорисполкома от 11 апреля 1996 г. N 240 гласит: "Установить для субъектов хозяйствования, независимо от форм собственности, приглашающих для работы и жительства в г. Минск иногородних граждан, плату в размере 500 минимальных заработных плат за каждого приглашаемого работника, включая выпускников высших, средних специальных, профессионально-технических и других учебных заведений". Вот причина, и вот результат: тот, кто работал в Минске фактически в качестве "лимитчика", остался не у дел. Когда-то приезжие по 20 лет трудились в литейках, в лакокрасочных цехах - там, куда минчане шли неохотно. Многие успевали "зацепиться" в Минске, получали квартиры, отстояв в очередях по 15 - 20 лет, строили ЖСК. Но когда это было? Теперь "благодать" кончилась. Теперь, когда жилье дорожает, надеяться получить "метры" на производстве могут считанные счастливчики.

Это к слову, если хотите. К тому, что проблема Марины Синявской касается очень многих, не имеющих заветного минского штампа в паспорте. ОАО "Керамин", например, как сказал мне уже потом Владимир Санько, прописывать иногородних в общежитиях не может. К тому же грядет автоматизация производства, так что в приезжей рабочей силе особой нужды нет.

Парадоксальная ситуация

- Дело не только в том, нужны предприятиям кадры или нет, - сказали мне коллеги, когда мы принялись обсуждать тему (она взволновала многих: среди журналистов тоже немало иногородних). - Тут парадоксальная ситуация получается. Сами создаем условия для того, чтобы люди рвались в большие города, более того, города нуждаются в приезжих, но при этом отгораживаются от них! В итоге люди маются по съемным углам - без прописки и всяких прав, но все равно ищут пути обосноваться в Минске навсегда.

И находят, скажу я вам. Одни десятилетиями живут в общежитиях, называя домом суррогат, где не принято наживать имущество, где нет смысла создавать свой дом. Их дети вырастают, так и не узнав, что такое уют, получая в наследство проблемы родителей. Другие покупают прописку, и это тоже не секрет. Прописка в Минске и Минском районе стоит на сегодняшний день около 300 у.е. плюс налог (на одного человека). Через агентства недвижимости в казну города поступают немалые средства. Денег на покупку прописки на двоих (с сыном) у Синявской нет. Откуда им взяться, если человек не работает?

В деревню, в глушь...

Вторая (телефонная) беседа Марины Васильевны с Владимиром Николаевичем началась так

: - Это вы из Червеня? - Санько сразу вспомнил Синявскую. - Но чем я еще могу помочь?..

Марина не знала как быть: одна с сыном в чужом теперь общежитии, без прописки, без работы, без денег и перспектив. Возвращаться в Червень не может. Пристроиться в двухкомнатной маминой квартире негде - там живет семья брата. Получился классический замкнутый круг: без прописки - нет работы и жилья, без работы - нет жилья и прописки, без жилья невозможно прописаться и работать - не на вокзале же, в конце концов, ночевать?

- Прошу вас войти в мое положение, - говорила Синявская Санько, не слыша его аргументов. - Я ищу место, куда могла бы уехать, продлите срок хотя бы до весны. Мне что, на рельсы лечь, что ли? - Марина Васильевна понимала, что превышает порог допустимого, эмоционально соскользнув на путь нехитрого шантажа. Ее собеседник слегка смутился - как прикажете реагировать на такой демарш? А тут еще женщина пустила в ход последний, как ей казалось, "козырь": мол, послала письмо в газету...

И вот это письмо на моем столе. Звоню Санько. Беседуем. Владимир Николаевич обещает мне, что администрация предприятия еще раз "войдет в положение" Синявской. И до весны Марину Васильевну с сыном в общежитии оставят. "Но разве этим мы решим ее проблему?" - спрашивал он меня. Тут нечего возразить. Лимит компромиссов исчерпан...

Поэтому Марина и начала искать счастья на селе.

- Как вы думаете, может ли какой-нибудь председатель сельского исполкома выделить мне жилье как специалисту в области культуры? - говорит она. - Ну пусть бы меня "привязали" служебными метрами к деревне на долгие годы, если председатели так боятся, что сбегу. Мне некуда бежать. Работу свою я не просто люблю, я ею дышу!

Почему-то вспомнилось "Горе от ума": "В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!" В глуши, конечно, культработнику делать нечего, но вот в деревне его давно ждут. Это я так думала.

Марина обратилась в Минский областной отдел культуры, просила подсказать село, где требуются культработники, но с предоставлением жилья. Оказалось, в Логойском районе можно устроиться. Она поехала в Логойск - поговорить с завотделом культуры. Ей подтвердили: нужны люди, ведь завклубами и директорами домов культуры работает кто угодно, только не специалисты в области культуры. Но, к сожалению, "культура" не в состоянии предоставить жилье, а председатели колхозов в просьбе помочь отказывают.

Хотите мораль?

Мы лишаем людей, живущих в деревне, самого элементарного - культуры. А для специалиста, который хочет в этой области работать, мы не можем найти пресловутых квадратных метров! И это при том, что пустующих домов на селе - и старых, и новых - полно. А как быть с тем, что в июне этого года вышло "свеженькое" постановление N 721 - там имеется перечень специалистов, коим надобно предоставлять жилье на селе. Список большой, и в нем культработники есть! Для деревенских жителей проектные институты разработали 13 типов современных и практичных крестьянских усадеб. В этом году запланировано построить почти 10 тысяч домов. Неужели не достанется ни одного культурному фронту?

Я не могу поверить, что в целой стране нет уголка, где Марине смогли бы предложить жилье и работу. Давайте так: если кому-то из руководителей в сельской местности нужен деятельный организатор по культурной части и этот руководитель найдет способ предоставить женщине и ее сынишке жилье, откликнитесь, пожалуйста. Пишите, без стеснения, мне. Синявская поедет в любое место, даже с испытательным сроком. А я потом загляну к вам - поговорим, как говорится, как там и что. Ну а если уж никто не откликнется... Не знаю даже, что и сказать.