Она забрала его друзей, изломала тело, но не сломила дух
Пару слов о моем герое. Юрий Тома, может, в далеком колене и француз, но родился в Москве. А живет в Минске: жена на свою родину перетянула. Окончил в свое время суворовское училище, и, естественно, вся жизнь его была связана с армией. Ушел в запас в звании полковника, имея ученую степень кандидата технических наук, специалиста по кибернетике. Но, простившись с армией, он еще долгое время работал на гражданке. Сначала в секретариате Парламентского собрания России и Беларуси, потом в других организациях.
У Юрия Андреевича масса увлечений. Но самое главное — походы. К вершинам отправился, когда было 19 лет. За плечами Памир, Тянь-Шань, Кавказ, Алтай. Сейчас он начал покорять и горные реки, безумно красивые и бурные. А ведь врачи строго-настрого запретили ему ходить в горы, поднимать тяжести: два килограмма и не более. А еще отказали ему и в… жизни.
— Когда же это все было? — спрашиваю у моего собеседника.
— Двадцать лет назад, — хмурится он.— Я работал под Москвой в одном военном научно-исследовательском институте, заканчивал адъюнктуру. Поехал в командировку в Киев. И почему-то с этим городом связываю свое заболевание. Короче, вернулся оттуда с сильно пошатнувшимся здоровьем, начал сознание терять. В госпитале поставили диагноз: опухоль мозга. А в придачу нашли, что и щитовидная железа барахлит, и глаза на несколько миллиметров вылезли из орбит. В общем, целый букет болезней. Собрался консилиум, долго врачи совещались. И вынесли, как вы сказали, приговор, косвенно намекнули: ты не жилец на этом свете. Вы представляете мое состояние? Такое услышать в 36 лет! Думал, все впереди, а дороги вперед, оказывается, нет. Шлагбаум!
Когда думаешь, знаешь, что жизнь закончилась, тогда озноб пробирает, подступает бессильная ярость. Но я однажды сказал сам себе: это не конец. И начал делать то, что врачи запрещали. Они мне говорили: ни в коем случае нельзя бегать, а я начал. Говорили: нельзя обливаться холодной водой, а я обливался. Делал все спонтанно, стихийно, благодаря этому во мне стала просыпаться какая-то внутренняя сила. И она, я называю ее силой духа, помогла справиться с недугом, полностью восстановиться.
— Без помощи врачей?
— Понимаете, врачи назначили медикаменты, почистили кровь, но не давали гарантии, что я выкарабкаюсь из бездны. Они, я вам говорил, развели руками: надейтесь на чудо. Тогда мне ничего не оставалось, как самому спасать себя. И я занялся этой работой, поверил в свои силы и победил болезнь. Потом настал черед удивляться врачам: быть такого не может! Может! Человек все может! Он просто не знает, какие силы таятся в нем. Путей к самоисцелению множество. Их надо знать, их надо познавать.
— Юрий Андреевич, расскажите еще об одном случае. Два года назад о нем много писали, много говорили. Тогда группа белорусских туристов, в составе которой были и вы, пошла на Алтай, чтобы покорить русскую Шамбалу — гору Белуху и…
Мой собеседник поднялся, принес несколько печатных листов.
— Это из документальной повести моего друга Олега Болдырева, который тоже ходил с нами в тот роковой поход, — пояснил он. — Книга скоро будет печататься. Почитайте, а потом, если возникнут вопросы, я отвечу.
Я начал читать, а заодно и делать выписки.
«...Внезапно где-то наверху раздался чудовищный взрыв. Будто лопнуло небо, с грохотом, треском и скрежетом разорвалось на части, и вздрогнули горы, не устояли, не выдержали, тоже разорвались на отдельные куски, понеслись вниз. Нет в языке слов, чтобы описать этот яростный рев, несущийся на наш лагерь.
— Лавина! — протяжный крик Жоры и Володи слился в один голос, накрытый стеной страшного грохота, обрушившегося на нас тяжелым прессом. Мы успели только приподняться и сесть. А дальше — удар. Лавина, как в парус, ударила в наши спины и понесла по склону. Огромные ледяные глыбы и куски льда как снаряды проносились мимо. Что-то ударило в ребро, рубануло по руке и ноге. Сколько это продлилось?.. Долгие секунды — и удар.
— Рви палатку! — проревел Юра. — Засыплет!
К черту боль! Выжить! В секунду нейлон внутренней части нашей полусферы разорван, и мы втроем выкатились наружу. В запале вскочили на ноги и тут же упали. Острая запредельная боль пронзила все тело, добралась до каждой косточки, выплеснулась перед глазами яркими оранжевыми кругами… Понемногу приходит осмысление. Произошло что-то очень жуткое. Где Жора, Володя, Ваня, Кирилл? Где Гончар и Элла?»
Прочитав еще немного, говорю Юрию Андреевичу:
— Эта книга не для слабонервных. «У Эллы и Юры Гончара лица в ужасных кровоподтеках, струпьях от запекшейся крови, белки кроваво-красные, руки у Эллы просто ужасные, мы с Юрой тоже хороши, а чуть выше лежит мертвый Шурик с босыми ногами...»
