Круговорот Марининой в природе

Прототипом героини в новом детективе модной писательницы стала белорусская журналистка
Прототипом героини в новом детективе модной писательницы стала белорусская журналистка

Московская писательница Александра Маринина впечатления заядлого игрока не производит. Напротив, она кажется типичным «синим чулком». Тем не менее около года назад именно она резалась с журналистами в «Блэк–джек», выступив при этом еще и в роли крупье. Заработавшему за зеленым сукном наибольшую сумму был обещан странный и дурманящий приз — слава. Ведь именно это обрушилось бы на голову того, кто получал право стать героем нового романа королевы российского детектива.

Об этих азартных московских игрищах в пору бы и забыть, вот только обыграла в тот вечер «русскую Агату Кристи» в карты наша соотечественница, бывший репортер ОНТ, признанная, кстати, лучшим корреспондентом канала за 2002 год, студентка 5-го курса факультета журналистики БГУ Екатерина Кибальчич, пробующая нынче свои силы на московском 3–м канале. И то, что начиналось как гениальная «пиар»-авантюра, закончилось 25 марта официальной презентацией нового романа Марининой «Замена объекта» в Музее истории московской милиции Культурного центра ГУВД Москвы.

Каменская не лошадь, литература не переправа?

Насколько корректно разыгрывать литературу в карты — вопрос не нашей компетенции. Следует отдать должное креативности маркетологов издательства «ЭКСМО»: 20 самых продаваемых авторов печатаются именно здесь. Так что выигранный в карты герой литературы — это поистине знак нового времени. Но — не единственный сюрприз, который на пороге 10–летнего юбилея своей творческой деятельности преподнесла Маринина. Выяснилось, что она таки решилась «сменить объект»: аналитику Насте Каменской предпочла скромного участкового милиционера Игоря Дорошина. Как водится, Дорошин — образ сугубо положительный. Читателю он придется по вкусу в силу того, что он посредственный исполнитель сухих приказов и нормативов МВД, но зато образцово–показательный тип с точки зрения заботы о гражданах. Он молод, красив и талантлив. Материально обеспечен. Папа его — знаменитый оперный певец. Убийство, которое послужило отправной точкой интриги, происходит как раз в опере на премьере.

Пока участкового Дорошина не заявляют как явного наследника Каменской. Все зависит от успеха «Замены объекта».

Кроме Кати Кибальчич, в книге действует еще один реальный прототип — журналист московской «Независимой газеты» Александр Вознесенский, который в книге определен как «меланхоличный парень–газетчик». Всем троим волею автора придется поработать над расследованием преступления.

Шок — это по–нашему!

«Вас может что–нибудь шокировать?» — спросила Марина Анатольевна Алексеева, как именуют Маринину по паспорту, Катю, когда они встретились. «Не думаю, — ответила бойкая девушка, не испытывающая страха ни перед камерой, ни перед сложностями профессии. — Я ведь сама журналистка. Шокировать и ломать стереотипы — это моя профессия». «Хорошо, — ответила Маринина, — у меня тут уже есть кое–какие наброски». И писательница достала блокнот, похожий на студенческий конспект, исписанный мелким неразборчивым почерком.

...Беседовали они тогда часа три. С дотошностью Маринина расспрашивала Катю обо всем: о привычках, в том числе и вредных, о первых влюбленностях, о кулинарных и эстетических пристрастиях. Особо выпытывала нюансы работы на современном телевидении, вплоть до самых тонких подробностей технологии съемки сюжета.

— Расспрашивала о моем детстве, — вспоминает Катя. — Вообще, я заметила, что это у нее такой своеобразный принцип: она отталкивается от детства и уже исходя из него лепит образ персонажа. Оживилась, когда узнала, что у меня есть кот. У нее самой их два. Спросила: «А как вы к ним относитесь?» Я ответила честно: «Своего люблю, других — нет». — «Почему?» — удивилась она. «Потому что они все подлые и неверные предатели. От них никакого толку. Они любят только, чтобы их любили».

Мы сидели тогда в ее офисе на Чистых прудах. Она была в какой–то шикарной юбке и тапочках с атласными бантиками. Пили ее любимый растворимый кофе с тростниковым сахаром — он вкуснее и дороже обычного, такой рыжий, ломаными кусками — и пирожными «Рафаэлло», которые я принесла. В этот офис, кстати, она приезжает каждое утро, когда работает. Рассказала, что в какой–то момент поняла, что дома писать не может: срывает все графики сдачи текстов.

— По сюжету ты принимаешь активное участие в расследовании убийства?

— Нет, судя по тому, что я прочла, такое впечатление, что я всем там больше мешаю. Я знала, что Маринина недолюбливает журналистов. До этого я общалась с ней по работе и могла в этом убедиться. Когда–то перед нашей самой первой встречей я прочла роман «Стилист». Там у нее выписан самый заштампованный образ журналиста, который только можно себе представить! Наглый циник, без всяких моральных принципов, который за любую пустячную информацию даже из детского садика продаст мать родную... И конечно, тоже мешает следствию. А мудрая Каменская все время пытается воззвать к его спящей совести. Журналист, естественно, отвечает ей в духе «не учите меня жить». В общем, я знала, что некоторое предубеждение к нашей профессии у нее есть, поэтому все время думала: как же она напишет?

— И как?

— По–моему, второго журналиста — Александра Вознесенского из «Независисимой газеты» она выписала с большей симпатией. К концу романа она меня уводит вообще куда–то за пределы сюжета. Только мама участкового обо мне и вспоминает.

Вообще, я получилась в романе немного взбалмошная. Дорошин называет меня электровеником. Такая энергичная девушка, которая бегает с микрофоном и всех достает. Когда мне, например, в ботинки нашкодил кот, я устраиваю Дорошину сцену и требую, чтобы он купил мне новые. Он говорит: не куплю, ботинки сейчас дорогие. На обложке, кстати, изображена кошка.

— Что характерно, — продолжает Катя, — я тоже после этой истории теряю интерес к главному герою Игорю Дорошину и к нему домой отказываюсь подняться... Не знаю, насколько это реалистично. Чтобы с оглядкой на каких–то котов люди принимали такие решения. Еще у нас есть смешная сцена, когда в разговоре он спрашивает: «Ты что, не из Москвы?» Я отвечаю: «Тысячу раз тебе говорила: я из Минска». Но книжка все равно получилась хорошая, толстая, страниц на четыреста.

— А для чего, на твой взгляд, ей понадобился новый герой?

— На мой взгляд, Марина Анатольевна отчетливо понимает, что Каменская уже давно ассоциируется в первую очередь с сериалом и конкретно с актрисой Яковлевой. Она эту ситуацию хочет переломить. Потому и вводит в игру новый персонаж.

Магия движения

Если проследить путь Марининой, можно увидеть, что она всегда стремилась шагнуть за пределы своего писательского поля. Стать кем–то большим, нежели просто очередной московской детективщицей. Светилась в элитарном казино «Что? Где? Когда?», пробовалась в философской прозе в одном из последних романов «Тот, кто знает», заигрывала с интеллектуалами в передачах о Тарковском, объясняя столь очевидную для нее магию фильма «Зеркало».

Она первая привнесла «пиар» в литературу. Позже все поняли, что тусовки, ток–шоу, мелькание на страницах «глянца» — это часть профессии. Происходил круговорот Марининой в природе. Хотя за все 10 лет литературной карьеры упреки в адрес ее книг не изменились: дешевка, бульварщина, «чернуха».

И вот теперь появился роман, который, хотя бы из чувства корпоративной солидарности, будет обязан прочитать каждый уважающий себя белорусский журналист.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter