В обменнике на Казимировской кончились белорусские рубли. Нужно срочно подвезти 100 млн!” — слышится в кабинете начальника службы инкассации. Пока решается вопрос, пытаюсь выяснить: что же такое 100 млн?
Для инкассатора — всего-навсего холщовая сумка весом в пару килограммов.
Случайному посетителю в отделе инкассации может показаться, что он в сцене американского фильма на секретной военной базе. В здании тихо, скорым шагом ходят спортивного склада мужчины в бронежилетах, начальство приветствуют, преимущественно отдавая честь. Это не правило, а скорее привычка: в инкассаторы берут только тех, кто в обязательном порядке прошел службу в силовых структурах. “Нижняя возрастная планка для работы инкассатора — 21 год, верхней границы в нашем банке нет”, — говорит начальник отдела инкассации филиала № 519
ОАО “АСБ Беларусбанк” Сергей Иодо.
В коллективе из 150 инкассаторов самому молодому 22 года, старшему 62. Среди них ни одной женщины. “Теоретически гендерных ограничений у нас нет, — поясняет Сергей Иодо. — Однако сможет ли женщина переносить тяжести? Мешки порой весят несколько десятков килограммов”. При этом одна рука инкассатора всегда должна быть свободна. Чрезвычайные ситуации бывают и здесь.
Специальных курсов по подготовке инкассаторов нет. Работает механизм наставничества: из числа старших, наиболее опытных инкассаторов избирается тот, кто будет обучать новичка. “Ученик ни на шаг не отходит от наставника, в том числе когда бригада выезжает на маршрут. При этом наставник не молчит: он оговаривает все свои действия, и подопечный постепенно вникает в суть работы”, — рассказал старший инкассатор Сергей Кикун. В этой профессии он уже более четырех лет, и за это время успел попробовать себя в роли наставника. “Своему ученику я показывал все на протяжении трех дней, а потом дал попробовать самому, — рассказывает инкассатор. — При этом я находился рядом, делал ему замечания, вносил поправки”. Такое обучение длится месяц, после чего собирается комиссия, и новичок сдает экзамен. “Когда мой ученик отвечал, я был в кабинете и очень переживал за то, как он справится, — вспоминает Сергей Кикун. — Ведь могут не только задать вопрос из программы, но и предложить ситуацию из жизни: так оценивают способность логически мыслить, принимать нестандартные решения в критических ситуациях”.
“Рабочий день начинается в 7 утра, — рассказывает о своем распорядке Сергей Кикун. — Инструктаж, получение оружия. Только после этого нам дают ценности. Бригада выезжает на маршрут. Где-то мы оставляем наличность, где-то забираем — у тех, кто сдает деньги утром. Возвращаемся на филиал, обедаем и снова едем по маршруту. Около десяти вечера заканчивается рабочий день”. За весь день денег, золота, ценных бумаг и вообще всего того, что перевозит, работник инкассации не видит. “Приходя за ценностями, он предъявляет явочную карточку, где только кассир имеет право записать сумму, которая находится в сумке”, — говорит Сергей Иодо.
Инкассатор всегда на виду. Маршрут следования контролируется с помощью спутниковой системы. Мобильным пользоваться нельзя. Но телефон в инкассаторском автомобиле все же есть — один на всю бригаду. Это сугубо служебная связь — в телефон занесены номера оперативных работников: начальника отдела, его заместителя, директора, дежурного и прочих. Кроме того, у каждого члена бригады, в которую входят старший инкассатор, водитель и инкассатор-сборщик, имеется переносная радиостанция.
Нередко причиной внештатных ситуаций становятся подвыпившие люди. “Был у нас такой случай: пошел инкассатор-сборщик на объект, выходит — вокруг автомобиля народ собрался, — приводит пример Сергей Иодо. — Мужчина в нетрезвом состоянии ходит и стучит по стеклу, оборвал одно зеркало бокового вида, приступил к другому. Водитель автомобиля связался с дежурным, тот вызвал милицию”.
