Кiрыл Стаселька. Дзiцячы манiфест. Мiнск, Галiяфы, 2015.
Хаця аўтар прыхiльнiк Чака Паланiка i Нiцшэ, але ў дэбютнай кнiзе запомнiцца не нонканфармiсцкiмi выказваннямi i сцёбам, а займальнымi дынамiчнымi сюжэтамi. Хэдлайнер зборнiка, вядома, аповесць з не самай арыгiнальнай назвай «У пошуках сябе». Малады беларускi доктар Андрэй пагаджаецца на працу ў закрытай клiнiцы ў Польшчы. А далей амаль «Дзiкае паляванне»: закiнуты палац недзе ў глушы, атмасфера таямнiчасцi. Тут лечаць пацыентаў, у якiх псiхалагiчныя комплексы праяўляюцца цалкам матэрыяльна. Напрыклад, румынскi нацыяналiст, якога перапаўняюць гнеў, нянавiсць, злосць, час ад часу самаўзгараецца. У лiтаральным сэнсе. Нават скура ягоная пацямнела ад агню, так што небараку аднойчы збiлi ягоныя ж паплечнiкi, прыняўшы за iншародца. Падапечны Андрэя, французскi мастак, пакутуе ад павялiчанага эга, якое вылiваецца вонкi з цела. Праўда, адкрыты фiнал пакiдае адчуванне незавершанасцi. Запамiнаецца i аповед «Нататкi эксперыментатара». Студэнт, будучы псiхолаг, робiць доследы... Калi ўпасцi на вулiцы, зрабiўшы выгляд, што хворы, цi шмат мiнакоў дапаможа табе падняцца? Або цi ўдасца ў традыцыях пiфагарэйцаў працяглы час памаўчаць? Цi паводле «Байцоўскага клуба» Паланiка раскруцiць выпадковых людзей на бойку? Праўда, эксперыменты над людзьмi заканчваюцца тым, што ты сам робiшся ахвярай... Зборнiк няроўны, бо цяпер фiшка такая ў нашых празаiкаў: узяць удалы твор i «дасыпаць» да яго што маецца, але чытэльны.
Мемуары графа де Рошфора. Москва, Этерна, 2015.
Знатный дворянин женится на благородной прекрасной девушке по рекомендации кюре. Но однажды во время супружеских ласк нащупывает на спине возлюбленной супруги какой–то шрам... «Мой отец не остановился и силой сорвал с нее рубашку. Сделав так, он увидел такое, что непременно рухнул бы наземь, если бы не лежал в этот момент. Он увидел, с позволения сказать, ярко выраженный цветок лилии». Ничего не напоминает? Конечно же, историю Миледи из романа Александра Дюма! Но представьте себе, это эпизод из мемуаров не виконта де Бражелона, а графа де Рошфора, выведенного в «Трех мушкетерах» зловещим злодеем. Конечно, Дюма признавался, что история для него — всего лишь гвоздь, на который можно повесить все что угодно. Упоминал и о том, что материал брал из мемуаров господина д’Артаньяна. Но был честен не до конца. Потому что и мемуары д’Артаньяна, и упомянутые мемуары графа де Рошфора на самом деле литературная мистификация, принадлежащая перу писателя XVII века Гасьена де Куртиля. Вот и скажите, как теперь верить литераторам? Де Куртиль за распространение порочащих слухов в своих опусах три раза сидел в Бастилии. Граф де Рошфор в его исполнении — благородный герой, всю жизнь претерпевающий неприятности. Изгнанный мачехой, путешествовал с табором цыган, благодаря храбрости сделал военную карьеру, стал приближенным кардинала де Ришелье. Д’Артаньян вместе с другом упоминаются как «весьма ничтожные фигуры», крутившиеся возле Ришелье. Конечно, нам любопытны аналогии с текстами Дюма, а они чуть ли не на каждой странице. Например, история мадемуазель де Лавальер и ее жениха, отвергнутого из–за любви к королю и погибшего из–за этой любви, переделана в историю виконта де Бражелона. Впрочем, не спешите осуждать Дюма: без алхимии его таланта история о мушкетерах, Миледи, «незнакомце со шрамом» не стала бы столь популярной, пережив века.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр-т Независимости, 72.
Советская Белоруссия № 109 (24991). Пятница, 10 июня 2016
