Кризис действительно налицо: нет результатов ни у минского «Динамо» в КХЛ, ни у сборной, которая три последних года на чемпионатах мира не играет, а мучается, и уже дважды пролетала мимо Олимпиад. Чуть поживее, правда, пошли дела у юниорской и молодежной команд, которые не просто после долгого перерыва вышли в высший дивизион, но и сумели там закрепиться. Именно на этих парней устремлены сегодня взгляды болельщиков и надежды, что скоро все переменится.
Братья Сушко — Илья и Максим — первые (надеемся, не последние) ласточки брестской хоккейной школы. Оба минувший год провели за океаном, оба претендовали на попадание в состав команды на чемпионат мира. Играет пока только Макс, но и у Ильи еще все впереди: он всерьез рассчитывает, что Сушко станут второй братской династией в белорусской команде после новополоцких Костицыных. Есть еще один брестский бриллиантик Владислав Мартынюк, проведший сезон в молодежной команде китайского «Куньлуня», растут минские воспитанники Егор Шарангович и Павел Воробей, пробивает себе дорогу могилевский «куст» — Владимир Алистров, Илья Казьянин и Илья Соловьев... Значит, есть и перспектива развития. И это не может не радовать, ведь совсем недавно в плане новых имен у нас была просто выжженная земля.
С Ильей Сушко мы встретились в Бресте.
Он недавно вернулся из Америки, где провел сезон в юниорской лиге USHL за «Седар Рапидс». Набрался впечатлений и поделился своими взглядами на хоккей и его развитие.
Максим и Илья Сушко вместе выводили молодежную сборную в элиту мирового хоккея. Надеются братья послужить и взрослой команде.
— У тебя могла быть хорошая зарплата и постоянная игровая практика в солигорском «Шахтере», а ты отказался от зоны комфорта и уехал за океан. В неопределенность. Смелый и серьезный шаг для молодого парня.
— Хочется расти и прибавлять. Предсезонку действительно провел в «Шахтере», и Владимир Цыплаков говорил, что в клубе на меня рассчитывают, но я к тому моменту все твердо решил. Брат уже год отыграл в Канаде и говорил: поезжай, даже не думай. И ведь правда, лучше попробовать и потом пожалеть, чем всю жизнь жалеть, что не попробовал.
— Не пожалел?
— Нет. Там хоккей хоть и юниорский, но скорости очень высокие. Уровень приличный, игроки такие, что, думаю, у нас в Экстралиге были бы на ведущих ролях. Посмотрел, как все устроено за океаном изнутри, и понял, что в первую очередь необходимо обращать внимание на детский хоккей. Чтобы дерево было красивым, нужно не ветки стричь, а корни поливать. В Америке эта система работает без сбоев. Драфт — святое, агенты ездят по всей стране, отслеживая талантливых мальчишек с самых юных возрастов, и ведут их дальше. А в белорусском хоккее еще недавно были времена, когда все деньги уходили на взрослый хоккей, когда зарплаты были бешеные, а в детских школах даже клюшек не было. На это никто не обращал внимания, всем было плевать. Вот теперь и пожинаем плоды. При том, что в США и Канаде нет ничего бесплатного: родители платят и за лед, и за тренировки, и за амуницию. Даже детей на выездные матчи на собственных авто возят. У нас в этом плане ситуация гораздо более выгодная: заниматься можно бесплатно.
— В юниорских лигах игрокам что–нибудь платят?
— Ни копейки.
— То есть ты год играл за еду и жилье?
— Да. И это правильно. У каждого игрока только родительские карточки, что папа с мамой выделяют, тем и распоряжается. В этом есть смысл: меньше соблазнов и психологически очень мотивирует двигаться вперед, работать над собой. Ведь если у 18–летнего парня уже есть контракт, по которому он получает приличные деньги, то зачем ему стремиться к чему–то еще? Рост затормаживается, а то и прекращается вовсе. Он ведь думает, что всего в жизни достиг и что так будет продолжаться всегда. Понимание того, что нужно работать, иначе просто останешься на обочине, придет потом. Но может быть уже поздно.
— Вы ведь с братом в хоккей пришли довольно поздно: в 8 и в 7 лет. Это не мешало в развитии?
