Однодневная верховая прогулка по полям истории и современностиЗа 15 минут до рассвета... Нет и не может быть ничего прекраснее этой минуты. Скрипнули ворота конюшни. Кромешная тьма внутри отзывается приветливым похрапыванием. Десятки глаз смотрят на нас. Кому повезет сейчас? Серому Лимиту. На голову лошади набрасывают недоуздок и ведут к озеру. В нежном предрассветном тумане его огромный силуэт размыт. Но видно — серый пританцовывает. От счастья. От предвкушения. Опустив морду в смачную росу, вскидывается. Предутренняя дрема взрывается ржанием. Теплая вода смыкается над его спиной. Восходит солнце...
Вот так начинается день, пока вы спите.
Есть в жизни моменты, когда счастье — в особой концентрации. Слишком густой, немного головокружительной. Память их сохранит навсегда: мерцающие волшебным светом закладки в однообразной книжице бытия.
Необходимое пояснение в первых солнечных лучах
Это предрассветное купание серого коня мне довелось увидеть на Ошмянщине в конноспортивном центре «Гиппика». Пока стоит аномальная жара, здесь каждое утро так начинается. Четыре столетия назад в этих краях была написана «Гиппика, или Книга о лошадях» Криштофа Монвида Дорогостайского. Что значило подобное издание во времена, когда весь транспорт — гужевой, когда мощность любых механизмов, в буквальном смысле, — лошадиная сила, а вся мобильная армия — это кавалерия, объяснять не будем. На просторах Великого княжества Литовского и Речи Посполитой книга была настоящим катехизисом для каждого, у кого была лошадь.
По сочным одуванчикам поздней весны, которые топтал когда–то «экспериментальный» табун магната Дорогостайского, сегодня снова скачут лошади. И конноспортивный центр, где занимаются сегодня их разведением, называется, понятное дело, «Гиппика» — в честь легендарной книги о лошадях. А как же иначе? Вот по этим полям истории и современности и предлагаю «проехаться». А для удобства этого ненавязчивого летнего путешествия двигаться будем параллельно в нескольких столетиях: в XVII и XXI. Если возражений нет, тогда — вперед!
В этом месте рассказа сильно гнать не стоит, а лучше и вовсе спешиться
Мурованая Ошмянка — дерев
ня жителей на 500, самая обычная, каких множество. Из особых примет — деревянный костел XIX века и развалины большого каменного здания на окраине. Так выглядит нынче родовое имение магната ВКЛ Криштофа Монвида Дорогостайского. Впрочем, само имя это еще лет десять назад никому ни о чем здесь не говорило. Из небытия его вернула исследовательница и журналистка Светлана Ищенко, решившая перевести на современный язык «Гиппику» и заинтересовавшаяся личностью ее автора. Она списалась с польскими исследователями. Оказалось, Дорогостайского там изучают много и скрупулезно. Он вообще популярная историческая персона.
Развалины на окраине Мурошмянки (так деревню здесь называют) не старые. Лет сто, не больше. Зато подвалы под ними старинные, не чета надстройке. Сводчатые, из большой красной плинфы. Они похожи на остатки сводчатых залов гольшанского дворца, который находится в нескольких десятках километров отсюда. Строили их, скорее всего, одни мастера, в одно время. В полу одного из подвалов ливневые воды промыли трещину. Под ней виднеется большая полость — помещения, которые еще не успели «обследовать» деревенские мальчишки.
Что за подвалы сохранились здесь? Дворца магнатов? Типографии, основанной Дорогостайским? Родовой крипты? К сожалению, точного ответа на эти вопросы никто не знает. По версии польских исследователей, крипта находится под перестроенным в начале XIX века костелом. А «Збор помнiкаў гiсторыi i культуры Беларусi» называет руины на краю деревни «друкарняй».
— Мы с ребятами не раз находили у старого здания на окраине деревни различные предметы. Все они датируются XIX веком, — рассказывает учитель истории Мурошмянской школы Сергей Савастенкевич.
В конце сентября на Ошмянщине собираются провести большую международную конференцию по проблемам региональной истории. Будут приглашены историки не только нашей страны, но и Литвы, Польши. Местные власти возлагают на нее большие надежды.
— Ошмянский повет во времена ВКЛ был колоссальным территориальным формированием, — рассказывает заместитель председателя Ошмянского райисполкома Валентина Лузина. — Из него отпочковались и Сморгонь, и Воложин, и Мядель. Это счастье, что все так сошлось, — Ищенко перевела знаменитую книгу, в этих местах образовался конноспортивный центр, совсем скоро общими усилиями издательства и центра старинная книга будет издана вновь.
