Кризис и управляющие

В конференц-зале «СБ» обсуждение судьбы экономически несостоятельных предприятий
Ежегодно большое количество предприятий попадает в процедуру банкротства. По информации Высшего Хозяйственного Суда, за этот год к производству будет принято более 1.600 заявлений об экономической несостоятельности (банкротстве). В 2006 году таких заявлений было принято судами 1.571, в 2005–м — 1.088, в 2004–м — всего 375. О чем говорят эти цифры? Банкротство в последние годы стало заметным и негативным срезом хозяйственной жизни. И оно достойно внимательного анализа. В своем выступлении на Республиканском семинаре Президент очень остро охарактеризовал ситуацию и потребовал немедленного реагирования. Судьбе некоторых экономически несостоятельных предприятий были посвящены статьи в «СБ»: «Банкроты в законе» (22 ноября, 2007 г.), «Агентство «рейдер»?» (23 ноября, 2007 г.), «Игра на выжимание» (29 ноября, 2007 г.). Журналистское расследование показало, что в сфере банкротства проявляются некоторые тревожные тенденции. Газета поставила ряд принципиальных вопросов: почему столь низок процент предприятий, которые действительно прошли финансовое оздоровление и стали платежеспособными? Всегда ли эффективно и с пользой для государства антикризисный управляющий распоряжается активами тех заводов и фирм, которые ликвидируются? Насколько качественно выстроен мониторинг деятельности управляющих?

Обсудить эти вопросы мы пригласили заместителя Председателя Высшего Хозяйственного Суда Лилию КОЗЫРЕВУ, судью Высшего Хозяйственного Суда Степана ТУРМОВИЧА, председателя хозяйственного суда Минска Игоря ЖДАНОВИЧА, заместителя министра экономики Олега МЕЛЬНИКОВА, директора департамента по санации и банкротству Министерства экономики Александра МИРОНИЧЕНКО, начальника отдела по надзору за исполнением законодательства в сфере экономики Генеральной прокуратуры Елену ЛЕБЕДЕВУ, председателя совета Белорусского общественного объединения специалистов по антикризисному управлению и банкротству (БООСАУБ) Василия ПЕТРЕНЮКА и члена совета БООСАУБ Георгия САВИЦКОГО.

«СБ»: Серия статей о предприятиях–банкротах имела серьезный резонанс. В частности, десятки откликов поступили на сайт «СБ». Многие из них весьма острые, критичные. Позвольте зачитать некоторые фрагменты нашей интернет–почты.

«Создается впечатление, что серия статей о банкротстве — это только малая часть айсберга. Удивляет, что в государстве за это никто не отвечает, да и не сильно интересуется, как отмываются немалые деньги...»

«По мнению департамента по санации и банкротству, случаи с хищениями и рейдерскими захватами являются большой редкостью в нашей стране. Однако факты говорят об ином...»

«То, что происходит с ООО «BST Ltd» является хрестоматийным примером, фактическим руководством для проведения подобных операций — рейдерских захватов...»

И еще одна читательская ремарка. «Понятно, что переводить все стрелки на управляющих не вполне корректно. Вокруг каждого предприятия сплетается тесный клубок интересов высоко– и не очень поставленных чиновников, кредиторов, потенциальных инвесторов и лжеинвесторов, желающих выкупить активы за копейки. Управляющий находится в центре этого клубка. В его действиях отражается гораздо больше, чем может показаться. Это, если хотите, один из индикаторов коррумпированности нашей экономики».

На наш взгляд, последняя мысль резонна. Предлагаем начать беседу с ее обсуждения.

Л.Козырева: Я прежде всего хотела
бы высказать позицию Высшего Хозяйственного Суда по публикациям в прессе, в частности в «СБ», а также сюжету в телепрограмме «Контуры». Мы, конечно, признаем важность проблемы рейдерства и всех тех проблем, которые возникают в процедурах банкротства. Но вместе с тем в газете «Советская Белоруссия» были опубликованы материалы по делам, которые находятся в производстве хозяйственных судов. Это «Альактив», это BST Ltd, это Бобруйский завод виноградных напитков. Насколько я знаю, материалы об этих предприятиях были опубликованы без разрешения судей, ведущих дела по данным предприятиям. И это может быть расценено как давление на суд...

