Квадратный метр и загс... в нагрузку

Речицкий УКС самовольно увеличил стоимость жилья на 20 процентов

История эта уникальна: директор УКС Речицкого района Владимир Джум включил в стоимость квартир дольщиков... городской загс. С другой стороны, она типична, ведь проблем на рынке строительства жилья не счесть.

В 2000 году производственное объединение «Белоруснефть» решило построить в Речице дом для своих работников. Начинание поддержали другие местные организации (пивзавод, лесхоз, дорожно–ремонтно–строительное управление и т.д.) и обратились в местный УКС. Площадка была выбрана неподалеку от торгового центра и живописной набережной Днепра. Подготовлен и согласован проект дома на 75 квартир, почти три четверти из которых предназначались головному дольщику — «Белоруснефти». Не без проблем, через три года вместо нормативных двух, в середине 2003–го кирпичная пятиэтажка была, наконец, построена и сдана в эксплуатацию. Готовые квартиры начали делить. И если компаньоны нефтяников раздали жилье своим работникам бесплатно либо за полцены, то «Белоруснефть» решила 46 квартир из 54 своим людям продать в рассрочку на 10 лет. Пока подыскивали состоятельных покупателей и оформляли документы, прошел еще год. В итоге ключи от нового жилья люди получили лишь в мае 2004 года. А все это время готовый к заселению дом стоял без отопления. Тепло ведь нынче дорогое, за него кто–то должен был сначала заплатить. Итог?

«То, что мы увидели, открыв двери новеньких квартир, — рассказывает председатель товарищества собственников «Лотос–М» Марина Блищ, — многих повергло в ужас. Окна невозможно было ни открыть, ни закрыть. От сырости их перекосило, краска с внешней стороны облупилась, дерево потемнело. В щели дверных проемов можно ладонь просунуть, ручки от дверей отваливались при малейшем прикосновении. Краска на полу вздулась и стала крошиться. Но самое страшное — трещина. Она шла насквозь через три слоя кирпича от фундамента до пятого этажа по стене третьего подъезда...» Вот тогда–то жильцы дома N 20 по улице Чапаева в Речице потребовали «автора» и смету выполненных работ. И качество новостройки в результате показалось им сущим пустяком по сравнению с количеством того, что на самом деле было построено за их деньги.

Реальная цена строительства квадратного метра составляла около 426 тысяч рублей, или 197 долларов в эквиваленте. Но затем в нее включили стоимость здания городского загса, запроектированного и пристроенного к дому, 600 метров ливневки по соседней улице Ленина, центрального теплового пункта, водопровода, канализации и 5 квартир, безвозмездно переданных в распоряжение городской власти. Одна из них досталась в качестве служебного жилья специалисту ЖКХ, другие предоставлены работникам исполкома и прочим специалистам, занимающим ответственные посты. «За год бесконечных жалоб в госконтроль, прокуратуру, госстройнадзор, Гомельский облисполком, — продолжает Марина Блищ, — райисполком вернул «Белоруснефти», а объединение, в свою очередь, нам 354 миллиона рублей — стоимость городского загса. В итоге стоимость моей квартиры уменьшилась более чем на 7 миллионов рублей. Все остальное начислено вроде законно. Так может быть, нам теперь хотя бы брать аренду с построенного за наш счет недвижимого имущества? Пусть, например, город заплатит аренду за использование нашего центрального теплового пункта или переданного безвозмездно жилья... Тогда нам бы хватило денег на ремонт и латание дыр в крыше. Зимой через них на чердак заметало снег, весной он растаял и вода стекала по стенам квартир последних этажей... Мы такие же налогоплательщики, как и все остальные горожане. И если, не обременяя государство, решаем свою жилищную проблему, это не повод драть с нас три шкуры...»

«Неувязка вышла, — комментирует ситуацию первый заместитель председателя Речицкого райисполкома Петр Шостак, — если бы это был дом ЖСК или коллектива индивидуальных застройщиков, то, безусловно, все инженерные сети строились бы за счет областного бюджета, и о передаче 8 процентов безвозмездного жилья городу не могло быть речи. Но дом строили дольщики — юридические лица, и по решению Гомельского облисполкома они обязаны участвовать в формировании инфраструктуры города и передавать 6 процентов жилья для отселения жильцов сносимого частного сектора и еще 2 процента в ЖКХ. Аналогичные нормы есть и в Минске». Не спорю, наверняка есть. Но вот справедливость подобного рода местных нормативных документов весьма сомнительна. Ведь юридические лица строят жилье на продажу, и в числе покупателей оказываются рядовые граждане, причем многие, как в случае с «Белоруснефтью», нуждаются в улучшении жилищных условий.

