Леонид Левин: Есть еще порох в пороховницах

Он проектировал мемориальный комплекс "Хатынь"...

Он проектировал мемориальный комплекс "Хатынь". Но фамилию мастера не указывают на почтовых открытках и рекламных проспектах. Такова судьба монументалиста: создавать шедевры, которые принадлежат уже не ему, а всей стране. Поэтому, проезжая станции метро "Площадь Ленина", "Немига", прогуливаясь по красивым каменным набережным Свислочи или во двориках Троицкого предместья, никто и не догадывается, что все это - творения Леонида Левина, заслуженного архитектора, лауреата Государственной премии. В этом году мастер отметит 75-летие. И по-прежнему творит. Его очередной проект - воссоздание Шагаловского квартала в историческом центре Витебска. Полгода назад Леонид Менделевич обещал рассказать подробнее об этой идее. Но просил: "Обождите немного. У меня должны состояться переговоры с инвестором. И как только мы о чем-то точно договоримся - я вам первым сообщу". И вот, наконец, мы встретились.


- Леонид Менделевич, вы договорились о чем-нибудь с американским инвестором?


- Этот человек - крупнейший бизнесмен Америки, грек по национальности. Он ворочает большими деньгами. И приезжал тем летом в Минск: с большим трудом ему удалось вырваться сюда, но только на один день. К сожалению, в Витебск он поехать не смог, а оттуда никто из ответственных лиц так и не прибыл на переговоры. Поэтому контакт не завязался.


- А как вы нашли этого человека?


- Через друзей. Но у нас не поняли, что рыба идет в сеть. Как всегда, на авось положились. И от этого "авось" получили ноль. Но когда наберусь сил - я сейчас после инсульта, - то надеюсь с ним вновь связаться.


- Я слышал, что стоимость проекта - 200 миллионов долларов...


- Вообще, нужно 240 миллионов. И пока придется полагаться на свои силы. Пару дней назад ко мне приезжали представители винодельческого завода, расположенного в Шагаловском квартале. Мы договорились о сотрудничестве.


- Что это за место?


- Это улица Покровская и прилегающие к ней. Тут сохранился дом, где прошло детство Шагала, и вся застройка вокруг - с конца XIX - начала ХХ века. Планируем создать зону отдыха, гостиницу, кафе, сделать улицу Покровскую пешеходной. Там не один Шагал жил, там оставила свой след плеяда мировых художников: Пэн, Малевич, Каплан. Мы хотим воссоздать то настроение, которое царило там, когда по этим улочкам ходили великие мастера.


- Много ли времени понадобится, чтобы все осуществить?


- Лет 5 - 10, все зависит от инвесторов. Нужно сделать из этого места конфетку.


- В 90-е годы вы собирались такую же конфетку сделать из старого минского района Переспа, где теперь стоит памятник Пушкину. Почему тогда задумка не осуществилась?


- Мы хотели отреставрировать бывшую бисквитную фабрику, построенную из красивого красного кирпича, создать в этом месте продолжение Троицкого предместья. Но в 90-е годы не нашлось денег - стройка стала, фабрика разрушалась, превращаясь в бельмо в центре города. Потом ее снесли, а на костях "спадчыны" разбили зеленую лужайку, поставили ротонды, посадили цветы, воздвигли памятник Пушкину. Все вроде бы красиво - как говорят, "благоустроено". Но это благоустройство со слезами на глазах...


- Кстати, я не знал, что вы причастны к реконструкции Троицкого предместья. Как это было?


- Я работал тогда руководителем мастерской в институте "Минскпроект", и горком поручил взяться за Троицкое. Было трудно. Потому что мы выступали за настоящую реставрацию, против новоделов. Но никому не хотелось тратить время на серьезное изучение материала. И поэтому до сих пор нас упрекают за то, что предместье получилось "первым блином" и, конечно же, комом. Но сейчас Троицкое - это единственное место в городе, где можно почувствовать историческую среду.