— При этом даже на коньках не умели стоять, первое время за бортик держались, чтобы не упасть. Ребята, которые к тому времени занимались по три–четыре года, посмеивались, а их родители и вовсе говорили: мол, зачем вы сюда пришли, здесь чуть ли не профессионалы на льду. В итоге из тех, кто больше всех подначивал, никого в хоккее не осталось. На детском уровне вообще, я считаю, не нужно обращать никакого внимания на результат. В каждой школе разный возраст набора, кто–то быстрее научился кататься, кого–то тренеры вымуштровали, и эти команды потом побеждают всех по 20:0. А какой в этом смысл? Помню, «Гомель» в нашем возрасте всех в клочья рвал, в Бресте 24:2 нас обыграли. И кто из тех «космических» гомельских пацанов сейчас на виду? Пару человек в первенстве страны выступают и все. А где остальные? Все индивидуально. Мастерство со временем подравнивается, на первый план выходят те, у кого есть талант, кто дополнительно занимается катанием, кого ведут по жизни родители, кто работает много и усердно. Ну и, конечно, важен характер. Макс, например, всегда занимался в группе старших возрастов, но при этом ничем и никому не уступал. Если что–то не получалось, ныл, но все равно пахал, выгрызал свое место под солнцем.
— А нельзя всю американскую систему просто взять и скопировать, адаптировав ее под наш хоккей?
— Ничего из этого не выйдет. Разный менталитет, совершенно другой уклад жизни. Сидар–Рапидс, город, в котором я жил, имеет население 125 тысяч жителей. Чуть больше Солигорска. Но даже там есть две девичьи команды. В Миннеаполисе, что в 4 часах езды, на одном катке 8 девичьих команд! Мальчишеских в два раза больше. При этом замечу, что на первом месте по популярности в США стоит американский футбол, потом бейсбол и баскетбол. Хоккей хорошо если на четвертой позиции. У нас просто нет такого огромного человеческого ресурса. Ледовые дворцы построили — это классно. Правильно и нужно. Для людей. Но если говорить исключительно о хоккее, то сколько в Кобрине, например, придет мальчишек в ДЮСШ? А в Лунинце, Пружанах? Насобираются там команды? А ведь нужны еще и хорошие тренеры. И вид спорта, нельзя об этом забывать, недешевый, требующий вложений. Причем каждый год, ведь дети подрастают. Многие ли родители на периферии могут себе это позволить? Поэтому Беларуси, я считаю, нельзя слепо копировать модели хоккейного развития других стран. Нужно искать свой путь.
— Как, например, собирать всех талантливых молодых хоккеистов в одной команде (сборные «U–18», «U–20») и наигрывать их из года в год?
— Очень спорный, на мой взгляд, проект. Не в игровом, а в организационном плане. Объясню. Даже за год в Раубичах можно свихнуться! Молодые, здоровые и спортивные парни, кровь с молоком, живут, по сути, в лесу и не видят ничего, кроме койки в гостинице, столовой, тренажерного зала и ледового катка. Пацаны там с белками начинают разговаривать в прямом смысле, сходят с ума. Одно дело месяц подготовки, когда ты настроился и самоотверженно пашешь, и совсем другое — на постоянной основе. Психологически очень сложно выдержать. Нет никакой эмоциональной разрядки, хоккей перестает приносить удовольствие, становится каторгой, на клюшку с шайбой смотреть уже не можешь. Год еще можно выдержать, стиснув зубы, но второй уже воспринимается как тюрьма. Я не знаю ребят, которым бы эта идея нравилась, все, с кем общался, мягко говоря, не в восторге. Почему бы не перенести этот проект в Бобруйск, где и дворец прекрасный, и город современный? Гостиница, тренажерный зал — все рядом. Болельщики там хоккей очень любят, всегда с удовольствием смотрят. А ребятам в свободное время можно хоть в кино сходить. Мне кажется, результат в этом случае был бы лучше.
— Ну и последний вопрос. Какие лично у тебя планы на следующий сезон?
— Хотелось бы еще как минимум годик поиграть за океаном. Вернуться всегда успею, а пока мне нужно расти.
Кстати, в брестской хоккейной школе сегодня занимаются 250 мальчишек, с которыми работают 8 тренеров. А набор на следующий год получился рекордным — около ста мальчишек захотели испытать себя на льду. И для многих из них именно братья Сушко являются кумирами и примером для подражания.
s_kanashyts@sb.by