«СБ»: Вынуждены парировать. Редакция не комментировала судебную практику, а ставила совершенно иные вопросы. Редакцию волнует следующее: почему на глазах местных властей рушатся предприятия, почему очень часто оказывается неэффективной работа антикризисных управляющих? Cогласно законодательству и здравому смыслу, пресса имеет право на высказывание своей точки зрения, а также иных точек зрения. По нашему мнению, главное в другом — неправильно замалчивать в СМИ проблемы, которые возникают в делах о банкротстве. Так же, как и факты, указывающие на то, что участились случаи тихого, ползучего поглощения чужой собственности. За каждым предприятием стоят судьбы трудовых коллективов, десятки тысяч людей. Тема, по мнению редакции, имеет не только экономическое, но и большое социальное значение.

Л.Козырева: Безусловно. Но нарушать действующее законодательство нельзя. Мы не можем здесь говорить о конкретных предприятиях, дела по которым не завершены. Поэтому давайте анализировать причины банкротства, причины нехватки управляющих, цели и задачи, которые перед ними стоят...

«СБ»: Давайте!

О.Мельников: А что такое вообще рейдерство? У нас в законодательстве нет такого термина. Давайте лучше посмотрим, чего мы хотим от закона о банкротстве, от органов, которые включены в эту сферу, от управляющих...

«СБ»: Что касается «рейдерства», то сегодня этот термин широко распространен, и не только в прессе. Он означает «захват предприятий». Все, вроде, этот термин знают... Что ж, теперь его узнают в Минэкономики. Пожалуйста, Олег Васильевич.

О.Мельников: Управляющие, как того требует закон, обязаны рассчитаться с кредиторами. Для этого они разрабатывают план санации, его можно назвать и бизнес–планом, фактически это то же самое. Разработанный план рассматривается кредиторами и потом утверждается судом. Но может случиться и так, что предприятие доведено до такого состояния, что управляющий не в силах вывести его на безубыточную работу. И тогда происходит банкротство этого предприятия с продажей его имущества. Надо сказать, что продажа имущественного комплекса в целом или даже по частям более эффективному собственнику не говорит о том, что активы куда–то исчезают. На базе этого имущества могут создаваться и, кстати, создаются предприятия, которые в дальнейшем эффективно работают.

«СБ»: Олег Васильевич, могли бы вы назвать конкретные предприятия, которые после принятых антикризисным управляющим мер эффективно заработали, вернулись в экономику?

О.Мельников: Березовский комбинат силикатных изделий. По нему процедура банкротства была начата с 2002 года. Так вот, сегодня объем выпуска блоков стеновых панелей вырос в 4 раза, производства извести — на 11 процентов. Тогда, в 2002–м, рентабельность реализованной продукции была минус 24 процента, а сейчас уже — плюс 28. Цифры красноречивые.

«СБ»: А еще?

— Пожалуйста, Барановичский завод запасных частей. Это предприятие–банкрот за 9 последних месяцев вышло на чистую прибыль.

«СБ»: Хотелось бы услышать мнение Александра Ивановича, директора департамента по санации и банкротству Минэкономики, по поводу комментариев наших читателей.

А.Мирониченко: На мой взгляд, СМИ недостаточно уделяют внимания той теме, которую мы сегодня обсуждаем. В результате у общественности сложилось такое впечатление, что управляющие занимаются не оздоровлением предприятия, а какими–то криминальными, скажем так, делами. В настоящее время в прессе появилась информация о якобы имеющих место нарушениях на ряде предприятий. Хочу сказать, что большинство из этих фактов либо недостоверно, либо предоставлено некомпетентными лицами.

Наша встреча в редакции за «круглым столом» должна показать, что институт банкротства сегодня функционирует, есть люди, которые за это отвечают, есть управляющие, которые непосредственно занимаются этими проблемами, и судьи, которые выносят решения. И пока дело не закрыто в суде, никаких комментариев, интервью давать недопустимо, кроме как в установленном порядке. И закон о банкротстве, как было уже сказано, не дает права вторгаться в судебный процесс.

К чему могут привести подобные публикации, можно только догадываться. По ряду предприятий сегодня инвесторы рассматривают возможность приобретения имущества, приобретения единых имущественных комплексов. И такая информация может привести к тому, что они просто откажутся от инвестиций в наши неплатежеспособные организации. Что приведет к конкретному и огромному ущербу для государства.

