"За рейхстаг была кровопролитная битва. Подступы к нему прикрывались крепкими зданиями, входящими в систему девятого центрального сектора обороны Берлина. Район рейхстага обороняли отборные эсэсовские части общей численностью около шести тысяч человек, оснащенные танками, штурмовыми орудиями и многочисленной артиллерией".Из книги "Воспоминания и размышления" Г.К.Жукова.
Для тех, кому сегодня 19 лет, война 1941 - 1945 годов, пожалуй, все равно, что для предыдущих поколений - нашествие Наполеона 1812 года. Мемуары участников сражений, выдержанные в официальной стилистике, скажем, 60 - 80-х годов, юными воспринимаются как архивные свидетельства: если и с почтением, то без глубокого волнения. Но случается иногда так, что устный рассказ ветерана о крохотном эпизоде вдруг проламывает толщу времени (57-я годовщина Победы на подходе...) и вместе с ним мы оказываемся в той реальности, которая существует в памяти бойца Великой Отечественной. Такой эффект проникновения ощущаешь, слушая повествование Павла Васильевича БОРИНА - ныне инвалида войны, минчанина, долгие годы работавшего, кстати, в Минске радиожурналистом. А тогда, в свои 19 лет, был он младшим лейтенантом в должности командира взвода отдельной зенитно-пулеметной роты 207-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. Начнем, однако, с документа...
Официальная версия подвига
Выписка из наградного листа к приказу 3-й ударной армии от 12.06.1945 года
: "29 апреля, когда наши полки вошли в г. Берлин к реке Шпрее севернее рейхстага, мл. лейтенант Борин добровольно вызвался вместе с другими смельчаками водрузить красное знамя над рейхстагом; выполняя это задание командования под огнем противника, с явной опасностью для жизни, был дважды ранен немецкими автоматчиками; получив первое ранение в кисть левой руки, перевязав рану, продолжал бой за рейхстаг и был вынесен только тогда, когда был ранен второй раз разрывной пулей в грудь. За личную храбрость и отвагу, проявленные при выполнении боевого задания, наградить мл. лейтенанта Борина орденом "Боевого Красного Знамени".
"Я долго не знал, за что меня наградили..."
- Павел Васильевич, вы впервые решили рассказать о том, что было с вами. Почему?
- А Ленина с бревном на коммунистическом субботнике в 1918 году помните? И сколько потом народу примазывалось к тому бревну? Я помалкивал, потому что не хотел выглядеть самозванцем. Вам покажется странным, но долгие годы я не знал, за что мне дали орден. Лишь в 1989 году получил выписку из наградного листа, уже из Центрального архива Министерства обороны СССР. Документ ввел меня в смущение: ведь было совсем не так. Я и после, когда спрашивали, за что у меня орден, обходился общими словами, не вдаваясь в подробности.
- Итак, личная история штурма рейхстага... С чего она началась?
- В конце апреля до меня дошел слух, что формируют 9 штурмовых групп для установки красного знамени на рейхстаге - по одной от каждой дивизии нашей 3-й ударной армии. Вот бы, думаю, мне в такую группу попасть! Командир нашего 594-го полка мое желание одобрил и отправил меня в штаб дивизии: заодно, дескать, передашь донесение, на месте действуй по обстановке, а я, мол, позвоню, что ты от нас доброволец.
По простреливаемым, частично разрушенным и горящим улицам пробрался в штаб дивизии, которая располагалась в здании тюрьмы Моабит (это главная тюрьма "третьего рейха", там руководитель немецких коммунистов Тельман сидел). Дождавшись отсутствовавшего комдива, доложил о донесении, пакет у меня взяли. С комдивом шел начальник штаба, на ходу докладывал
: - Штурмовые группы офицерами укомплектованы, а вот рядовых нет.
Сообразил я, что момент подходящий, и встрял
: - Как бы мне хотелось быть рядовым!
Комдив среагировал
: - А почему тебе так захотелось быть рядовым?
Я объяснил, что хочу на рейхстаг идти. Через некоторое время меня вызвали к нему, и он говорит
: - Назначаю тебя командиром штурмовой группы от нашей дивизии.
Было это 24 апреля 1945 года.
- Так и решилось, стало быть, - в штабной сутолоке, с лету, считай, случайно?
- Но не ищи я ту случайность, так она бы мне и не выпала!
Некий капитан отвел меня в бывшую тюремную камеру и пояснил, что здесь я и буду жить вместе с солдатами своей группы. Старшину к нам прикомандировал: что вы, говорит, попросите или потребуете, он всем вас обеспечит. По части провизии старшина действительно постарался.
