В Беларуси фермеры составляют лишь около 2 % от числа всех сельхозпредприятий

СИЛИН: — Я уже 26 лет занимаюсь фермерством, у меня 500 гектаров земли, и я рад, что у нас сегодня еще существуют СПК. Благодаря им мне проще, потому что конкуренция на рынке сейчас очень маленькая. СПК не работают в полную силу, не производят столько зерна и овощей, сколько нужно стране. Если они все станут частными, мне будет сложнее, ведь тогда увеличится конкуренция — продукции на рынке станет в разы больше. Сейчас нас всего два процента среди сельхозпроизводителей, но между нами уже существует конкуренция. И если довести количество КФХ до 80 процентов, будет перепроизводство продукции. Но это не значит, что нам не нужно больше фермеров.

УШКЕВИЧ: — В тех же Америке и Европе отнюдь не мелкие фермеры кормят народ. Там разные формы хозяйствования, в том числе производственные кооперативы. Существует мелкий, средний и крупный бизнес на селе. Но есть формула, подходящая для любой страны: 80 процентов всей продукции производят 20 процентов крупных хозяйств. Остальные 80 процентов предприятий выпускают лишь оставшиеся 20 процентов продовольствия. Отсюда и нужно плясать. Фермерство у нас в стране, да и во всем мире, — это мелкий бизнес, и именно он сегодня нужен селу. Глава государства сказал: если мы не сохраним деревню, мы не сохраним страну. Крупный сельхозбизнес не заинтересован в сохранении деревни, он изначально ориентирован на максимальное извлечение прибыли. Это интересно только мелкому, в частности фермерам, которые здесь сами живут.

СИЛИН: — Наиболее выгодно заниматься фермерством на территории от 500 до 1000 гектаров. Это признали и в Европе, и в Америке. Если у фермера только 30 гектаров, он даже наемного рабочего содержать не сможет. А на 500 гектарах продержится и прокормит семью. На таком количестве земли у меня работают 5 человек. Это экономически выгодно. Если расшириться до 1000 гектаров, можно еще трех человек взять. И тогда мы сможем обрабатывать по 150 гектаров одним механизатором и задействовать его круглый год. Так можно решить проблему сезонности для рабочих.

Когда-то очень давно Президент говорил о сельскохозяйственной аренде, и это было правильно. Хотя тогда это многие не одобрили. Не надо разваливать колхозы, то есть СПК. То, что когда-то было построено, оно может нормально работать и сегодня, если грамотно к этому подойти, например, сделать хозрасчет участков. Например, есть 6 участков: 4 сработали хорошо, а 2 плохо, но в итоге ведь хозяйство-то вышло с плюсом. Кроме того, если механизатор все время работает на одном поле, он знает, какая здесь земля, знает к ней подход и, поверьте, относится к ней совершенно по-другому — не будет он тут плохо пахать. Так что главный вопрос сейчас — в организации труда. И как раз-таки у фермеров нужно ей поучиться. Например, у меня картофелем занимается одна бригада, вторая — зерном. Они знают, что если хорошо сработают на своем участке, то в конце года получат премию. Человек хочет работать, ему только нужно показать, как и ради чего.

СИЛИН: — Нужно тем, кто уже встал на ноги и успешно работает, давать доступный кредит. Хотелось бы уже в марте знать, на что можем рассчитывать. И, если мы развиваемся, нужно не ограничивать кредитование. Фермеры, в отличие от СПК, с кредитами вовремя рассчитываются, но нам их не дают. Деньги выделяют, но мы их не видим.