Нередко с инкассаторами происходят забавные случаи, которые назвать внештатными они не берутся. “Мы часто ездим по ночным магазинам, возле которых стоят нетрезвые люди. Путают нашу машину с милицией, со “скорой помощью”, — объясняет старший инкассатор Павел Тарасевич. — Бывает, кто-нибудь по бронежилету ударит со словами “Ой, какой у вас бронежилет! А что там за пластины? А сколько он весит?” или пострелять просят. Но это мелочи, я их серьезно не воспринимаю”.
Спокойно реагировать на подобные случаи инкассаторы учатся сами. При этом они всегда находятся под присмотром штатного психолога. “Он постоянно следит за подопечными и знает, кто чем живет, — объясняет Сергей Иодо. — Изучаются темперамент, увлечения и все остальное. На основе этого психолог выносит рекомендации начальнику отдела по формированию бригады”.
“Оружие применяется в крайнем случае, — подчеркивает Сергей Иодо. — Инкассатор не имеет права применять оружия против беременных женщин, детей, инвалидов, кроме случаев, когда они посягают на него напрямую. Нельзя использовать пистолеты и автоматы в общественных местах. Прежде чем применять оружие, инкассатор должен использовать все меры, чтобы этого избежать”.
В Беларуси, к счастью, случаи нападения на инкассаторов редкость. Павлу Тарасевичу за пятнадцать лет работы в этой профессии ни разу не пришлось воспользоваться оружием. “У нас спокойная страна, что меня радует, — рассказывает он. — Это не Москва, где ограбления инкассаторов происходят чуть ли не каждую неделю. В Минске значительно спокойнее, но это не повод расслабляться”. К тому же инциденты все же случаются. “Несколько лет назад было нападение в Гродно, правда, на инкассатора другого банка, — вспоминает Сергей Иодо. — Была перестрелка. Деньги грабителям удалось похитить”. Наверное, самым громким случаем нападения на инкассаторов стала история, произошедшая почти двадцать лет назад. В Логойском районе инкассатор расстрелял своих коллег по бригаде и похитил сумму, эквивалентную 2 млн долларов. Не сумев скрыться от преследования милиционеров, преступник застрелился из служебного пистолета.
Инкассаторскую машину так или иначе видеть приходилось, наверное, каждому. Это настоящий сейф на колесах: автомобиль бронированный, двери автоматически блокируются после входа и выхода инкассатора. Маленькое окошко — бойница — предназначено для ведения огня.
Правда, чаще инкассаторские машины привлекают внимание прохожих по другому поводу. “Много жалоб и в банк, и в ГАИ поступает по поводу того, что автомобили стоят на тротуаре, — рассказывает Сергей Иодо. — Часто присылают фотографии. Приходится объяснять: это для безопасности. Согласно правилам дорожного движения, наши машины могут заезжать на тротуар”. Еще одно нарекание — скорость. “Мне иногда кажется, что инкассаторские гоняют быстрее “скорой помощи”. Неужели им так горит деньги забрать?” — негодует на форуме автолюбителей пользователь Александр. “За шесть часов инкассаторам нужно обслужить до 80 точек. При этом средняя скорость по Минску — 25 километров в час. Чтобы выполнить свою задачу, нашим автомобилям нужно ехать быстрее. Тем не менее правила дорожного движения строго соблюдаются”, — говорит Сергей Иодо.
Будут ли инкассаторы востребованы и в будущем? “Развитие безналичных расчетов в некоторых зарубежных странах шагнуло значительно дальше, чем у нас, — говорит Сергей Иодо. — Однако ста процентов их уровень все равно не достиг. Значит, нужна служба, которая будет заниматься транспортировкой пусть даже незначительной части денежной наличности. Кроме того, инкассаторы занимаются перевозкой не только денег, но еще и золота, алмазов, бриллиантов, лотерей, облигаций, ценных бумаг и многого другого. Так что повода для ликвидации этой службы как минимум в нынешнем столетии я не вижу”.
