Наверное, нет в медицине другой сферы, где крутой маршрут самолечения не приводил бы к трагическому тупику столь неизменно, как в онкологии.
Формально пациент на это будто бы имеет право. А врач не может заставить его лечиться против воли. Ведь, решая проблему — лечить или не лечить, — они находятся не в равных условиях. Это разговор немого с глухим. Врач знает, но до конца не чувствует весь ужас выбора между еще вчера вполне нормальной жизнью и «раковым корпусом». В отличие от больного, который страдает каждой клеточкой своего тела и наивно верит в чудо. Он мечется, ищет выход. И вот он — тысяча и одно средство нетрадиционной медицины. Только вдумайтесь: на Кубани, к примеру, 6 процентов онкобольных лекари ведут к роковому финалу. Только представьте: в Беларуси число «отказников» в год исчисляется сотнями... Мы отводим взгляд, понимая, что ими движет страх, что это жест отчаяния. Но врачам трудно закрывать глаза на подобное дикарство. Дать отпор предрассудкам, которые, обрекая одних, обогащают всякого рода целителей, специально для «СБ» согласился доктор биологических наук, кандидат медицинских наук, эксперт «горячей линии» Общественного центра профилактики опухолей Николай Григорович. Как вспоминает Николай Александрович, в его бытность заместителем директора НИИ онкологии в научной части была даже заведена такая пухленькая папочка, в которой подшивались все эти «рецепты» и «методики» — а на поверку просто «оздоровительная макулатура».— Я в онкологии работаю почти полвека. И вижу, что за это время процент тех, кто отказывается от лечения, существенно уменьшился. Ведь раньше «отказником» был каждый четвертый (!) больной. Сейчас уровень культуры, конечно же, выше. Находятся люди, которые вывешивают вокруг НИИ онкологии объявления типа «Вылечу рак за два месяца». Большинство пациентов готовы таким «умельцам» голову свернуть. Но все равно проблема остается. Некоторые панически боятся операции, облучения и химиотерапии. «Да, пока ситуация такая: вам предлагают, а вы отказываетесь, — отвечаем мы сомневающимся на своей «горячей линии». — Но если пройдет еще три месяца, будет все наоборот: вы будете проситься под скальпель хирурга, а он будет отказывать, потому что уже ничего не сможет сделать».
— Но ведь и пациента можно понять: почему нельзя лечиться тем же болиголовом — ему никто толком не объясняет. А тут — книжки, рекламки, причем с подоплекой, смахивающей на научную, с отзывами «излечившихся». Неспециалисту все это кажется очень убедительным.
— В Беларусь хлынул поток шарлатанской литературы, в основном из России. И все эти книги нарушают основной постулат современной медицины и онкологии: все должно быть доказательно, то есть основано на больших клинических и экспериментальных наблюдениях, проверено на многих видах опухолей, на больных. Только тогда метод лечения может пополнить арсенал медицины. Все остальное — халтура. Вот, например, сейчас Интернет пестрит сообщениями, что наша страна якобы вырвалась вперед по созданию уникальной противоопухолевой вакцины — против всех видов рака, для лечения больных, у которых заболевание в далеко зашедшей стадии. Причем за этой новацией стоят действительно высокие профессионалы из Витебского медицинского медуниверситета. Но на 100 страницах рекламных текстов нет абсолютно никаких данных, которые бы ДОКАЗЫВАЛИ эффективность этой вакцины при опытах на животных или на человеке. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы передать эту «чудо–вакцину» для клинических испытаний. Но у онкологов насчет их успеха большие сомнения, потому что ни одна «противораковая» вакцина, предложенная за полтора века научной онкологии, не была эффективной, и теоретически быть такой не может.
— Почему же?
— По одной простой причине. Бессмысленно использовать в вакцине клетки из злокачественной опухоли «хозяина». Иммунная система не может влиять на клетки своей собственной опухоли, раз она уже развивается в организме, потому что они по своему иммунному строению точно такие же, что и нормальные клетки. В свое время предпринималось немало попыток создать вакцины, какие–то иммунотерапевтические методы против рака почки, хуже всего поддающегося лечению. В НИИ онкологии проанализировали такие материалы, и оказалось, что у всех них результат нулевой. «Кому–то помогло» — это не доказательство. Хорошо известно, что один из 100.000 онкобольных по непонятным пока причинам излечивается. Таким примером является, кстати, патриарх русской литературы Александр Солженицын.
— Но ведь с его легкой руки у нас все увлеклись лечением чагой!
