Лирические тексты с борьбой как–то не особенно ассоциируются, поэтому начало этого интервью в стиле: «В Стайках накрапывал нудный летний дождь, а наши борцы капали потом на ковер», — отбросил сразу, хотя именно так оно, в сущности, и было. Лишнее это, словоблудие у борцов не в чести, они люди дела.
Удивительно, но Александр Кикинев — многолетний лидер нашей сборной по греко–римской борьбе, обладатель полного комплекта медалей первенства Европы, основной претендент на награду грядущей лондонской Олимпиады, а популярность его в стране едва ли выше, чем у хоккеиста–перворазрядника, вышедшего покататься на пару смен в составе минского «Динамо». Жизнь спортивная у нас как–то не в ту сторону крен дала. Об этом я думал, поднимаясь к Саше в номер стайковской гостиницы, где наши ребята в очередной раз расположились «на постой», начав подготовку к сентябрьскому чемпионату мира, на котором будут разыграны те самые заветные путевки в Лондон. Стучу, вхожу. Обстановка — спартанская, аскетичная. Представляю, как крутили бы носом футболисты, доведись им на сборах жить в таких условиях. Это не Турция, не all inclusive. Но борцы — люди привычные: койка есть, а больше и не надо, после тренировки сил уже ни на что не остается.
— Вы ведь родом из Жлобина? — спрашиваю.
— Родился под Жлобином, а в город семья переехала спустя пару лет. До седьмого класса жил там, а после переехал в Гомель, в училище олимпийского резерва.
— Друзья детства на родине остались?
— Честно говоря, они как–то не очень хорошо «сохранились»: кто–то закурил, кто–то запил.
— А что вас сдержало, чтобы не закурить и не запить?
— Наверное, воспитание. Я смотрел на своих приятелей, и меня совершенно не тянуло делать, как они. Под подъездом со стаканом посидеть — удовольствие невеликое.
— А вам они не говорили: «Эй ты, спортсмен, иди выпей с нами!»
— У них философия простая: не хочешь — нам больше будет. Так что никто ни на кого не обижался.
— Вы о воспитании упомянули.
— Папа? Да, папа был строг. И ремень в ход шел, и хлопушки, которыми ковры выбивают. Жестковато было, расслабиться не давали.
— Давайте угадаю: ваш отец в Жлобине работал на сталелитейном комбинате, а мать — на фабрике игрушек. Верно?
— Почти. Мама действительно работала на швейной фабрике, где шила игрушки, но сейчас она администратор в бассейне. А папа — да, на металлургическом.
— А какие у вас были в детстве игрушки?
— Папа сделает деревянное ружье, вот и все игрушки. Еще рогатка, лук. Мне оружие очень нравилось.
— Правду все–таки говорят, что все мы родом из детства. Сейчас–то вы с оружием «на ты», имею в виду вашу службу в антитеррористическом подразделении «Алмаз». Болеют там за вас?
— В «Алмазе» руководство создает мне все условия для подготовки, и за это им большое спасибо. Понимают, что для меня значит Олимпиада в Лондоне.
— А что она для вас значит?
— Она наверняка станет для меня последней. В 2004–м в Афины я поехал «сырой», не рассчитывал даже взять «золото» или выиграть медаль. Задача стояла выиграть пару встреч, бороться со зрелыми мужиками был не готов. Ни физически, ни психологически. Через 4 года в Пекин не поехал, хотя лицензию туда завоевал. Руководство решило, что должен бороться Олег Михалович. Поэтому Лондон — мой последний шанс. И к этим стартам я постараюсь подойти в оптимальных кондициях.
— Вы сразу попали в число перспективных? Ваш детский тренер когда определил, что «из Сашки выйдет толк»?
— Я в 9 лет пришел на борьбу, меня папа за ручку привел, а через две недели проходило первенство Жлобина, которое я уверенно выиграл. Хотя там были ребята, которые по два–три года занимались. По кадетам «на мире» был четвертым, по «молодежке» — пятым на чемпионате Европы, а как только перешел во взрослый разряд, тут же стал чемпионом страны. Но думаю, что окончательно в меня поверили, когда в 2003–м я завоевал «серебро» первенства Европы. Мог стать и первым, но судьи решили, что для меня это слишком, и отдали победу сопернику. С тех пор я всегда в обойме, в десятке лучших борцов мира.
— В нынешнем сезоне вы, кстати, чемпионат Европы пропустили. Стратегический ход перед первенством мира?
— Я считаюсь борцом возрастным, мне уже 31, а это немало. Возраст, когда силы нужно беречь, тем более что полный комплект медалей первенства Европы у меня есть, включая чемпионство прошлого года. Так что следил за перипетиями из Минска.
— И что скажете?
— В моем весе победил азербайджанец Рафик Гусейнов, которого я незадолго до этого победил на этапе Кубка мира в Минске. Вторым стал венгр, его я тоже побеждал.
— Вы сколько сейчас весите?
— 79 килограммов, а на недавнем первенстве страны боролся в категории 84. Выиграл.
— К чемпионату мира будете вес гонять?
— Дело привычное. На турнирах есть допуск — «плюс два» кило, то есть в моем весе получается «до 76». Уже полегче. 79 — это немного, знаю, есть борцы, которые до 74 гоняют с 84. И удивительное дело: согнали, отборолись, а на следующий день вновь набирают прежние килограммы. Ничем другим, кроме как сильной фармакологией, такие чудеса объяснить не могу. Я после сгонки за сутки максимум полтора килограмма набрать могу, у нас ребята, которые гоняют, — еле ходят, а там 10 кило с себя скинули и живчиками бегают, улыбаются.