- Соглашусь с вами. Намедни прогуливался по булыжным мостовым предместья. Казалось, что попал в другой город. Спасибо вам за это! В Верхнем городе слишком отдает "евроремонтом"...


- Но многие этого не понимают. Сейчас в архитектуру пришли молодые, которые считают, что можно все снести и делать стеклянные коробки "а-ля Европа". А я считаю, что Минск - уникальный город, и не только Минск. Мы можем гордиться своим прошлым, но надо умело доносить его до потомков.


- Однако мне удивительно слышать, что вы занимаетесь восстановлением старой архитектуры. Все-таки вы больше известны как автор мемориальных комплексов: кроме "Хатыни", это минская "Яма", оршанская "Катюша", ушачский "Прорыв". Читал, что и над проектом Брестской крепости работали.


- Я участвовал в конкурсе по крепости, когда он только начинался, делал и здания МИДа, ВДНХ...


- ВДНХ, нынешнее "Бел-Экспо", как мне сказали в Министерстве культуры, будут сносить и строить на этом месте отель.


- Если городу от этого станет лучше... Но нельзя вести градостроительную политику методом тыка, когда если что-то новое строим, то обязательно старое сносим. Город складывается веками, и нужно чтить каждый этап в его развитии. Вот сейчас на месте первой минской электростанции, основанной легендарным Гуттен-Чапским, вроде бы собираются строить еще один отель. Насколько я знаю, проектировать гостиницу пригласили москвичей, которые не знают и не любят Минск. Я выступал категорически против этого, но толку... А эти москвичи смотрят на нас с усмешкой, потому что у них есть деньги. А я родился в Минске, люблю его, поэтому мне особенно больно, когда наносятся раны, пусть даже маленькие, на тело города...


- Правда ли, что ваш отец принимал участие в строительстве Комсомольского озера?


- Он работал главным специалистом в институте по снабжению сантехническим оборудованием. И отвечал за водные сооружения на озере. 22 июня 1941 года мы были на открытии акватории: плавали на лодке, а потом через 2 дня на Минск посыпались бомбы... Отец ушел на фронт, а мать собрала меня и сестру и мы бежали из Минска.


- И тем не менее, как мне кажется, ваша жизнь сложилась удачно. Все-таки куда ни глянь, по всей стране лучшие проекты - ваши. Как они вам "доставались"?


- Бог поцеловал в лоб... Я с детства любил архитектуру. Потом отец принял правильное решение направить меня не в художественный институт, а на строительный факультет политеха. Правда, меня не сразу зачислили. Несмотря на мою золотую медаль. Но решающее слово сказали наши классики - зодчие Воинов и Заборский. И я стал выпускником вуза, давшего родоначальников белорусской школы архитектуры. Теперь я хочу обнять каждую колонну института и каждую балясину на его балконе. Жаль, что мое поколение уже списали со счетов - под флагом "Дорогу молодым!".


- Но, может, и правда молодым нужно дать шанс? Ведь когда вы получали Ленинскую премию за "Хатынь", вам было всего 34 года...


- Но нельзя же списывать в урну тех, кто может принести городу пользу. Я стал старше, пережил болезнь, но у меня еще есть порох в пороховницах! А "Хатынь" - это вершина моего творчества. Когда в Минск приезжал президент США Никсон, то он пробыл здесь всего пару часов, но специально заехал в "Хатынь". После этого визита я побывал в США, и когда меня представили одной аудитории как автора "Хатыни", то зал встал. Потому что все читали интервью Никсона, назвавшего мемориал символом Белоруссии. А я чувствовал гордость - не за себя, а за Родину - так, как ощущают ее олимпийцы, когда на флагштоке поднимается национальный стяг.

P.S. Одна из последних работ Леонида Левина - мемориал "Детям - жертвам Великой Отечественной войны" в Красном Береге Жлобинского района (в соавторстве с Александром Финским и Светланой Катковой) представлена на соискание Государственной премии (всего над комплексом работали 7 человек).

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter