Президент Франции Николя Саркози из «локомотива» ЕС неожиданно превратился в его главного критика. Хозяин Елисейского дворца накануне президентских выборов, до которых осталось две недели, выставляет напоказ все хронические болезни Старого Света. Французы, презрев политкорректность, первыми начали охоту на исламистов и выдворили особо опасных радикалов из страны. Париж также предложил ввести внутренний пограничный контроль в ЕС, на время отказавшись от принципов Шенгена. Дошло до того, что Саркози и вовсе пообещал заморозить взносы страны в общий бюджет ЕС.
Конечно, многие эти заявления продиктованы предвыборным популизмом, желанием понравиться избирателю, который скептически относится к Евросоюзу. Старый Свет, похоже, накрыла волна событий, которые способны коренным образом изменить облик современной Европы. Вот почему при внешней инерционности европейской политики во многих странах зреет понимание того, что политику надо менять, если она оказалась неэффективной. Это мы видим и на примере противодействия радикальному исламизму, и в отказе от благодушного мультикультурализма. Остается надеяться, что и политика в отношении Беларуси, тупиковость которой признают сами представители ЕС, повернется к логике взаимной выгоды и взаимного интереса. Иными словами, станет более эффективной.
Тема эффективности европейской политики приобретает в последнее время особую злободневность и в связи с несовпадением интересов различных государств ЕС. Скажем, для далекой Португалии отношения с Беларусью, может, и не так важны, а вот для таких членов Евросоюза, как Литва и Латвия, добрососедские отношения с нами являются важными и жизненно необходимыми, давление не в их интересах.
Кстати, и резкая критичность Саркози по отношению к ЕС продиктована, на мой взгляд, не только падением собственного рейтинга внутри страны, но и осознанием того факта, что в Европе лозунг «союзники на века» постепенно сменяется принципом «каждый сам за себя». Ведь как иначе объяснить тот факт, что Саркози подставил подножку Меркель, сделав кучу откровенных антиевропейских заявлений.
К тому же и внешняя обстановка располагает к евроскептицизму — в начале марта министры внутренних дел семи стран ЕС (Германия, Австрия, Бельгия, Франция, Швеция, Нидерланды и Великобритания) заявили о своей готовности ввести внутренний пограничный контроль в ЕС. Что это, если не начало ревизии всей структуры Евросоюза, сама идея которого изначально предполагает принцип свободы перемещения?
То, что сегодня происходит во Франции и Германии — «тягачах» ЕС, ровным счетом как и в других государствах Европейского союза, свидетельствует о накопившемся за последние годы грузе нерешенных проблем. Ситуация усугубляется еще и тем, что противоречия между странами — участниками ЕС, как правило, носят менее острый характер, чем вопросы их внутриполитической жизни. В то время как еврочиновники готовы идти на уступки друг другу лишь ради сохранения своей политической карьеры, довольно большая часть жителей Европы подвержена сомнениям относительно необходимости существования единого европейского пространства.
Сегодня объединенная Европа стоит на пороге серьезных перемен как социально–экономического, так и политико–идеологического характера. И дело здесь не столько в растущей безработице, нерешенности вопроса миграции и спаде экономического роста, сколько в нежелании еврочиновников искать новые подходы для преодоления существующих трудностей. В том числе инерционность мышления европейской бюрократии очевидна и в их подходе, как они сами говорят, к «белорусскому вопросу». В то время как торговля ЕС и Беларуси набирает обороты, а бизнес явно указывает на заинтересованность в расширении контактов, Брюссель увяз в санкционном мышлении. Вряд ли это пойдет на пользу всему континенту в ситуации, когда Европа сообща должна искать новые стимулы для развития. Общие проблемы вынуждают всех к ответственному подходу, и в первую очередь к спокойному разрешению накопившихся проблем.