— В Жлобине вас узнают?
— Те, кто спортом интересуется, узнают.
— А за хоккейный «Металлург» вы болеете? Есть в Жлобине такая команда.
— Команду такую знаю, но мне совершенно без разницы, как она выступает, я не фанат хоккея и футбола. Чемпионаты мира — это, конечно, зрелищно, это смотрит весь мир, но мое отношение к этим видам спорта очень нейтральное.
— Не обидно, что вы — чемпион Европы, а популярность ваша не сравнится с хоккеистом или футболистом, который таких высот в жизни не достигнет?
— Это больная тема для любого представителя единоборств, я думаю, все знают, как мы относимся к хоккеистам и футболистам. Не хотелось бы об этом лишний раз говорить.
— Хорошо, тогда о профессиональной кухне. В финале чемпионата Европы–2010 вы застигли соперника врасплох благодаря броску «лампочка», за счет чего и победили. Что это за «лампочка» такая?
— За голову и через себя. Не знаю, как это объяснить читателям. «Лампочка» — это борцовский лексикон, а правильно — это бросок через себя с захватом шеи и руки. Довольно красивый прием.
— Это ваше тайное оружие?
— Выходит, что так. Специально на тренировках этот бросок не отрабатываю, но он часто меня на соревнованиях спасает. Просто знаете, я борец не атакующего стиля, во время схватки больше ловлю возможности, использую чужие ошибки. На меня обычно все прут, и за счет этого я делаю захват и выбрасываю.
— Иными словами, ваша стихия — это защита.
— Я партерный борец. Об этом уже знают все соперники, манеру изучили, и поэтому сейчас я хочу поменять тактику, внести нововведение — сам идти в атаку. Думаю, это мне пригодится, чтобы застать противника врасплох. Чтобы побеждать, борцу необходимо расти и меняться, совершенствоваться. Ключи ведь можно подобрать к любому замку, главное — его изучить, поэтому замок необходимо если не полностью заменить, то хотя бы усовершенствовать.
— Вы ведь окончили юридический факультет БГУ?
— У меня два высших образования — географический и юридический факультеты БГУ. Причем географический — дневное отделение. Непросто было совмещать тренировки и учебу, спасибо преподавателям, часто шли навстречу. А юридический выбрал на перспективу, думаю, эти знания мне очень пригодятся в будущем. Так что по одному образованию я учитель географии, а по второму — юрист–правовед, прокурорско–следственная деятельность.
— Зимний Кубок мира в Минске много сил отнял?
— Во–первых, белорусская сборная никогда так хорошо не выступала, лучшим результатом до этого считалось четвертое место. А тут приехали все сильнейшие сборные мира, и, наверное, мало кто верил, что мы попадем в тройку. Вдвойне приятно, что такого результата добились дома, при поддержке родных трибун. Тяжело? Очень тяжело. Не только физически, но и психологически. Нас и так, как говорится, не очень–то чтят, а если бы мы еще и отборолись плохо...
— За вас с трибуны отчаянно болел мальчик, который называл вас «дядя Саша». Кто это?
— Это мой крестник Борис. Сын моего лучшего друга Шота Нормания, который трагически погиб полтора года назад. Он тоже из Жлобина, мы вместе учились в Гомеле на геофаке, шли по жизни рука об руку, вместе в «Алмаз» поступили, прекрасный был борец, занимал пятое место на чемпионате Европы, чемпион мира по кадетам. Он крестный моих двух ребятишек, и вот такая судьба.
— Кто в жизни оказал на вас наибольшее влияние?
— Во–первых, это родители. Во–вторых, мой первый тренер. Прекрасный пример для подражания: не пьет, не курит, примерный семьянин. Семченко Григорий Сергеевич — очень положительный человек, который многому меня научил. Когда бываю в Жлобине, всегда к нему заезжаю. Три литра меда мне недавно презентовал, у него пасека — ешьте, говорит, на здоровье, пусть детки не болеют. Мне на тренеров вообще везет.
— Было ли у вас когда–нибудь такое, что вы подумали: «Все! Сейчас умру!»
— Вон даже Тимоха засмеялся (Тимофей Дейниченко, сосед по комнате. — Прим. авт.). Было, и очень часто. И у меня, и у Тимофея. Кто так не думал, тот никогда не боролся. Только на ковре мысли позаковыристее, вроде: «Когда я уже сдохну?» Но надо терпеть.
— В вашей семье функция финансового планирования на ком лежит?
— Ну конечно, на мне. Только на мне.
— А жена чем заведует?
— Бытовыми делами. Вон Тима подсказывает — завхоз. У нее хватает дел: мужу обед приготовить, детей досмотреть. Это большой груз на ее плечах. Иногда приду уставший, говорю: «Жена, ну какие у тебя заботы? Сиди с детьми и ничего не делай». А потом она меня несколько раз на пару дней с моими двумя пацанами одного оставила, и я понял: лучше никаким от усталости с тренировки приходить.
— Жену как зовут?
— Я — Александр, она — Александра. Есть еще Александр–младший — ему пять — и Арсений — ему два.
— Ребята спортивные?
— А иначе и быть не может. Супруга у меня мастер спорта по спортивной гимнастике и аэробике, я тоже спортсмен. Гены. Я уже вижу: задатки великолепные.
— По–хорошему детские тренеры должны за ними в очередь выстраиваться.
— По–любому, там данные для всех видов спорта.