— Чага давно проверена: выраженным противоопухолевым действием она не обладает. Так же как и пресловутый болиголов, о котором сегодня говорят в Беларуси на каждом углу. Мы его изучали, там действующее начало — кониин, который по своему механизму действия подобен никотину. Скажите на милость, какое это имеет отношение к лечению онкобольных?
— Николай Александрович, раз уж мы коснулись нетрадиционных методов «лечения» рака, прокомментируйте, пожалуйста, главные из них. Люди, скажем, верят в препарат катрекс из печени акулы.
— В этой истории поставлена жирная точка. Когда–то Институт онкологии принимал участие в кооперативных исследованиях, которые проводил Всесоюзный онкоцентр в Москве, и было доказано, что это чистой воды «липа».
— А лечение керосином?
— Мы тоже слышали о нем и даже проводили эксперименты на себе. И могу сказать, что этот метод опасен тем, что, не излечивая опухоли, он вызывает воспаление легких.
— Популярнейшая система Шевченко: лечение маслом и спиртом.
— Больше всего медиков поражает та настойчивость, с которой эти шарлатаны пропагандируют свой метод. Они издают книжки, описывают в них единичные случаи якобы излечения, прежде всего рака толстого кишечника. Между тем любой онколог скажет вам, что эти опухоли протекают так, что состояние больных может улучшаться на некоторое время само по себе, независимо от какого–либо воздействия. Мы знаем одно: когда к нам приходили пациенты от Шевченко, процесс уже был так запущен, что помочь им было очень трудно, а если человек после лечения в институте доверялся системе Шевченко, то его уже никто не мог спасти.
— Находятся целители, которые предлагают опухоль «разбивать».
— Опухоль не терпит грубого обращения. Даже во время обследования, операции врач с особой осторожностью ощупывает область, где находится новообразование, потому что его клетки легко отделяются и распространяются по организму. Это приводит к резкому увеличению числа метастазов.
— А что вы скажете по поводу идеи Свищевой, которая считает, что раковых клеток как таковых вообще не существует. Все дело, мол, в трихомонадах, от них и нужно лечить?
— Свищева не первая, кто высказывает эту дикую идею. Раньше утверждали, что всему виной другие простейшие, грегарины. Конечно, это полный бред. Быть может, на мысль Свищеву навел тот факт, что метронидазол, который используется для лечения этих инфекций, вызывает повышенную чувствительность опухолевых клеток к действию радиации и противоопухолевых препаратов? Если бы дело обстояло так, то рак бы излечивался в два счета — просто приемом метронидазола. Но в онкологии все гораздо сложнее.
— Неужели нет ни одного народного метода, эффективность которого удалось доказать?
— Ну почему же? Многое из народной медицины переходит в область научного исследования, выделяются действующие начала, которые трансформируются в лекарственные формы и получают научную апробацию по международным правилам. Самый яркий пример — чистотел. Первое сообщение о том, что растение обладает противораковым действием, появилось еще в 1896 году, потом его неправильно применяли и в конце концов отвергли, но сегодня оно опять напомнило о себе. Чистотел лег в основу широко известного препарата украин. Три года назад его изучали и в Беларуси, на кафедре онкологии Гродненского медуниверситета. Но украин страшно дорог: одна ампула стоит около 80 долларов, а полный курс — от 11 до 44 тысяч долларов. Сейчас предпринимается попытка создать белорусский аналог, он получил название лесмин (от названия поселка Лесное в Минской области, где находится Институт онкологии). И, конечно, стоимость его будет гораздо ниже.
— Так что же получается? Со злокачественными опухолями человечество борется уже столько веков, а полной победы не предвидится?