27 апреля нас собрали, показали нам немца, коммуниста, сказали, что он подвалами выведет нас к рейхстагу. Историки описывали эту особенность Берлина: город от начала до конца можно было пройти подземными ходами, и этим пользовались и мы и противник.
В жилом доме, прямо из подъезда спустились по ступенькам в подвал, вошли в тоннель - вроде большой норы, с земляными стенами, сводом, полом. Шли мы, шли, потом проводник вывел нас в подъезд, на улицу, показал рукой вдаль и объяснил (у меня в группе сержант был, отлично знал немецкий, он переводил) - вон виден купол рейхстага, а моя миссия на этом окончена
: - Ауфвидерзеен!
Мы остались наедине с неизвестностью: 9 моих хлопцев и я. Вокруг многоэтажные дома и почему-то название улицы запомнилось - Инвалиденштрассе. Гуськом тронулись, я впереди, быстрым шагом вдоль дома по тротуару. Вдруг слева, по каменной стенке, с характерным визгливо-прерывистым звуком - строчкой - ударила автоматная очередь. Что такое, сразу понять не успеваешь. Наблюдал, как каменная пыль сыплется, и до меня доходило: если бы немец взял упреждение метров на 10 короче, мне бы не сносить головы.
Оторопело приостановились. Огляделись: Лехтерский вокзал, он, видно, в руках немцев, и оттуда они меня и пытались достать.
- О таких ситуациях в произведениях о войне потом писали: невзирая на риск, бойцы продолжали свой славный путь?
- Взирай не взирай, а что толку стоять мишенью? Пошли дальше. Когда нас отправляли на задание, то предупредили: вы будете продвигаться, а вся артиллерия 79-го стрелкового корпуса будет бить в направлении рейхстага. Пользуйтесь моментами, под своими разрывами двигайтесь вперед. Так мы и действовали: артналет - немцы все прячутся, и мы в это время делаем бросок. Снаряд спокойно мог нас накрыть, он же не разбирает.
- А прямые стычки с гитлеровцами были?
- Несколько раз. Смотрю, несколько групп немцев на нас идут. Я дал команду всем зайти в подъезд и занять оборону. У окон расположились: они к нам, а мы поливаем их из автоматов. Вроде отбились. Тут опять артналет - еще один бросок. В третий раз (в какой-то квартире мы оборону заняли) нас зажали, и я вижу, что отсюда могут и не выпустить. Давайте, командую своим, переметнемся на противоположную сторону улицы.
Одному солдату говорю: "Ты будешь первым". Он благополучно перебежал. Все тихо. Ну, думаю, теперь мой черед: автомат наперевес - и рванул. На бегу вижу кровь на левой руке... И на правой стороне груди, на гимнастерке и кожаной тужурке. Пытаюсь сообразить, а сам падаю... Ранен, стало быть, и так про себя говорю: "Пашка, не шевелись, добьют, гады". Дышать трудно стало, воздуха не хватает. Оказывается, пуля была разрывная: попала в кисть руки, сбила фалангу пальца и до легкого добралась.
Кровь пошла горлом. Все мои солдаты уже пробежали мимо меня. Я, не выпуская автомата, как-то поднялся: мне оставалось метров 10 каких-то, чтобы улицу пересечь. Эти метры я из последних сил преодолел, добежал и свалился в кювет. А там уже хлопцы подобрали меня.
Затащили в дом. Ребята мои опытные, обстрелянные, надежные. Два солдата пошли и разведали, что в подвалах. Возвращаются ко мне и говорят: полно немцев, но они цивильные, там прячутся. От них сержант узнал, что недалеко от этого дома есть немецкий госпиталь. И вот он привел человек 20, стариков и старушек, меня на плащ-палатку положили, а те кругом взялись за полотнище, потащили в госпиталь. Занесли меня в помещение, положили на пол. "Санитары" исчезли, а моя группа нас не сопровождала.
Смотрю, дверь открывается, заходит здоровый такой мужик, высокий, в белом халате, приблизился и на ломаном русском обращается ко мне
: - Господин офицер, Гитлер капут! Передайте это Жукову.
- Хоть до рейхстага не дошли, зато самолично приняли капитуляцию немецкого военного врача?
- Помню, у меня в мозгу еще мелькнуло: да разве я увижу маршала Жукова? Вскоре бойцы нашей дивизии заняли территорию, где был этот госпиталь, меня в наш медсанбат отправили.
Уже когда я вернулся домой, откуда призывался, то через полмесяца вызвал меня военком и вручил орден Красного Знамени. Оригинал наградного листа я так и не видел, так что краткое описание своего подвига прочитал уже в конце 80-годов, получив ответ на свой запрос из архива.