В.Петренюк: Я также несколько слов хотел бы сказать о публикациях в прессе. Когда управляющий приходит на предприятие, он попадает сразу под «перекрестный огонь» интересов кредиторов, учредителя, трудового коллектива и потенциальных инвесторов. И все, что вы зачитали в начале нашей беседы, это мнения, которые самым негативным образом сказываются на имидже управляющего. Раньше судьи, управляющие, департамент по санации и банкротству работали в тесной связке. Теперь такой четкой координации нет. Во многом из–за негативных материалов в СМИ. Я лично столкнулся с абсолютно некорректным освещением моей деятельности на предприятии «Евронатурпаркет». Кстати, материалы в прессе становятся поводом для всевозможных проверок. И пока эти проверки проходят, управляющему уже не до выполнения своих прямых обязанностей. Кроме того, проверяющий видит в управляющем врага и потенциального правонарушителя. А ведь все проблемы на предприятии возникли не с приходом управляющего, а до него...

«СБ»: Наш «круглый стол» собран не для обсуждения роли прессы в процедуре банкротства. Не будем отвлекаться. Позвольте высказать нашу журналистскую позицию. Корректное освещение любой темы возможно в том случае, когда СМИ получают полную и подробную информацию. Ее нет! Вот и давайте конкретно, а главное, честно обсуждать не то, о чем написали газеты, а о том, что происходит с предприятиями. Поэтому, коллеги, предлагаем вернуться к заявленной теме. Хотелось бы узнать, какие проблемы сегодня волнуют суд, департамент, управляющих?

Л.Козырева: В последнее время у нас серьезно выросла нагрузка на хозяйственные суды. Нормативная нагрузка на одного судью 30 — 35 дел в месяц. Но сегодня нам приходится рассматривать по 90 дел в месяц на одного судью. И в это количество входят и социально значимые дела об экономической несостоятельности. Настало время создать специализированные суды по банкротству.

Еще одна проблема заключается в том, что у нас институт антикризисных управляющих до конца не сложился. И, может быть, с помощью СМИ мы сможем в какой–то степени облегчить ее решение. На дела по процедуре банкротства катастрофически не хватает управляющих. Таких дел сегодня у нас 1,5 тысячи. Из них 94 по градообразующим предприятиям, предприятиям с долей государственной собственности. Они имеют очень важное значение для экономики страны. 22 таких предприятия находятся в процедуре санации, 53 — в процедуре ликвидации.

Хотелось бы, чтобы был конкурс управляющих на одно предприятие. Чтобы было несколько кандидатур — 3, 4, 5 человек, из которых можно выбрать специалиста, имеющего опыт работы в той отрасли, к которой относится данное предприятие: строительство, деревообработка, торговля... А у нас сейчас 17 дел приостановлено из–за того, что нам не представили кандидатуры управляющих!

Мы также видим, что знания управляющими Закона «Об экономической несостоятельности», Указа Президента № 508, других актов законодательства о банкротстве не всегда на должном уровне. К нам постоянно идут запросы от управляющих разъяснить ту или иную норму, как им поступить в том или ином случае...

«СБ»: То есть уровень подготовки управляющих, на ваш взгляд, необходимо повышать? Игорь Николаевич, насколько нам известно, львиная доля дел о банкротстве находится в производстве Минского городского хозяйственного суда. Как вы оцениваете эффективность управляющих и института антикризисного управления в целом?

И.Жданович: Для начала приведу статистические данные. За последние 5 лет наш суд рассмотрел 2.175 дел об экономической несостоятельности. Это 58 процентов дел от всех рассмотренных хозяйственными судами по стране. Из этого массива в 14 случаях было принято решение о банкротстве с санацией. Из них 6 предприятий были санированы. По 6 делам от санации перешли в ликвидационное производство и 2 дела по санации находятся сейчас в производстве. О чем говорят эти цифры? Прежде всего о том, что институт антикризисного управления используется сегодня крайне неэффективно. Поскольку целью законодательства о банкротстве была санация, оздоровление предприятий. А не ликвидация. Почему же имеем то, что имеем?

Первое. У нас с 1998 года огромное количество предприятий, которые давно прекратили свою деятельность, они не имеют ни имущества, ни людей, там учредители числятся только на бумаге... И в основном вот такие дела и рассматривались нашим городским хозяйственным судом. Это что–то вроде работы похоронного бюро. Выступая на различного рода совещаниях, я постоянно предлагал внести изменения в законодательство, прописать в нем упрощенную форму ликвидации таких предприятий.