— Наоборот, я бы сказал, что мы сейчас стоим на пороге новой эры. Раньше ведь о том, излечился больной или нет, мы судили по анкетам, клиническим наблюдениям. Трехлетняя выживаемость, пятилетняя... Но ведь даже спустя 10 лет дремлющие опухолевые клетки вдруг могут начать интенсивно расти. Сейчас же онкологи получили возможность точно определять с помощью молекулярно–генетических методов, есть ли в организме опухолевая клетка, хоть одна на миллион. Благодаря иммунохимической диагностике, так называемым маркерам, выясняют: для какого больного лечение оказалось радикальным, а у кого есть «остатки» опухоли. С помощью маркеров можно контролировать эффективность лечения и вносить коррективы. К сожалению, сказывается недостаток опыта. Далеко не все врачи знают об этом новом методе, они привыкли ориентироваться на рентген, УЗИ, общий анализ крови. И хотя маркер свидетельствует, что опухолевый процесс развивается, пациент порой числится здоровым несколько лет, пока новообразование не становится видным. В итоге упущено время, а ведь, как известно, чем меньше опухоль, тем легче она лечится. То есть надо нам и какие–то стереотипы преодолевать. Возможности диагностировать и лечить по–новому есть, для всех онкоучреждений закупается такая аппаратура с набором реактивов. Есть еще универсальные методы лабораторной диагностики, так называемые анализы на рак: можно обнаружить неблагополучие у человека, который считает себя здоровым. С другой стороны, появился радиоизотопный метод, позволяющий выявлять местонахождение даже самой маленькой опухоли. Правда, все эти начинания у нас пока, так сказать, в «замершем состоянии». Не могу не сказать и еще об одном достижении, которое дарит надежду больным с запущенным раком, с метастазами в печени. Раньше считалось, что это — конец. А теперь есть СВЧ–скальпели, с помощью которых можно подойти к опухоли через небольшое отверстие и выжечь ее. Вот вкратце я и обрисовал ту столбовую дорогу, по которой пойдет онкология. Только так мы и поможем людям. А не керосином, не болиголовом, не теорией Свищевой.
— Николай Александрович, вы сами говорите, что все эти новые технологии в Беларуси пока в стадии становления. А как же сегодня пациенту поймать болезнь в зародыше? Как увериться, что рак тебе не угрожает?
— И тут можно быть оптимистом. Сейчас за границей развивается новое клиническое направление — превентивная онкология. Сюда входят пищевые и лекарственные факторы, которые могут снизить у человека вероятность появления злокачественных опухолей.
Первое — это желто–зеленая растительная пища (абрикосы, морковь, апельсины и пр.). Они содержат антиоксиданты, которые нейтрализуют агентов, способствующих перерождению нормальной клетки в опухолевую. В капусте, чесноке, свекле, томатах есть вещества, которые «убивают» опухолевую клетку. Правильное питание уменьшает вероятность возникновения рака на 20 — 30 процентов.
Второе — оральные контрацептивы. Если женщина принимает их систематически, 5, 10, 15 лет, то вероятность рака молочной железы у нее ниже на 30 процентов, рака матки — на 50 процентов, рака яичников — на 60 процентов. Сюда же, вероятно, отнесут и заместительную гормональную терапию, которая назначается мужчинам в период полового увядания и женщинам начиная во время менопаузы. Рак — все–таки болезнь стареющего организма, а заместительная гормонотерапия нашу молодость действительно продлевает, дает отсрочку на 10 — 15 лет.
Третье.. Оказалось, что некоторые хорошо известные лекарства влияют на появление и развитие опухолей всех локализаций — от опухолей головы и шеи до толстого кишечника. Речь идет, например, о парацетамоле и аспирине.
— Но аспирин часто рекомендуют и кардиологи!
— Если у вас нет противопоказаний, и вы начнете разжевывать после ужина полтаблетки аспирина и запивать ее водой, то, как доказано, риск возникновения рака у вас уменьшится еще на 30 процентов. А теперь давайте подытожим. 30 плюс как минимум 30 плюс 30 — получается почти 100 процентов профилактики. Какие еще гарантии человеку нужны?
Справка «СБ»
До открытия Республиканского научно–практического центра детской онкологии и гематологии медикам удавалось спасти от рака в среднем только каждого второго ребенка в возрасте от 8 до 14 лет. Сейчас возвращаются к нормальной жизни 72 процента детей.
***
В 1993 году на диспансерном учете в Беларуси стояли 116 тысяч человек, спустя десять лет — 179 тысяч.
В 2003 году от помощи медиков отказались 1.190 больных, большая часть — в Минской и Витебской областях.
***
В 40–х годах XX века онкологи могли поручиться за жизнь только каждого двадцатого больного, в 50–е — каждого третьего. Сейчас половина раковых больных полностью излечивается, остальным медицина существенно продлевает жизнь.
***
Диагноз рак, вынесенный врачами, подтверждается в Беларуси лабораторными исследованиями в 90 процентах случаев. Для сравнения: в России — в 79 случаях, Украине — в 73 случаях из 100.
Каждый шестой пациент обращается к онкологам слишком поздно — в 4 стадии болезни. Каждый второй онкобольной — старше 65 лет.
Кстати
На другие вопросы о раке эксперты Общественного центра профилактики опухолей готовы ответить по телефону в Минске 202–23–57, с 9.00 до 17.00 и с 20.00 до 22.00 в будние дни.