В начале марта вопрос обсуждался на коллегии Комитета госконтроля. Специалисты искали истоки этого распространенного явления в ворохе законодательных актов и нашли лишь рекомендательную норму (постановление Совета Министров от 19 июля 1999 г.) о включении в общую площадь государственного (!) жилфонда двух процентов жилья для предоставления служебных помещений работникам, непосредственно занятым обслуживанием и эксплуатацией домов. И все. Но откуда–то ведь взялись и дублируются едва ли не каждым обл–, горисполкомом эти 8 процентов откровенной накрутки на себестоимость строительства? Ответ кроется в недавней истории. Оказывается, еще правительство Советского Союза (постановление Совета Министров СССР от 7 сентября 1970 года, N 741) разрешило исполкомам удерживать в домах, построенных за счет средств предприятий и организаций, эти пресловутые 8 процентов жилья под снос и для ЖКХ. Наверное, по старой памяти решили брать столько и сейчас с целью экономии бюджетных средств, так сказать. Хотя времена нынче другие. 80 процентов жилья в стране строится за счет и благодаря сбережениям, накоплениям и личным доходам рядовых граждан, которые готовы брать кредиты, экономить ради решения главного вопроса своей жизни — квартирного. В очереди на жилье стоит более полумиллиона семей...

Государство им, конечно, помогает. И уверена, будет делать это и впредь. И с ценой квартир для дольщиков будет наведен порядок, коль за дело взялся госконтроль. Но во всей этой истории меня интересует другое. Почему, покупая в магазине, допустим, колбасу, я могу потребовать сертификат, заменить товар или отнести его на экспертизу в санстанцию, если что–то в этом продукте мне покажется странным. А покупая квартиру за куда большие деньги и зачастую одну на всю оставшуюся жизнь, дольщик оказывается не защищен ни от необоснованного роста цены, ни от низкого качества работ, исправить которое иногда бывает почти невозможно. Вот сейчас у меня на столе лежит письмо Петра Батуры из поселка Жемчужный Барановичского района. Он строит двухкомнатную квартиру за 39 миллионов рублей в кредит на 40 лет под 3 процента годовых. Дом, где будет его квартира, зиму простоял без крыши, потом крышу накрыли, еще мерзлые стены заштукатурили, на стылый пол постелили доски, чтобы уложиться с нормативные сроки строительства. «Как пригрело солнышко, штукатурка потекла, доски пола покрутило в спирали. А за 4 дня до сдачи дома в эксплуатацию рухнула часть фасада стены, — пишет Петр. — Мы не хотим жить в таком доме. Помогите!» Галина Чиркова из Гомеля, заключившая договор о строительстве 3–комнатной квартиры с УКСом Гомельского облисполкома, вот уже несколько лет добивается элементарного: она хотела бы увидеть отчет о расходовании уплаченных ею 38 миллионов рублей. Но раз пишет в «СБ», значит, сделать этого не может. Но почему? Ведь жилье строится за честно заработанные этими людьми деньги. Они вправе интересоваться и качеством, и добросовестным их использованием, а также иметь возможность привлечь независимых экспертов, чтобы потом, после многочисленных жалоб и проверок не «всплывали» в стоимости жилья загсы, а может, школы, детсады. На эти цели, кстати, деньги отчисляются в бюджет из наших с вами зарплат, за счет налогов на выпускаемую предприятиями продукцию.

Далеко не случайно российская Госдума приняла недавно закон о долевом участии в строительстве жилья, который предоставляет право дольщику за нарушение сроков строительства, самовольное отклонение от проекта, неудовлетворительное качество и прочие грехи застройщика расторгнуть договор в одностороннем порядке и получить неустойку до 63 процентов годовых. У нас такого закона нет. Есть, правда, как сказала мне начальник отдела управления жилищного строительства Минстройархитектуры Татьяна Затуренская, типовой договор долевого строительства жилья, зарегистрированный в Минюсте, выполнять который обязаны все застройщики. «К сожалению, — вздохнула она, — обязательность его применения то и дело нарушается и права дольщиков ущемляются». Например, может быть не предусмотрена индексация вложенных средств при расторжении договоров. Никак не регулируется цена. Но люди подписывают такие договоры. Жить же где–то нужно...