Ленин будет жить?

К очередному 22 апреля, когда–то широко праздновавшемуся дню рождения вождя первой в мире победоносной пролетарской революции, мы подошли, фактически утрачивая это имя.

Ну что ж, Ленин не первый и, очевидно, не последний в этом ряду. Кого только современники не забывали! Первых секретарей обкомов, чье появление наводило когда–то ужас на номенклатуру. Модных писателей, теле– и кинозвезд. Так и с Лениным. В начале он ушел на глухую периферию общественного внимания. Затем из оборота вывели его книги. После этого сказали, что и книг, по сути, не было, да и дел этот человек наворотил таких, что самое умное в этой ситуации — сделать вид, что его никогда не было. И Ленина потихоньку стали забывать...

И вместе с тем, забывая Ленина, не оставляет чувство, что мы совершаем какую–то ошибку. Или ряд ошибок. Во–первых, ошибку политическую. Может, и звучит парадоксально, но ведь Ленин... стоял у истоков белорусской государственности. И только за это перед ним надо снять шляпу... Создание крупного государства, в составе которого долгие десятилетия находилась Беларусь, позволило новорожденному государственному образованию стать на слабые ножки и сделать первые шаги, обрасти национальными кадрами. Вспомните первых профессоров Белорусского государственного университета: все же, в основном, это были москвичи да ленинградцы, а не брестчане или гродненцы. Похожие процессы происходили и в экономике. И нет никакого национального унижения в том, что у колыбели нашего государства стоял россиянин. Кто, интересно, создавал великие Соединенные Штаты? Какие такие коренные североамериканцы? Или саму Россию? До сих пор спорят, были норманны или нет. Скоре всего, говорят, были. А попытки «вывести» нас от какого–нибудь мифического мудрого белоруса с ясными васильковыми глазами, ничего, кроме досады, не вызывают. Тешить себя иллюзиями можно, но хорошо бы знать меру.

Во–вторых, ошибку мировоззренческую, философскую. Дело в том, что жесткие, прагматичные идеи Владимира Ульянова, поставившего вроде бы неосуществимые цели и блестяще реализовавшего их, близки ситуации, которую переживает сегодня молодое белорусское государство. Контекст эпохи, идей, конечно, иной, но философия близка. Объединяет эпохи, подходы в решении проблем политическая целеустремленность. Ясное понимание национальных приоритетов. Опора на новое, прогрессивное как в политике, так и в экономике.

Ленин на национальной почве первым формулировал философские подходы к действительности, исходя из понятия интереса. Интереса класса. Интереса гражданина. Интереса международного рабочего движения (кстати, чем вам не глобализационный подход?). Интереса бедных. Но этот интерес не был интересом олигархов. Группы ангажированных политиков. Интересом болтунов, скрывающих за красиво упакованными фразами хищническое отношение к стране.

Все это сегодня чрезвычайно актуально для нашей страны. Именно философия национального интереса. Мировоззрение прагматика, отстаивающего национальные цели и программы. К слову, когда показывают белорусские телевизоры, тракторы, троллейбусы, мне понятны и цели такого показа, и гордость создателей этих машин. Реализуются национальные программы, обеспечивающие занятость, материальное благополучие, и все это в рамках самостоятельной политики. Между прочим, такого рода кадры напоминают достижения первых советских пятилеток. Натянутое сравнение? Как сказать. Философия одна: философия самодостаточности.

В–третьих, забывая Ленина, мы теряем еще одну традицию нашей жизни, советскую традицию. Это, вообще–то, в славянской крови: каждое новое поколение начинает жить с чистого листа. Предки, дескать, были неплохи, но ничего в этой жизни не понимали. Вот мы сейчас покажем, как надо жить. И показывают. И только с возрастом приходит понимание, что уже кто–то все это проходил. Что у кого–то уже болела за это душа. Некто положил жизнь за идеалы, которые реанимируются слишком поздно.

Дело ведь не в том, чтобы «строить жизнь по Ленину». Стройте, как считаете нужным. Дело в том, что поколения по земле ступают, как индейские чинганчгуки, след в след. И если ты обернулся назад, а следа нет, то что–то утеряно, надо начинать сначала, а это всегда непросто. Лично мне очень жаль, что из народной памяти прочно выветрилось все, что связано, скажем, с Великим княжеством Литовским. Наверное, хотелось бы ощущать себя частицей того великого прошлого. Но след утерян, все прошли мимо, не заметив тени предков. Нечто похожее происходит и сейчас. Мы проходим мимо Ленина, как поднадоевшего бронзового чудака, задержавшегося на площадях наших городов. И которого, в зависимости от политических пристрастий, называют то «истуканом», то «футболистом», то «мумией», которую надо срочно предать земле. А ведь все намного проще. Ленин уже занял свое место в нашей истории, и относиться к этому надо совершенно спокойно. Как французы относятся к памятнику Александру I в Париже или Севастопольскому бульвару. К Наполеону или Ришелье. Хотя последнему тоже досталось: и прах его выбрасывали, и черепом мальчишки в футбол играли. Но история все расставила по своим местам: великий француз Ришелье известен не только по спорным романам Дюма.

Уверен, что нечто похожее произойдет и с именем Ленина. Успокоятся политические бойцы. С памятников перестанут сдирать медь. Ленин останется у нас в памяти как фигура, в том числе знаменующая важный шаг в развитии белорусской государственности. И это будет совершенно справедливым итогом его политической биографии.