ПУТИЦКАЯ: — В республиканском бюджете предусмотрены деньги на первичное обустройство крестьянских (фермерских) хозяйств. Что сюда входит? Оплата работ по установлению границ земельных участков, разработке проектов внутрихозяйственного землеустройства, оформлению документов, удостоверяющих права на земельные участки, первичному обустройству фермерских хозяйств, к которому относится строительство дорог, линий радио- и электропередачи, объектов водо- и газоснабжения, телефонной связи, а также на мелиорацию земель. Все это обходится недешево, поэтому эти расходы берет на себя бюджет, таким образом оказывая государственную поддержку. При формировании проекта республиканского бюджета информация о потребности в средствах ежегодно представляется в Министерство финансов Минсельхозпродом на основании данных комитетов по сельскому хозяйству и продовольствию облисполкомов.

УШКЕВИЧ: — В Минфине каким-то образом анализируют использование бюджетных средств?

ПУТИЦКАЯ: — Да. Просто так деньги ниоткуда не берутся. Наполнился бюджет — деньги пошли по тем направлениям, которые предусмотрены законодательно и которые были запланированы. Если возникают сложности в наполнении, какие-то средства резервируются и расходы оптимизируются.

УШКЕВИЧ: — Я нахожусь в комиссии по распределению бюджетных средств Гродненского облсельхозпрода. Мы распределили отведенные нам деньги. Но они где-то зарезервированы, и их никто не получил в итоге.

ПУТИЦКАЯ: — Минсельхозпрод самостоятельно распределяет средства. Он может иметь какую-то сумму резерва, но может и перераспределять потом деньги между отдельными направлениями. Например, фермерам сейчас нужны деньги для первичного обустройства хозяйства, следовательно, Минсельхозпрод может на это перераспределить деньги, снимая их с другого направления, которое может быть временно отложено.

УШКЕВИЧ: — У нас лежат документы с прошлого года на первичное установление границ, но денег до сих пор нет.

СИЛИН: — Действительно, это громко сказано, что деньги дают. Но на деле их никто не получает или получает мизер. Так лучше вы вообще возьмите и снимите их. Это смешные суммы.

ПУТИЦКАЯ: — 4,5 миллиарда рублей, выделенных на первичное обустройство фермерских хозяйств, — это смешные деньги? Кроме того, есть еще ряд других программ: развития личных подсобных хозяйств, мелиорации, плодоводства, картофелеводства. Но с малыми объемами производства, конечно, никто в программу не попадет. 

ПУТИЦКАЯ: — В Минсельхозпроде есть соответствующие управления. 

СИЛИН: — Это все красиво говорится. Но сначала я должен сам сделать всю работу, потом в казначейство отдать бумагу и год ждать, пока там кто-нибудь даст ответ.  Гарантия, что тебе не дадут эти деньги, — 90 процентов.

СИЛИН: — Пытался, и не только я. Фермеры просили деньги на дорогу. Заключили договор со строителями, сделали работу, а денег все нет. Тем временем начальник дорожной службы требует расчет, а в казначействе говорят, что финансов нет. Где их взять? Чем людям платить?

ПУТИЦКАЯ: — Зачастую фермеры звонят нам и говорят, что они не могут получить запланированные средства, а Минсельхозпрод, оказывается, просто не в теме. Его финансовые управления порой не видят тех документов, которые фермеры напрямую присылают в Минфин, а ведь они должны напрямую обращаться к распределителю средств.

УШКЕВИЧ: — В Гродненской области никто из фермеров ни разу напрямую не обращался в Минфин. Все мы это знаем. Но почему-то в прошлом году мы не получили эти деньги. В позапрошлом году — та же картина. В этом году уже платежки лежат на электрификацию, но почему-то опять нет денег.

ПУТИЦКАЯ: — Я ответить за казначейство не могу — у них своя очередность прохождения платежных поручений. Вы должны самостоятельно отслеживать там ситуацию.

КАЗАКЕВИЧ: — В этом году мы получили 4,5 миллиарда рублей. И я призываю обращаться в первую очередь фермерам с серьезными расходами, чтобы у нас не было распыления средств.