Тома разводит руками:
— А что поделаешь, это суровая и трагическая быль. Случилась беда 20 июля 2005 года. На нас сошла лавина, снесла лагерь и сбросила нас с высоты девятиэтажного дома на ледяную площадку. Примерно тридцать метров мы летели в палатке. Чудом остались живы. Но повезло не всем из девяти. Один погиб сразу, его завалило огромными глыбами льда. Двоих мы до сих пор не отыскали, их, видимо, лавина погребла. А один из участников похода на третий день скончался от полученных травм и обморожения. Представьте, три дня и две ночи провести на снегу на высоте 4 тысяч метров над уровнем моря! Без еды, в намокших спальниках. Один из наших товарищей, Ваня Дашкевич, вообще остался в тоненьком белье и носочках. Нашли ему что-то на ноги, одели. Кстати, он меньше нас пострадал. И именно он, пойдя на третий день в разведку, наткнулся на сборную группу туристов из Красноярска, Новосибирска, Питера, Барнаула. Ребята нас спустили аккуратно с площадки, затащили в свой лагерь, одели, отогрели, напоили чаем. Вызвали вертолет. Доставили нас в Горно-Алтайск.
Неделю мы там пролежали, упакованные в гипс от пояса до горла. Врачи, которые смотрели, консультировали, сказали в один голос: вам нельзя подниматься, передвигаться, состояние каждого очень сложное. А как лежать и не передвигаться, если доктор говорит: «Ребята, я все понимаю, но долгое время держать у себя мы вас не можем». И мы, взяв палочки, стали ковылять в сторону родины.
По пути нам помогали, не стану кривить душой. И лечили, и лекарства давали, и деньги. Сначала нас на госпитальной машине доставили в Бийск, потом на поезде добрались до Новосибирска. И, переночевав на вокзале с цыганами, утром отправились в сторону Минска. Так что наши приключения еще продолжались.
И вот я прибыл в госпиталь. Меня осмотрел ведущий нейрохирург Стома Михаил Адамович и прямо сказал: «Очень плохи дела, несколько переломов позвоночника, нижний поясничный — осколочный перелом. То есть позвоночник раскололся и осколки пошли в живот. Но будем лечить! Будем ставить на ноги! Однако о походах забудьте. И о вещмешке — тоже. Два килограмма станут вашей нормой. Вот так!»
А с этим я согласиться не мог. Забыть о походах? Да никогда. Я еще взойду на Белуху. Память обязывает. Короче, я поставил сверхзадачу. Это мой принцип. И для достижения своей цели мобилизовал все внутренние силы организма. И, знаете, восстановился за год.
— Просто не верится. Я видел ваши рентгеновские снимки до и после.
— Когда я выписывался, Михаил Адамович то же самое сказал. И добавил: «Это первый случай в моей практике, чтобы осколки сами стали на место».
— Действительно, как такое могло произойти?
— Я и сам думаю об этом. Может, помогло то, что я занимался восточными упражнениями, йогой и так далее. Даже ночью, когда одолевала бессонница, делал различные упражнения. А может, ангел-хранитель помог. Он явился в те первые дни, когда я нервничал и сильно переживал, думая о будущем. Я слышал, что такое бывает. И вот он пришел ко мне. Я так зримо его ощущал, наверное, более зримо, чем вас. Очень сильное было ощущение тепла и света. Он ничего мне не сказал, не произнес ни слова. Но от него исходила некая добрая волна. Я даже слова не подберу, как назвать ее. Скорее всего, это была любовь.
После этого пошло исцеление. Наверное, не все у меня закончено в этой жизни, видимо, что-то еще предстоит сделать.
— И вы после выздоровления, как и намечали, пошли на Белуху вопреки приказаниям врачей?
— Сначала я пошел весной в поход по рекам Карелии. Потом поехал на Алтай, опять начали взбираться на непокоренную гору. Мы там поставили табличку в память о погибших товарищах. Хотели добраться до места, где сошла лавина. Но дошли только до Большого Берельского седла, там нас застала непогода. Она была продолжительной, и нам пришлось спуститься вниз. Не пускает нас к себе почему-то русская Шамбала.
— Юрий Андреевич, вот вы сказали, что, видимо, не закончена ваша миссия на земле. Я думаю, она не в том, чтобы покорить Белуху, отдать дань памяти погибшим товарищам. Часто у людей, которые прошли такие испытания, просыпается дар ясновидения, целительства, другие таланты.
— Я сейчас занимаюсь техниками, которые повышают возможности человека. Знакомлю с ними других людей и просто оказываю психологическую помощь тем, кто потерял надежду на выздоровление. И это у меня получается. Недавно поставил на ноги женщину, которую должны были оперировать и не было гарантии на благополучный исход. Но это не целительство, хотя я могу излечивать людей. Однако, попробовав свои силы в нем, я получил удар сверху, приняв чужую боль на себя. Поэтому сразу остановился.
Освоил хиромантию, ряд восточных философий. А по поводу талантов… Вот книгу стихов написал. Правда, стихи мои о походах, о тех местах, где побывал, о пережитом и сокровенном. И писалось мне легко, словно кто-то рукой моей водил.
— …Но горные вершины все-таки зовут?
— Я думаю, на этом этапе не закончена наша экспедиция на Белуху. В 2008 году попробуем еще раз подняться на гору, отыскать то место, где погибли наши товарищи. Но на все воля Божия!
