Симпатичная деревушка Панюшковичи на правом березинском берегу выше Бобруйска известна сегодня прежде всего как место рождения основателя новой белорусской литературы, профессиональной драматургии и театра Винцента Дунина-Марцинкевича. Именно здесь в фольварке в 1808 году появился на свет автор «Пинской шляхты» и «Селянки». Но через сто с лишним лет усадьбу родителей драматурга уже не называли на белорусский лад, потому что над ней прошумели ветры революций и войн, грозивших стать мировыми. С первыми не получилось, но война-таки обрела планетарный масштаб, принеся еще потом и продолжение в виде интервенций.
Как умудрились местные крестьяне в малом промежутке между приходом немцев и поляков создать зимой 1919 года первое подобие будущих колхозов, не укладывается в головах, думающих и действующих рационально и прагматично. Между тем, торопясь успеть к посевной, в феврале того года одиннадцать хлопцев и мужиков из соседних с Панюшковичами Сычкова и Тимоновичей собрались на свой сход, чтобы уполномочить Марка Шавеля, Федора и Александра Пинчуков «немедленно учинить ходатайство, где следует подать все уставы и списки об утверждении нашей трудовой коммуны в имении Панюшковичи, исхлопотать отвод земли со всем инвентарем и постройками, принять все по описи в наше и свое владение…».
Подписали тот первый протокол все грамотные: кроме троих упоминавшихся еще Павел Гудей, Игнатий Хрущинский, Михаил Шавель, Иван Гудей, Петр Прибыльский, Марк Кристинин, Михаил Пинчук, а за неграмотного Прокофия Солоновича расписался будущий лидер нового образования Марк Шавель. Разными они были по семейному положению: большинство — холостяки, лишь 38-летний Михаил Шавель да 28-летний Марк Кристинин женаты, а 20-летний Игнат Хрущинский даже овдоветь успел. Различными ремеслами некоторые сумели овладеть: Иван Гудей, например, сапожным, Александр Пинчук — плотницким, Марк Кристинин — кузнечным, а Марк Шавель был кочегаром. Но все они оставались хлебопашцами.
А раз так, то не могли не думать о своей первой весне на коллективном поле. Готовясь к работе на нем, по рекомендации Бобруйского ревкома в марте 1919 года избрали совет коммуны в составе Александра Пинчука, Лаврена Агинского и во главе с Марком Шавелем. Люди в коммуне уходили и приходили. Тот же Лаврен Агинский с шестью душами и Лаврен Бизун с пятью душами семейства были приняты на мартовском собрании, а майский сход выписал из состава коммунаров в связи с болезнью Михаила Пинчука. Тот только и сказал: «Товарищи, моя болезнь серьезна, я даже не перебирался на житье в коммуну, находился все время у отца…» Тогда же свежие силы влили в коллектив 32-летний Агей Мельник и 21-летний Михаил Рудяк-Курмаз из деревни Сычково, 35-летний Федор Курмаз, 31-летний Борис Гудей из Тимоновичей.
Молодые коммунары просто горели энтузиазмом свершений, что находило отражение даже в сухих строчках протоколов проходивших собраний: «…3. Текущие дела. Засев поля заканчивается. Да здравствует коммунизм, долой эксплуататоров! Что и удостоверяем: председатель Марк Шавель, члены Пинчук, Агинский».
А однажды их запал вылился в письмо, которое они направили для опубликования в бобруйскую газету «Коммунист»: «Мы, коммунары Панюшковичской с.х. трудовой коммуны, собравшись для обсуждения вопросов местного характера, шлем горячий привет нашим Великим Вождям Р.К.П. (большевиков) тт. Ленину, Троцкому и так далее. А также посылаем горячий привет Красной армии как защитнице трудящихся и угнетенных масс…»
К сожалению, первый урожай коммунары не собрали. Потому что потом была война. В мирное время на месте первой сельскохозяйственной производительной коммуны была образована сельхозартель, получившая после смерти В.И. Ленина его имя и ставшая совхозом. Затем опять разразилась жесточайшая война — Великая Отечественная. После ее завершения менялись названия у хозяйства, но земля никогда не пустовала, радовала урожаем тружеников. И сегодня воздает сторицей наследникам коммунаров.