КАЗАКЕВИЧ: — Вопрос некорректен. Денег всегда всем не хватает. И хватать не будет. Но их надо использовать эффективно. Вот почему есть такое мнение: стал  кто-то фермером — значит, нужно помочь. Да нужно. Но, имея ограниченные бюджетные ресурсы, направлять их надо туда, где они обеспечат максимальную отдачу. Мы не можем сегодня всех удовлетворить, поэтому нужно искать золотую середину. Но мы почему-то рассматриваем только одну статью целевого финансирования — на первичное обустройство. Но это далеко не все деньги, которые выделяют фермерам. Есть еще масса других программ, про которые уже сказали. Так что на деле направлений поддержки намного больше.

СИЛИН: — На словах получается все очень красиво. Но в действительности я три года в программе картофелеводства — и ни копейки не получил. Где эти деньги?

УШКЕВИЧ: — Вы в программе, но вам просто денег не выделили. Их дают не всем — список получателей формирует область.

ПУТИЦКАЯ: — Да, область самостоятельно рассматривает своих получателей — положены вам деньги, эффективно вы их используете или нет.

КАЗАКЕВИЧ: — По программе картофелеводства деньги выделяют в основном на строительство картофелехранилищ. По плодоводству — под посадку и огораживание садов. Там суммы в прошлом году выделялись большие. Фермеры даже перевыполнили задание по посадке садов. В овощеводстве, как и в картофелеводстве, оказывают помощь в основном в строительстве и реконструкции овощехранилищ.

СИЛИН: — Минсельхозпрод сегодня занимается только статистикой, собирает данные — и все. Нужно менять систему. Я говорил об этом. Но один министерский работник честно сказал: мне три года до пенсии — зачем я буду заниматься всем этим. Словом, никто не хочет работать. Только нам жизнь усложняют, как, например, с тем же налоговым законодательством получилось. По новому закону фермеры должны вести бухучет, наняв для этого бухгалтера. Причем или с высшим образованием, или со средним специальным, но со стажем не менее 3 лет. В колхозах работают бухгалтеры-самоучки. А где нам таких квалифицированных взять? Если возьмем дополнительно бухгалтера, мы просто не прокормим ни его, ни себя. Фермеры разные — у кого-то всего 5 гектаров, но учет нужно вести одинаковый. Раньше было 4 раздела учета, было достаточно для того, чтобы составить маленький баланс, который можно было сделать самостоятельно. Налоговая проверяла, все были довольны. Теперь требуют, чтобы мы ежедневно подсчитывали все затраты скрупулезно по каждому чеку. Но зачем мне каждый день считать, сколько топлива заправил мой трактор? Мне это не надо — я в конце все подсчитаю. Так вся Европа работает.

УШКЕВИЧ: — Глава государства правильно сказал: зачем усложнять там, где можно все сделать проще. Это касается не только сельского хозяйства. Почему-то мы все время раздуваем штат работников и забываем о производителях. Я как-то смотрел передачу, где представитель ресторанного бизнеса говорил: на одного повара у меня приходится 4 счетных работника. На Западе такого нет. И я не понимаю, откуда это у нас — из советского прошлого? Но сегодня частная собственность — я сам буду учитывать свои затраты, свою прибыль и буду это правильно показывать в налоговой. Когда шел разговор о принятии нового закона о бухучете, все ассоциации фермеров не согласовывали его. Но никто нас не послушал.

ПРИВАЛОВ: — Все требования по ведению бухгалтерского учета установлены законом. Там четко сказано, что его можно либо вести, либо нет — третьего не дано. Есть пояснение, что в соответствии с законодательными актами отдельные категории организаций могут быть освобождены от обязанности ведения бухучета и составления отчетности. Поэтому закон позволяет при наличии такого законодательного акта фермерским хозяйствам не вести бухучет. Минсельхозпрод может инициировать появление такого акта. Я думаю, что лучше всего прописать это в налоговом кодексе. Но пока этого  нет, вы обязаны вести учет. Как только акт появится, вы сможете от него отказаться. Зачем сейчас критиковать закон? Сам закон хороший. Там не может быть написано, что фермерские хозяйства могут не вести бухучет. Иначе придется подобное для многих других категорий предприятий прописывать, но так законодательные акты не составляются.