Второе. Институт банкротства — это сугубо рыночный институт. Он направлен на то, чтобы максимально быстро удовлетворить интересы кредитора и найти нового эффективного собственника. И здесь наиболее распространенный способ достижения цели — продажа предприятия. Естественно, сам факт продажи будет вызывать негативную реакцию тех, чье предприятие продается. Одни и те же действия, внешне законные, могут совершенно по–разному интерпретироваться. Поэтому мы и наблюдаем сегодня такие отклики в прессе: вот, мол, забрали предприятие, вот оно рейдерство!

Здесь в каждом конкретном случае нужно анализировать работу предприятия до того, как оно стало банкротом. А также действия учредителей. Что они делали для того, чтобы предотвратить угрозу банкротства?

«СБ»: А что насчет квалификации управляющих? Читательская почта указывает, что антикризисные управляющие не всегда стоят на государственных позициях.

И.Жданович: Опыт приходит, когда есть постоянная практика. На единичных случаях его не получишь. Если посмотреть на цифры, то получается, что за 5 лет мы только по 6 делам имели управляющих, которые глубоко вникали в экономические процессы на предприятии, реально пытались вывести их из кризиса. Но тем не менее и на этих успешных примерах большого опыта не наработаешь...

Мы должны думать, как и в каком направлении развивать институт антикризисного управления. Понятно, что банкротство, проходящее с соблюдением законодательства, это цивилизованная форма. Но мы ее должны провести так, чтобы эта процедура была процессом экономическим. У нас многие вопросы зарегулированы, заадминистрированы. Разумеется, контроль госорганов, в том числе правоохранительных, необходим. Но при этом важно полностью исключить их вмешательство в экономическую сферу... Такое вмешательство, приводящее, например, к приостановлению деятельности предприятия, вызовет однозначно негативные последствия.

«СБ»: Уже не один раз за столом прозвучало слово «рейдерство». Хотелось бы услышать консолидированное мнение участников «стола»: есть в Беларуси это явление или нет? Но дело, разумеется, не в термине. В России есть такой эвфемизм «недружественное поглощение». Звучит красиво, но сути дела не меняет. Поэтому, ваше мнение о сути явления?

О.Мельников: У нас такого термина нет ни в одном из нормативных актов. И нет четкой формулировки, что такое рейдерство. Поэтому каждый понимает под этим что заблагорассудится. Отсюда всякие измышления, неправильные выводы и так далее.

Е.Лебедева: Действительно, понятия «рейдерство» нет в белорусском законодательстве. Нет его и в российском. Хотя в соседней стране о рейдерстве пишут и говорят. И надо отметить, что серьезные юристы исследуют это явление. На примерах конкретных предприятий пытаются вывести характерные схемы, с помощью которых определенные лица приобретают имущественные права и права управления предприятием. Анализируются пробелы в законодательстве. Но все это на уровне обсуждений.

Реально мы можем говорить о противоправных действиях, приведших к причинению ущерба, за совершение которых установлена ответственность.

Так, у нас предусмотрена уголовная ответственность за ложное банкротство, за преднамеренное банкротство, за принуждение к совершению сделки, за срыв публичных торгов. Последнее может делаться для того, чтобы понизить стоимость объекта, выставленного на продажу, а затем приобрести его по более низкой цене.

Немного статистики. В 2006 — 2007 годах было возбуждено 2 уголовных дела по ложному банкротству, 3 дела — по преднамеренному банкротству, 3 дела — по принуждению к совершению сделки... Кстати, о заводе ООО «BST–Ltd», о котором вы писали. По данному предприятию в суд направлено дело, в том числе и по статье преднамеренное банкротство. Оно пока еще не рассмотрено. Об этом деле более подробно мы сможем поговорить после вступления приговора в законную силу. Отмечу, именно судебная практика позволяет правоохранительным органам приобретать опыт в раскрытии преступлений по указанным статьям.

«СБ»: Елена Ивановна, на ваш взгляд, насколько четко ведется контроль за деятельностью управляющих, в руках которых находятся активы на миллиарды рублей?

Е.Лебедева: Прокурорами по итогам проверок сделан вывод о том, что эффективная система контроля за деятельностью управляющих пока не налажена. Контроль за управляющими возложен и на департамент по санации и банкротству, и на собственников в лице госорганов управления, и на суды... Но полными сведениями о действиях управляющих, о законности совершаемых ими операций ни одна из указанных сторон не обладает. Это не позволяет объективно оценить деятельность конкретного управляющего на конкретном предприятии.

«СБ»: Почему так происходит?