Верховая езда по полуденным полям средневековья
Мурошмянку Дорогостайский любил, часто упоминал в письмах и среди прочих своих имений это называл «улюбёным дзедзiчным маёнткам». Хотя бывал здесь лишь наездами. За свои 54 года этот неутомимый исторический персонаж успел побывать во многих ипостасях: государственного деятеля, полководца, путешественника, исследователя–натуралиста, врача, просветителя и вольнодумца. Подолгу жил в Италии. И когда Радзивилл приглашал его в Вильно, Дорогостайский отшучивался: «Окрестности Болоньи знаю куда лучше виленских». В ту пору в Неаполе была одна из самых известных в Европе высшая школа верховой езды. Юный шляхтич брал уроки у лучших кавалькаторов (берейторов) и коневодов, которые были в Италии на тот момент. И все это время глотал обиду: почему здесь мастерство обращения с лошадьми и культура их разведения изучается как серьезная наука, а на родине до сих пор в «фольклорном» варианте существует: передается из уст в уста – от отца к сыну?
Остановка у бывшего центра Виктора Угрюмова
Нынешний тренер «Гиппики» Валера к конноспортивному центру «прибился» еще 6–летним пацаном. А какие у деревенского мальчишки забавы? Да еще когда ты практически единственный ребенок на всю деревню Гринцы, возле которой находится центр? А тут в начале 90–х совсем по соседству стал организовываться конноспортивный центр. О том, что создает его сам олимпийский чемпион Виктор Угрюмов со товарищи, Валера в ту пору не знал. Но интуитивно на «свет» пошел. Сегодня он тренер, готовит уже собственных воспитанников.
— У центра были разные периоды в жизни, — говорит Валентина Лузина. — Было такое, что считанные лошади в нем оставались, царило настоящее запустение. Не знаю, по каким причинам, а только Виктор Угрюмов спустя несколько лет уехал работать в Россию. Тренировки здесь прекратились. Начался упадок. Сейчас вот жизнь, можно сказать, вернулась. Не только спортивное, но и туристическое направление взялись разрабатывать. Первый, можно сказать, агроэкотуристический объект в районе. Здесь работают молодые ребята, тренеры из Ратомки. Стараются. В конюшне 22 скакуна.
Картинка эта достаточно характерная для начала 90–х годов прошлого века, когда в бизнесе себя всякий пробовал. У кого–то получалось, у других не очень. Громкое имя олимпийского чемпиона в ту пору было хорошим стартовым «капиталом», лучшей гарантией. Но хороший спортсмен не всегда оказывается сметливым бизнесменом. Спустя несколько лет Угрюмов покинул центр имени себя.
— Сейчас он работает в России, на частной базе тренирует олимпийцев, — уточняет Наталия Золина, председатель общего собрания участников «Гиппики». — Конечно, такой зарплаты, как там, мы ему дать не можем...
Гарцевание на «коне польском» в полной военной амуниции
Дорогостайские — род магнатский. В многочисленных битвах с Московией выставляли собственную хоругвь (а это 40 — 50 человек с лошадьми, амуницией и оружием), которую возглавлял молодой Криштоф. Бесстрашный и увлеченный, он легко делает государственную карьеру. Кальвинист по вероисповеданию, несмотря на протесты Ватикана, в 1597 году Дорогостайский становится великим маршалком литовским — самая высокая административная должность в ВКЛ.
— Быть при дворе и не участвовать в интригах невозможно, — рассказывает исследователь и журналист Светлана Ищенко. — Недавно в библиотеке Оссолиньских в Польше были найдены «стенограммы» (если так можно назвать записи конца XVI века) переговоров с послами царя Федора Ивановича, которые вел Дорогостайский. Была такая идея в ту пору — создать унию с Московским княжеством и тем самым положить конец долгим кровопролитным войнам. Известно, что он отговаривал короля Жигимонта III Вазу от аферы с Лжедмитрием.
Вторым браком Дорогостайский был женат на дочери воеводы новогрудского Николая VII Радзивилла Софье. Она станет матерью единственного наследника рода — Владислава. И большой душевной болью своего супруга. Польский профессор Ян Середыка издал книгу «Княжна и бедный слуга» о личной жизни Дорогостайского. Увы, и у магнатов случались семейные неурядицы. Пока муж увлекался общественными делами, скучавшая в имении супруга увлеклась слугой. Криштоф тяжело переживал измену. И теперь у потомков есть эпистолярий с «наставлениями неверной супруге». Впрочем, личная жизнь формирует, конечно, образ героя, но к повествованию нашему прямого отношения не имеет...