КАЗАКЕВИЧ: — Настоящие фермеры всегда ведут учет. И я им всегда советую это делать. Если они хотят жить хорошо, работать с банком и получать кредиты, у них должен быть баланс и вестись учет. Но теперь не все это могут. Раньше по действующей до 1 января этого года упрощенной системе составления баланса каждый фермер, у которого есть среднее образование, мог самостоятельно вести этот учет. Мог получить по нему в лизинг технику. А теперь если не вести учет, то как работать? Фермеры должны четко понимать, что без бухучета их жизнь усложнится, но для мелких хозяйств его надо упростить. Сейчас мы готовим проект Указа Главы государства. Думаю, что скоро соберемся на совет в Минсельхозпроде и обсудим его.

СИЛИН: — Конечно. Мы ничем не отличаемся от СПК. Но иногда складывается впечатление, что нам все дают по остаточному принципу — что не съели за барским столом.

ПУТИЦКАЯ: — СПК — основные производители сельхозпродукции.

СИЛИН: — Почему основные? Мы в Воложинском районе производим 80 процентов картофеля, но нам не дали льготный 2-процентный кредит. Не дали потому, что их вовремя не вернули колхозы, а у банка кредитные ресурсы тоже лимитированы. В феврале  СПК переоформили свои кредиты, в итоге для фермеров денег не осталось. В каждом районе Минской области своя ситуация. Например, в Несвижском, он побогаче, колхозы с кредитами рассчитались, и фермеры смогли получить деньги. В Воложинском — кредита нет. Хотя фермеры по кредитам рассчитываются вовремя. Получается, что, кто хорошо работает, тому кредит не дают. А нужно наоборот — если СПК не вернуло долг, ему больше не давать. Но пока получается, что ему-то в первую очередь и изыскивают.

ПУТИЦКАЯ: — А вы собственные средства вкладываете?

СИЛИН: — Конечно — 80—90 процентов. Любое производство — это не купи-продай. Оно терпит издержки. Оборачиваемость здесь очень низкая. Поэтому без кредитных ресурсов нельзя — они нужны для развития.

СИЛИН: — Надо было нам их давать 20 лет назад, а так их просто развалили или продали коммерсантам. Редкий случай, когда что-то фермеру перепало. Бывает и так, что фермер отремонтирует ферму, а ее потом назад в колхоз забирают. Были и такие прецеденты. Я считаю, это преступление, когда закапывают ферму — на той земле уже никогда ничего не посеешь. Или, например, стояла водонапорная башня — тоже решили разрушить и закопать. А где-то кто-то получил сумасшедшие деньги из бюджета на строительство новой, которая сегодня стоит миллиарды. А ведь в старую нужно было только насос поставить.

КАПЧАН: — Действительно, есть вопросы, которые не решаются. Например, в стране есть государственная, коммунальная и частная собственность. А СПК — чья это собственность? Вопрос. Бывает, что СПК хочет продать свою развалившуюся конюшню, и частник готов ее купить, но он хочет, чтобы участок был зарегистрирован, получен кадастровый номер, чтобы можно было передать права на землю, а собственник не знает, как это сделать.

КАЗАКЕВИЧ: — Да, на уровне СПК зачастую не могут сказать, в чьей собственности эти объекты, поэтому и не знают, как их передать. Ведь по уставу колхоза его имущество находится под защитой государства. Так будет еще 2 года — до 1 января 2017 года, когда все СПК должны будут преобразоваться в хозяйственные или унитарные общества. Пока же ответственность за вовлечение в оборот неиспользуемых объектов СПК лежит на органах управления и прежде всего на руководителе. Но вопрос решаем. Нужно просто провести независимую оценку неиспользуемого объекта, потом на общем собрании членов колхоза открыто проголосовать, закрепить письменное согласие каждого члена и вынести соответствующее решение. Объект также можно выставить на аукцион. Но для этого не у всех руководителей хватает знаний. Поэтому здесь можно руководствоваться теми нормативными актами, которые имеют отношение к вовлечению в оборот неиспользуемого и неэффективно используемого государственного имущества.

