Яўгенiя Янiшчыц. Творы, жыццяпiс, каментарыi. У 4 тамах. Т. 1. Мiнск, Беларуская навука, 2016.
Постаць Янiшчыц i сёння прыцягвае. Трагiчная смерць у сорак гадоў — паэтка ў дзень свайго нараджэння зрабiла крок з падаконня ўласнай кватэры. Цудоўная лiрычная паэзiя, незалежная ад кантэксту часу. Першы том чатырохтомнага збору твораў Янiшчыц зроблены з любоўю, нестандартна. Складальнiкi Святлана Калядка i Тамара Аўсяннiкава змаглi сапраўды правесцi чытача праз свет паэтэсы. Вершы суправаджаюцца каментарыямi, вытрымкамi з рэцэнзiй, якiя вельмi зручна размешчаны на адной старонцы з вершам, i не абавязкова ўхвальныя. Бiяграфiчны артыкул, успамiны сваякоў i сяброў, хронiка жыцця... Мы даведаемся, што прозвiшча Янiшчыц дасталося паэтцы не ад роднага бацькi, а ад першага матчынага мужа, закатаванага фашыстамi. Прачытаем першыя нататкi дзевяцiкласнiцы ў прэсе. Звонку выглядала, што Янiшчыц вельмi шанцавала... Але ў аднакурснiкаў засталося адчуванне, што Жэня нейкая невязучая: «У яе на руцэ засталiся шрамы ад траўмы — яе ўкусiла малпа (якую прыносiў на фiлфак унiверсiтэта муж адной са студэнтак групы). I Жэня нават ад гэтага ўкусу трапiла ў бальнiцу». Ёй давалi пасады i званнi, а яна была ў глыбокай дэпрэсii. I ад чужой зайздрасцi, i ад няўдач у асабiстым жыццi, i ад таго, што яе ўвесь час выкарыстоўвалi. Пасля паездкi ў Амерыку, дзе працавала ў складзе беларускай дэлегацыi ААН, быў дэпрэсiўны зрыў. Вобраз непрыручанай ластаўкi Палесся захопiць вас на кожнай старонцы.
Энди Уорхол. Дневники. 1976 — 1987. Москва, Ад Маргинем Пресс, 2015.
Меня не отпугнул объем этой книги — тысяча страниц мелкого шрифта. В конце концов, Энди Уорхол — человек–легенда, отец поп–арта — не мог вести неинтересную жизнь. Подробный дневник с ноября 1976 года до смерти в нью–йоркской больнице в феврале 1987–го Уорхолу помогала вести секретарша Пэт Хэкет, усердно записывая впечатления шефа. Как и Сальвадор Дали, Уорхол старательно создавал имидж. Иногда кажется, что находишься на страницах романа Керуака или Хантера. Ночные клубы, богемные тусовки, россыпь культовых имен... «Виктор Хьюго, консультант по вопросам искусства Хальстона, позвонил мне из Сан–Франциско, потому что я сказал ему как–то, что мне очень понравилась витрина, которую он оформил, использовав индюшачьи кости... И вот, оказывается, кто–то забрался туда и украл индюшачьи кости — и Виктор решил, что это был я». А вот о визите к миллиардеру и коллекционеру Питеру Бренту: «Джо Аллен не привез свою подругу Дженни, потому что он все еще не разлюбил свою бывшую жену Барбару. У Барбары случилось смещение позвонков — как она сказала, когда спала, и мы все пытались сообразить с кем. А на Питера упала лошадь, и он теперь ходит с палкой». Гламур зашкаливает. Вот Дастин Хоффман, нервничая, показывает Уолхоллу свою виллу: «Он любит дубовую мебель, однако у него не слишком хороший дуб, так что было смешно». В эгоцентризме автор явно ориентировался на Дали: «Проснулся после долгого хорошего сна. Это мне нужно, чтобы убрать некоторые прыщики». Тем интереснее выуживать из «сплошного звездунства» нечто иное, например постоянные подсчеты мелких трат: «Такси до аэропорта Ла–Гвардия 7 долларов, сбор за проезд моста 75 центов, на чай водителю 2,25 доллара». Это показалась другая, настоящая личность — мальчишки из бедной эмигрантской семьи, тяжело больного, за просмотром голливудских лент мечтающего о красивой жизни и теперь всеми силами пытающегося соответствовать.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр-т Независимости, 72.
Советская Белоруссия № 213 (25095). Пятница, 4 ноября 2016
