Еще Александр Македонский и император Август всерьез задумывались над тем, чтобы объединить народы Европы общими деньгами. А ведь в те времена ни один оракул не знал даже, что такое капитализм, не говоря уже о глобализации. Если еще покопаться в истории, то можно вспомнить и классический труд Ленина «О лозунге Соединенных Штатов Европы». Взгляды Владимира Ильича на процессы евроинтеграции весьма специфичны по сегодняшним меркам, хотя ценного в них осталось немало...Очевидно, что достроить единый европейский дом, «где всем было бы хорошо и уютно», до сих пор не получается, несмотря на внешние и внутренние атрибуты единства вроде голубого неба и золотых звезд на флагах, а также единого бюджета, центробанка и, наконец, евро. Автор недавно вышедшей книги «Патриотический букварь» Константин Сутягин замечает: «Перемещение рабочей силы и товаров внутри объединенной Европы на три копейки снижает себестоимость продукции и на четыре копейки затраты на реализацию. В результате весь наш красивый и разнообразный мир слипается в концерн–синдикат, деловое предприятие, в котором начальники сокращают расходы на всякие там различия–культуры–особенности просто потому, что так выгоднее». Сказано проницательно. Остается лишь добавить, что практически выгода от стирания различий пока не прощупывается. «Экономика ЕС теряет конкурентоспособность» — таков весьма популярный тезис последних экономических обозрений. Во Франции в первом полугодии обанкротилось 26.146 предприятий. О «дольче вите» давно позабыли многие фирмы Италии. А ведь эти государства — «доноры», или, если хотите, «акушеры» процесса рождения поистине единой Европы. Что–то здесь, очевидно, не так...
В современном стремительно уплотняющемся мире мягкотелость строго наказуема. В экономике, как и во всем. Уступишь раз, два, и глядишь — остался далеко позади конкурентов, с ущемленными до боли интересами. Америка никому не уступает (хоть это зачастую и выглядит откровенно неприлично), потому и находятся пока в гордом лидерстве. Страны Европы вознамерились нарушить гегемонию Штатов, но при этом не хотят уступать друг другу. Польский фермер Кшиштоф, рассчитывающий на увеличение субсидий, недоволен французскими властями, лоббирующими интересы собственного крестьянства, а те в свою очередь возмущены амбициями британского премьер-министра Блэра, не желающего расставаться с заветным «чеком». Этот совсем не любовный сельскохозяйственный «треугольник» стал уже знаковым для пространства ЕС. Рядом с ним располагаются и другие «фигуры» с острыми углами. Та же миграция, например. Потомков галлов и готов теснят демпингующие турки, марокканцы, пакистанцы... Народы Востока, чьи страны не входят в ЕС, так же, как и жители бывших стран — союзников СССР по Совету экономической взаимопомощи, жаждут лучшей жизни, которая играет красками в окрестностях Елисейских полей и у берегов Рейна. Но рады ли этим устремлениям «коренные европейцы»? Сомневаюсь, что многие французские марокканцы или немецкие турки чувствуют себя полноценными французами или немцами. Потому что Европа — это не Америка, здесь мировоззрение куда более консервативное и менее космополитичное.
Чтобы слепить из разных, зачастую полярных интересов и культур что–то цельное и гармоничное, нужна сильная политическая воля, а ведь ее–то в рядах европейской бюрократии пока и не наблюдается (общий бюджет принять не смогли). В свое время большевики стоявшие перед ними «острые углы» сглаживали наждаком тоталитарных методов. Сейчас другие времена. Орудовать нужно тонкими демократическими инструментами. Для достижения эффекта, не обойтись без концентрации всех сил. Распыление же на побочные и весьма пустые задачи, вроде поучения восточных соседей в лице Беларуси и России «цивилизованности», не экономично, а порой просто не корректно. Как не корректно, на мой взгляд, и стремление многих аналитиков отождествлять СССР и ЕС. Ведь ныне мы созерцаем кризис явно иного жанра... Конечно, ЕС сейчас должен изрядно поработать для того, чтоб не стать–таки мертворожденным образованием. Впрочем, гипотетически государства Старого континента могли бы предпочесть и другой вариант. Забыть о Маастрихтском договоре и подобных декларациях о благих намерениях и не пытаться больше лепить всеобщий «концерн–синдикат» равных возможностей. А жить в духе старого дарвиновского постулата, согласно которому неравенство и есть двигатель прогресса. Но все же сегодня такой сюжетный разворот кажется маловероятным. Слишком уж притягательна мечта о единой Европе...