Послеобеденная тренировка на конкурном поле
— Вот здесь была конюшня мясных лошадей, — Наталия Золина показывает на здание, в котором меняют крышу. — Мы сразу решили: эту «тему» закрываем. В «Гиппике» возможно только спортивное коневодство. Сейчас разводим ганноверскую породу. Лошади все молодые, но уже кое–какие призы на соревнованиях берем...
Есть в конюшнях и частный постой. Это когда хозяин сдает свою лошадь на содержание центру. Достаточно популярная и востребованная нынче услуга. Минимальное содержание — от 120 долларов в месяц.
— Это если очень скромно, — поясняет Золина. — А дальше — как с автомобилями: есть «Жигули» и есть «Мерседес». Можно кормить овсом и сеном, а можно покупать специальные мюсли для лошадей. Можно ездить в простом седле, а можно — в эксклюзивном.
Мы проходим по конюшне (кстати, везде звучит классика — животные ее любят), Наталия Анатольевна поглаживает выглядывающих из денников лошадей по мордам.
В «Гиппике» работают четверо тренеров. Помимо того, что каждую лошадь надо обиходить — почистить, вычесать гриву, каждый день она должна тренироваться не меньше часа. На базе центра работает и спортивная школа — ребят из окрестных деревень и Ошмян привозят родители. Занятия бесплатные. Ребята сами ухаживают за своей лошадью — это обязательные правила школьного воспитания. Впрочем, уговаривать никого не надо. «Мам, нам сегодня чиститься надо!» — отличный предлог, чтобы пробыть в центре еще часок–другой.
— Если бы я разрешила, так она бывала бы тут все дни с утра до ночи, — говорит Мирослава Гринкевич, мама 14–летней Наташи.
А Наташа, не обращая на нас внимания, достает припасенную для лошади морковку.
— Выкроить время привезти ее не так и просто, — продолжает Мирослава Борисовна, — стараемся возить по очереди с другими родителями. Но оно того стоит. Дочь занимается уже год, и мы все заметили, как она изменилась, повзрослела, стала собраннее.
Грустные сумерки 1615 года
После участия в шведской войне Дорогостайский уезжает в Мурованую Ошмянку. Здесь, наконец, завершает труд, начатый еще в далекой Италии, — «Гиппику». В нее он собрал все, что было в тогдашней науке о лошадях. Причем практически все из приведенных в книге советов были опробованы на практике: в имении Криштоф Монвид завел «экспериментальный» табун. Занимался разведением породы, воспитывал, лечил и даже сам оперировал лошадей. Первым читателем и рецензентом стал близкий друг Радзивилл Сиротка. Сей титанический труд так впечатлил его, что он поручил своему придворному граверу Томашу Маковскому сделать иллюстрации. Но издать книгу в Речи Посполитой в начале XVII века — задача не из легких: «сигнальный» экземпляр Дорогостайский отправляет Радзивиллу без переплета с огромными извинениями. «З той прычыны, што на Валынi пераплётчыка няма». Было это в 1603 году.
Но вскоре снова пришлось вернуться на военные позиции — по настоянию Жигимонта III Вазы наш герой участвует в походе на Московию. В штурме Смоленска Дорогостайский проявляет отчаянный героизм и получает тяжелые ранения. Домой возвращается инвалидом. Последние годы доживает в Мурованой Ошмянке. Здесь в 1614 году рождается его единственный сын Владислав и умирает любимая супруга Софья. Силы оставляют его. В 1615 году он отправляется в Силезию на воды, но по дороге, во Вроцлаве, умирает. По завещанию тело Криштофа Монвида бальзамируют в медном гробу и везут в родовую усыпальницу в Мурованую Ошмянку. Мозг и сердце хоронят во Вроцлавском храме Спасителя. Такие вот традиции средневековья: тело хоронили там, где указывала воля покойного (завещание), а сердце — там, где усопший преставился.
Единственный сын Дорогостайского прожил короткую жизнь — всего 24 года. Его дочь вышла замуж за Томаша Сапегу. Древний род Дорогостайских, происходивший от Монвидов и владевший старинным гербом Лелива, прекратил свое существование...
Разговор о мечте конника
в конюшне
...Павел и Алеся познакомились в Ратомке. Много лет занимались конным спортом, Павел практически вырос на конюшне, поскольку его отец был тренером. А Алеся признается, что подруги ее никогда не понимали, как можно часами говорить только о лошадях. А она не могла понять, как можно щебетать о нарядах и прочей бестолковщине?
Недавно они поженились, приехали работать в «Гиппику». Здесь, объясняют, настоящая мечта конника: много лошадей и с каждой надо заниматься. Тренеры — они же и спортивная надежда клуба. Какой же клуб без спортивных трофеев? Павел Сержанович вместе со своим Лимитом готовится к республиканским соревнованиям в Гомеле.