УШКЕВИЧ: — Вот поэтому руководителю хозяйства проще все закопать, чтобы потом  не спросили: на каком основании ты продал, почему так дорого или дешево. Смежный вопрос получения земли: как фермерскому хозяйству, успешно работающему, расширить сегодня свой земельный участок?

КАПЧАН: — Нужно с письменным заявлением обратиться в райисполком. Сегодня найти свободную землю очень сложно. Но есть схема землеустройства района. В ней заложено, как наиболее эффективно использовать земли. Если создание или расширение КФХ будет предусмотрено в этой схеме, тогда уже никого ни о чем просить не надо — вы будете претендовать на земельный участок как для государственных нужд, так как реализация схемы землеустройства в силу действующего положения о порядке изъятия и предоставления земельных участков отнесена к государственным нуждам. Кроме того, в соответствии с Кодексом Беларуси о земле в каждом районе должен быть сформирован фонд перераспределения земли, в том числе и для создания и развития КФХ. Так что сегодня два пути получения — через фонд перераспределения земель или схему землеустройства района.

УШКЕВИЧ: — В нашем случае такого фонда нет.

КАПЧАН: — Значит, на месте не выполнили норму по его созданию. Напишите служебную записку на имя руководителя района с просьбой создать фонд перераспределения земель. Если и после этого его не создадут, подключайте контролирующие органы – для начала облисполком, в который сообщите, что в таком-то районе не создан фонд перераспределения земель. Если и облисполком не шевелится, пишите в Госконтроль.

СИЛИН: — Я постоянно поднимаю вопрос и по поводу импорта. Здесь должен подключиться Белкоопсоюз, заключить договоры с фермерами на экспорт их продукции. Но до сих пор это не сделано. А ведь так было бы гораздо эффективнее и безопаснее вывозить нашу продукцию, чем если бы каждый фермер ездил самостоятельно. Нужно на уровне государства заключать договоры на большой объем поставок в другие страны. К слову, российский рынок очень емкий. Украина сегодня туда ничего поставлять не будет, и мы можем занять ее место, отправить свою продукцию. Эту задачу нужно поручить Белкоопсоюзу.

УШКЕВИЧ: — Есть еще внутренний рынок. И здесь ситуация еще хуже. Например, зачем нам голландская и польская морковка — мы ее сами вырастить можем. Для решения этой проблемы должен вмешаться Минторг. Пока же многие торговые сети просто не берут нашу продукцию и торгуют импортной. Недавно Правительство наконец-то взялось за это.

КАЗАКЕВИЧ: — В фермерском секторе сейчас самые высокие темпы прироста производства. Это наиболее бурно развивающаяся область сельского хозяйства. Но, на мой взгляд, в ближайшем будущем полной фермеризации в стране не произойдет. Причин здесь много как объективных, так и субъективных. До Минсельхозпрода я работал в Институте системных исследований. И скажу откровенно, что сегодня желают стать фермерами не более 5 процентов сельских жителей. А могут организовать эффективное производство только 1—2 процента. От всей численности созданных хозяйств с 1991 года работает только треть, но хозяйства укрупняются, и производство устойчиво идет вверх. У нас складывается примерно такое соотношение по численности: на одну крупную организацию — 2—3 фермерских хозяйства. Сегодня говорили о больших площадях, необходимых для развития фермерства. Я с этим тоже не согласен. Все зависит от квалификации фермера и специализации хозяйства. Можно и на 30 гектарах сделать больше, чем на 300. Перспективы развития у нашего фермерства есть, и очень большие. Поэтому нашим фермерам я всегда желаю выбрать правильный путь и занять достойное место в условиях жесткой конкуренции.

mizkevich@sb.by