Деревья накапливают радиацию по-разномуНа страже безопасности
Особый, радиационный лесхоз создан в 1993 году. Сейчас в нем четыре лесничества – Ветковское, Велико-Немковское, Столбунское, Светиловичское. Также работает лесопункт и пост радиационного контроля. Ведущий инженер-радиолог поста Раиса Доломакина рассказывает, какие задачи ставились перед сотрудниками с первых дней:– Основными нашими обязанностями были охрана леса и его защита от браконьеров и самозаготовок. Радиоактивному загрязнению подверглись 100 процентов лесного фонда района. Условия работы определялись на тот момент как катастрофические. Я приехала сюда в 1990-м по распределению после учебы в сельхозакадемии. Практику проходила в одном из совхозов – на его месте сейчас лес. Земли, вышедшие из сельхозоборота, все покрыты лесами. Это позволяет закрепить радионуклиды и предотвратить их распространение на чистые территории.
Общая площадь лесного фонда Ветковского спецлесхоза – почти 103 тысячи гектаров, из них покрытых лесом – чуть более 75 тысяч. До массового отселения людей с зараженных территорий работы было много, а информации, напротив, мало, вспоминает Раиса Владимировна:
– Люди продолжали ходить в лес, использовать древесину, в районе не останавливались деревообрабатывающие предприятия. Но нужно было знать, какая это древесина, насколько опасны дары леса, какую дозу радиации приносит домой человек. Помимо получения нормативно-чистой продукции мы обеспечивали радиационную безопасность наших сотрудников. Ведь они трудились во всех зонах, включая те, где загрязнение составляло свыше 40 кюри. Проводили обработку, мыли технику – так и спасались.
Дерево дереву рознь
С момента аварии прошло более 30 лет. Именно таков период полураспада цезия. Стали ли чище земли? В целом да. Но есть нюансы, уточняет техник-радиолог Ирина Баханцова:
Ирина Баханцова– Сейчас кварталов леса с уровнем загрязнения свыше 40 кюри уже нет. Но есть участки, где фиксируем 15 и выше. Мощность дозы цезия, по нашим наблюдениям, уменьшается ежегодно на два процента в почве и на четыре процента в воздухе. Деревья же накапливают радиацию по-разному. На болотистой почве больше, на сухой – меньше. Отдельно стоящая сосна будет иметь один уровень накопления, а вперемешку с березой – совсем другой. Береза вытянет из почвы больше радиации, а сосна неподалеку станет чище.
Древесину в здешних лесах заготавливают с особой осторожностью. Фонящее дерево ни в коем случае не должно попасть в дома людей. Если пустить его на дрова, важно знать, куда именно они пойдут. Свои нормы есть на каждый конкретный случай, говорит Ирина Баханцова:
– У нас есть планы рубок, которые выдает на годы вперед лесоустроительная экспедиция: в каком квартале и на каком участке можно вести лесозаготовку. С картами, планами и GPS-навигатором мы отправляемся в лес, валим дерево, делаем забор пробы опилок, привозим на пост, высушиваем, проводим измерения, на основании которых и составляем акт радиационного обследования. А промышленный отдел определяет, куда ту или иную древесину можно использовать. Допустим, на «Гомельдреве» нужна древесина с уровнем радиоактивности не выше 300 беккерелей, а у нас 700 или 800. Значит, такая древесина пойдет на иные цели, где через технологический процесс снизится содержание цезия.
Допустимый уровень для деловой древесины составляет 740 беккерелей на килограмм, для прочих работ – 1480, для дров – 740. Но если речь идет о дровах для котельных, то норма строже – всего 200–300 беккерелей. Там образуется много золы, и такие отходы могут быть радиоактивными.
Измерения бесплатные
На пост радиационного контроля часто обращаются жители района и сотрудники спецлесхоза, желающие проверить дары леса. Раиса Доломакина рассказывает:
Проверить дары леса в спецлесхозе может любой желающий– Грибы можно собирать только в определенной зоне, но и это не гарантирует, что они будут чистые. Поэтому радиологический контроль обязателен. Измерения производим бесплатно. Если есть превышение дозы радиации, даем рекомендации, как ее снизить. Местные жители могут ориентироваться в лесах с помощью информационных знаков и сайта, где есть карты, окрашенные по зонам. Размещены такие карты и на стендах в лесничествах. Но даже в условно разрешенных местах сбором лучше не увлекаться. Тот же гриб можно выварить, а с ягодами сложнее.
А вот некоторые дары леса всегда чистые. За 20 лет зафиксировано лишь одно превышение допустимого уровня загрязнения березового сока. Специалисты отмечают, что тот случай был связан даже не с местом забора, а с неправильным способом заготовки. Казалось бы, можно пить. Но нужно ли? Раиса Владимировна объясняет:
– Норматив на березовый сок – 370 беккерелей, как и для прочей пищевой продукции. Допустим, ваш сок показывает всего 30 или 50. Но следует помнить, что в обычной воде и вовсе 10 беккерелей. Я, например, предпочту воду. Наша задача – объяснить это людям, а решение каждый принимает сам.
Спасенные ростки жизни
Превышение доз радиационного загрязнения фиксируется у трети всех обследуемых дров и десяти процентов деловой древесины. Институт леса НАН Беларуси в Гомеле в свое время помог решить проблему с семенами. Раиса Доломакина вспоминает:– Тогда остро стоял вопрос получения семян для лесоразведения. До аварии были заложены специальные площадки для получения улучшенных семян. Все они в итоге попали в грязную зону. Повлияло ли это на семена, никто не знал. В Институте леса провели эксперимент и выяснили, что семена чистые. Высокая доза радиации оказалась только в шишках. Многие деревья в лесу выросли именно из этих семян.
В Ветковском районе действуют три лаборатории. Помимо спецлесхоза исследования проводят в местных санэпидемстанции и ветеринарной службе. Дары леса, выращенный урожай можно проверить на радиацию – все это помогает избежать последствий зараженных территорий, но останавливаться рано, убеждена Раиса Доломакина:
– Мы делали прогнозы и вычислили, что только в 2180 году территорию нашего лесхоза можно будет считать чистой. Работы, как понимаете, хватит надолго.
boyarchuk@sb.by