— Нашу «звезду» видели? — спрашивает Павел. — Вот этот, в яблоки, Аркус. Язык показывать умеет. Но он со мной чего–то не очень. Вот Алесю любит.
— Дурик ты! — хохочет Алеся и треплет коня по морде. Тут лошадь картинно так язык высовывает. — Этот номер он исполняет на бис! Когда дети приходят на экскурсии, они аж пищат от восторга.
— А самый добрый у нас тяжеловоз Хамер, — продолжает Павел. — Обычно детей катает. Никогда не обидит. А вот с Валентино у нас конфликт — он мужик, производитель. Любит, чтобы все было так, как ему хочется. Его постоянно «строить» приходится.
— И вот так с каждым?
— А у каждого свой характер. Его, между прочим, сразу по глазам видно. Вот у этого — взгляд характерной недоброты.
— Как определяешь?
— Не объясню, — замялся Павел.
— Надо просто очень много лошадиных глаз видеть, — подсказывает Алеся.
«Подошел и вижу глаза лошадиные...» — к месту вспомнился мне Маяковский.
— Они обо всем расскажут. У Лимита вот глаза хитроватые, но он незлобивый. Лошадь, на которой я выступаю (Павел — мастер спорта по конкуру. – Авт.). С зарплаты люблю его побаловать — морковку или яблоки покупаю. Но понемногу. Иначе потом с животом замучаемся.
Лошадь болеет так же, как человек, только молча. Однажды Павел больше двух суток просидел над своей больной лошадью — откачал, спас. Конечно, лечение назначает специалист, ветеринар. Но выхаживает–то конник.
— И что такое лошадиная доза, я поняла, когда стала здесь работать, — говорит Наталия Золина. — Знаете, есть такое лекарство от кашля кленбутерол. Лошадям его тоже прописывают. Только не по чайной ложке, а по три флакона в день. Целую сумку из Минска везти пришлось.
Чтение, полезное всякому после верховой прогулки
«Гиппика» Дорогостайского состоит из четырех частей. В первой рассказывается об истории лошади и верховой езды, о конских мастях и приметах, о подборе производителей и выращивании племенного молодняка. Вторая книга посвящена приручению и основам выездки молодых жеребцов. Третья — учение о конской сбруе с подробным описанием мундштуков, удил и всяких «наворотов». Четвертый том — «Гиппиатрия» — ветеринарный лечебник.
— К лошади тогда более гуманно относились, — утверждает Светлана Ищенко. — Среди советов в книге есть и такие: «Гадаваць старога каня, асаблiва калi з моладу быў добрым, як выслужанага жаўнера, аж да смерцi». Тогда лошадей хоронили, на могилах многих ставили камни с эпитафиями....
Библиограф Оссолиньский писал, что «Гиппика» была у всякого толкового хозяина Речи Посполитой. Только в Кракове книга выдержала 5 переизданий. Последнее — в 1861 году. К сожалению, от издания к изданию качество полиграфии ухудшалось. Из шикарных изданий 1603-го и переиздания 1620 года с готическими шрифтами и тончайшими гравюрами на меди, за которые шляхтич давал коня и 4 золотых (!), со временем «Гиппика» превратилась в издание попроще. Гравюры на меди были заменены гравюрами на дереве, из иллюстраций исчезли пейзажи, поменялись шрифты. Зато теперь она стала по карману и мещанину. Ее перевели и на русский язык. Известно, что Эрнст Иоганн Бирон — мрачный фаворит Анны Иоанновны и фактический основатель коневодства в России, почитывал ее. Было это спустя 130 лет после выхода труда Дорогостайского.
Сегодня несколько книг первого издания сохранились в польских библиотечных собраниях. В Национальной библиотеке Беларуси есть лишь «упрощенное» издание примерно 1730 года и микрофильм — копия издания 1603 года. Скоро в Минске должна выйти «Гиппика» с факсимильными изображениями первого издания, с гравюрами на меди и современными комментариями.
Подковка на счастье, найденная вечером
Совсем недавно близ Мурованой Ошмянки произошло одно удивительное событие. Нашелся камень, который здесь прежде называли «божы слядок» — в небольшом углублении, по форме напоминающем ногу, в нем всегда стояла вода. Местные жители верили в ее волшебную силу. Многие годы камень считался утраченным. «То ли под землю ушел, то ли где тягачом потянули», — высказывали гипотезы местные жители. А недавно он нашелся. Будто сам собой, неподалеку от заброшенного дворца (или «друкарни») Дорогостайского.
Говорят, добрая примета. Вы в приметы верите? Я — очень!..
Ошмяны — Минск.
Фото Н.ФИЛИПОВА и В.ЛЕОНИДОВА.
