В 1970-х годах терактов в Европе было больше, чем сейчас

Мир скатился в хаос, пишет подруга, тоже журналистка. Я живу в Карловых Варах, она в Берлине и мы считаем, что теракты касаются нас не только в силу профессии: мы, как и любые другие европейцы, можем стать их жертвами. Боимся ли мы? Не без того. Страх — чувство иррациональное, но я пытаюсь бороться, хотя не до конца уверена, что страх можно победить. А потому говорю подруге: а знаешь ли ты, что если сравнивать нынешнюю волну террора с той, что прокатилась по нашему континенту в 1970-х, то налицо уменьшение. Да-да, взрывают нынче меньше и людей гибнет меньше.

С 1970-го до конца 1990-х каждый год в Европе происходило несколько сотен терактов, пик пришелся на 1979 год: тогда их было 800 (!). Возможно, вам трудно в это поверить (в 1990-е нам было не до европейских проблем, поэтому мы не особенно помним), но тем не менее это факт. Количество жертв исчислялось многими десятками, а иногда превышало и 150 человек в год. Эти рекорды были превышены в 2004 году, когда в результате серии взрывов в поездах в Мадриде погиб 191 человек. В прошлом году в Париже в результате нескольких терактов погибли 147 человек.

Но ведь что-то изменилось, правда? Теракты 1970—1990-х годов были для нас чужими, нам о них рассказывали в телевизионных и газетных рубриках “Их нравы”, и мы были уверены, что нас это не касается. Теперь “их нравы” во многом стали нашими, телевизионная картинка и интернет-вещание позволяют оказаться на месте событий буквально через считанные секунды, наблюдать в прямом эфире захват террористов и, как водится, ругать спецслужбы за слабость и бездействие (часто вполне заслуженно ругать). Изменились мы, мир и средства связи. Появилось ощущение глобальной деревни и страх стать жертвой. И у этого страха, каким бы иррациональным он ни был, есть основания.

Европейские террористы образца 1970—1990-х годов были “идейными”: ИРА (Ирландская республиканская армия) в Ирландии, баскская ETA в Испании, “Красные бригады” в Италии, “Фракция Красной армии” в Германии. У них были выраженные политические цели, их жертвами чаще всего становились конкретные политики (хотя и оказавшимся поблизости доставалось), а сфера действия не выплескивалась за пределы страны, в которой они были созданы. Хотя из всякого правила бывают исключения: например, теракт на железнодорожном вокзале в Болонье, когда погибли 85 человек, и особенно взрыв американского самолета над шотландской деревней Локерби в 1988 году, унесший жизни 270 человек. Ливия долго за него расплачивалась.

Сейчас все иначе. Нынешними террористами руководит якобы религиозность. Но, с моей точки зрения (далеко не все с ней согласны), обвинять ислам в склонности к терроризму — то же самое, что обвинять в той же склонности католичество, глядя на него через призму действий ИРА. Это как раз то, что нам хотят внушить: идет религиозная война. И это самое простое, в это поверить легче всего, потому что легче всего поверить в то, чего не понимаешь. Это ловушка для сознания. Раньше террористы добивались политических целей, сейчас они сеют страх. Поэтому и объектами выбирают не конкретных людей, а места их массового скопления: чем больше жертв, тем больше ужаса и, несомненно, страха.

Лекарств от страха нет. В таких случаях я обычно говорю: отключаем эмоции, включаем мозги. И привожу аргумент: за последние 14 лет теракты в Европе составили всего 0,3% от всех терактов в мире. Но какое нам дело до мира, когда наш дом в огне? И это тоже одна из серьезных проблем. Если бы нам (когда я говорю “нам”, то имею в виду европейцев) было дело до мира, если бы мы, европейцы, не замкнулись в своих сиюминутных выгодах и научились отделять свои интересы от американских, не было бы Афганистана, Ирака, Ливии и Сирии. Если бы не было их, мир (и Европа в том числе) был бы безопаснее. А пока боимся и ждем новых терактов, принимая новые законы, которые лишают нас частной жизни во имя безопасности. Хотя ее нет уже ни у кого. И гарантий больше нет тоже.