Герой песни Бориса Вайханского преследует его всю жизнь
Минскому барду Борису Вайханскому в этом году исполняется 60. А почти 25 лет назад он, в ту пору важный государственный чиновник, сделал шаг, неожиданный для многих...
— Борис Семенович, как же это вы, главный экономист Министерства финансов Белоруссии, решились бросить должность и уйти в артисты?
— Ушел, потому что решил, что стихи и музыка — это важнее для меня, а серьезно заниматься двумя делами одновременно уже просто не было сил. Один мой сослуживец (впоследствии министр финансов Беларуси) как–то сказал мне: «Боря, я тебя уважаю, конечно, но, поверь, ты ничего не добьешься в экономике, поскольку у тебя в голове не цифры, а песни».
— У вас ко времени ухода за плечами были не только финотчеты, но и внушительный концертный опыт...
— А также изданная «Мелодией» пластинка, в издательстве лежала в наборе книга стихов. Я тогда сотрудничал с обществом книголюбов, которое организовывало литературные встречи с читателями, а попросту — концерты. И ездили мы по республике и где только не выступали: в красных уголках, в горячем цеху, а однажды пели даже для доярок в комнатушке 3 на 4 метра при колхозной ферме.
— Зато на фестивалях авторской песни выступали как ревизор.
— Да, однажды в анкете участника одного подмосковного фестиваля угораздило меня честно написать свою должность — «старший ревизор–инспектор Министерства финансов». Вот меня «ревизором» и представили публике. Вся фестивальная поляна просто затряслась от смеха. С тех пор я был обречен на улыбки, насмешки, подколки, и со временем это меня достало так, что я решил о своей профессии накатать песню — «Романс Хлестакова». Мы ведь с ним оба были в душе поэтами, а трудились ревизорами, только я, в отличие от Хлестакова, — настоящим.
— А потом вас пригласили делать зонги и для спектакля «Ревизор».
— Да, режиссер студенческого театра в Минске, услышав мои «ревизорские страдания», предложил мне сочинить песенные монологи и дуэты для мюзикла по комедии Гоголя. У меня запели и городничий, и его супруга Анна Андреевна, и даже крепостной Осип... Потом были предложения и от профессиональных театров: от Белорусского академического театра имени Янки Купалы, ставившего сказку Киплинга «Кошка, которая гуляла сама по себе», я оформлял булгаковский «Бег», «Расплату» по повести Тендрякова, андерсеновскую «Дюймовочку» и другие пьесы, детские и взрослые. Но «ревизорщина» в моей жизни так и не кончается: то Добчинский и Бобчинский вдруг «потребуют» себе песни, то напишется вдруг хлестаковская песенка «Лабардан»...
— А правда ли, что Андрей Миронов, один из лучших Хлестаковых в русском театре, брал в репертуар ваш «Кабриолет»?
— В середине 80–х годов в Минск приезжал Театр сатиры, и однажды довелось мне петь свои песни в гостиничном номере, где жили актеры театра. В номер постоянно заходили то Державин, то Ширвиндт, то Мишулин... еще кто–то, присаживались, выпивали свою рюмку, слушали. Левон Оганезов, тогдашний аккомпаниатор Андрея Миронова, слушал с интересом, а потом и говорит: «Боря, запиши мне кассету, я Андрею покажу». Вскоре мне позвонили из Москвы, передали привет от Оганезова со словами, что Миронов готовит «Кабриолет»! Но скоро Андрея Александровича не стало...
— А в какой момент вам захотелось писать музыку на стихи Жака Бреля, Марины Цветаевой и Константы Галчинского?
— Когда в моей жизни появилась Галя, я решил написать песню о любви. Помню, как долго и мучительно я сочинял стихи, и все они мне казались недостойными этой девушки. И тут на глаза попался «Лирический разговор» Галчинского! У меня и мелодии–то как таковой не сочинилось, просто проинтонировалось под гитару: «Скажи, как меня ты любишь? Скажу сейчас... Люблю я тебя и на солнце. И при свечах. Люблю, когда берет наденешь или шляпу...»
— Да, сначала это были русские переводы, но потом пошли и просто стихи и песни на других языках.
— В 1992–м мне неожиданно позвонил приятель и предложил показать свои песни каким–то немцам, приехавшим в Минск по линии культурных проектов. Мы выступили в Германии и сразу получили новое приглашение. Зрителями были люди, не знающие русского языка, и мы включили в программу песни на немецком на стихи Цветаевой и Пастернака, Тютчева, Мандельштама в хороших немецких переводах. А потом я и сам стал перекладывать на музыку стихи Гете, Гейне, Рильке... Дома мы пели эти песни уже в русских переводах, некоторые из которых я стал делать сам. К моему 60–летию должна выйти новая книга стихов и песен «Эволюционное танго», где есть раздел моих переводов с французского, английского, греческого, идиш...
— А как возникла идея издать в 2006–м двойной альбом песен на белорусском языке?
— Все началось с того, что известный белорусский фотохудожник и поэт Георгий Лихтарович, чьи фотографии мы постоянно используем при оформлении своих пластинок, сделал замечательные переводы моих стихов на белорусский язык. К песням на мои стихи добавились песни, которые я написал на стихи белорусских поэтов Владимира Короткевича, Максима Богдановича, Рыгора Бородулина, немецких поэтов в переводах того же Лихтаровича. На презентации альбома «Вяртанне» в Минске мы увидели битком набитый зал.
Досье «Союза»
Вайханский Борис Семенович (р. 12.05.1952 г.). Песни пишет с 1967 г. на свои стихи. Лауреат многих фестивалей авторской песни, победитель Грушинского фестиваля–1978. В дуэте с женой Галиной с 1980 г. дал концерты во многих городах СССР, а также в Германии, Нидерландах, Бельгии, США, Израиле, Чехии. Автор песен к спектаклям, теле– и радиопостановкам, игровому и документальному кино, книги стихов. С 1997 г. издал 10 CD, в том числе детский альбом и альбом песен на немецком языке.
Андрей Васянин