Е.Лебедева: Есть много факторов. Но самый главный, по–моему, заключается в том, что система контроля в законодательстве не прописана должным образом. На департамент по санации и банкротству Минэкономики можно было бы возложить более широкие полномочия. Он должен анализировать и давать оценку действий управляющего: приведут ли они к санации предприятия или нет, законны они или нет. И еще у департамента должны быть реальные возможности координировать работу госорганов с тем, чтобы процесс подготовки управляющих был более организованным и системным. Приостановленных дел о банкротстве из–за нехватки управляющих быть не должно!

О.Мельников: А я хочу обратить внимание на другое. Функции департамента прописаны четко: он контролирует деятельность управляющего, но не имеет права проверять финансово–хозяйственную деятельность. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Есть у нас Комитет госконтроля, который разрабатывает план комплексных проверок. Так вот, мы в соответствии с этим планом проверяем и деятельность управляющего. Надо ли функции департамента расширять? Если их расширить, это потянет за собой расширение численности аппарата контроля. Вы знаете, как у нас воспримется подобная практика.

«СБ»: А может быть, стоит повысить эффективность работы департамента по контролю за управляющими?

О.Мельников: Надо сначала доказать, что эта эффективность при существующих полномочиях низка. В то же время хочу заметить, что работа по совершенствованию деятельности департамента ведется постоянно и мы принимаем к сведению все разумные предложения.

С.Турмович: Иногда управляющий вместо того, чтобы заниматься процедурой, которая предусмотрена законом, начинает писать во все правоохранительные органы. Инициировать уголовные дела в отношении бывших руководителей, собственников, кредиторов... А к своей основной обязанности: взыскивать долги, заниматься продажей имущества относится, скажем так, поверхностно. А в результате рассмотрение дела о банкротстве растягивается во времени. Если делать упор только на уголовном преследовании тех, кто довел предприятие «до ручки», дело можно рассматривать и 5, и 10 лет.

Г.Савицкий: Я бы расставил акценты иначе. Уверен, нужно законодательно установить ответственность тех, кто привел предприятие в кризисное состояние. Это собственник предприятия и те, кто руководил им. Вот об этом у нас говорится почему–то мало.

Я, например, только в этом году написал 20 сообщений в правоохранительные органы о том, что в действиях конкретных лиц имеется состав преступления. Например, факты, указывающие на преднамеренное банкротство. Но ни одного решения по принятию каких–то мер против этих лиц нет. Чтобы бороться с болезнью, надо бороться с причиной. Поэтому нужно законодательно ужесточить ответственность руководителей за доведение предприятий до кризисного состояния. А то получается, крайним оказывается управляющий...

Виталий ВОЛЯНЮК, Иван КИРИЛЕНКО, «СБ».

Р.S.

Отметим: за дискуссией в «конференц–зале «СБ» заинтересованно наблюдало несколько антикризисных управляющих. Сразу после «круглого стола» мы попросили их поделиться своими впечатлениями. Они рассказали о тех проблемах, с которыми им приходится сталкиваться, работая на предприятиях. Главная из них — это большое давление различных влиятельных лиц, имеющих прямое или косвенное отношение к банкроту. Незаконные порой «предложения», шантаж, иногда прямые угрозы — это, как оказалось, будни профессии управляющего. Слишком часто этих людей хотят сделать инструментом для поглощения чужой собственности. И далеко не всегда антикризисные менеджеры чувствуют себя защищенными и самостоятельными. Наверное, здесь есть над чем призадуматься и судьям, и департаменту по санации и банкротству, который отвечает за деятельность своих подопечных, среди которых, безусловно, немало людей порядочных, государственников, болеющих за дело.

Хочется обратить внимание на следующее. Откровенно говоря, нас несколько удивляет отношение департамента по санации и банкротству Министерства экономики к критическим материалам в газете. Правильно ли делать вывод, что аргументированные публикации могут отпугнуть от предприятий–банкротов потенциальных инвесторов? А может — наоборот, они сослужат добрую службу?

Недавно мы получили «факс» от уважаемого А.Мирониченко, в котором он требует прекратить публикацию мнений читателей по проблеме банкротства. Грозный «факс» мы выслали обратно Александру Ивановичу... Надеемся, что руководство Министерства доходчиво разъяснит г-ну Мирониченко, что он не уполномочен вот так, посредством «факсов», руководить работой центральных государственных СМИ. Это во-первых. А во-вторых, следует напомнить Александру Ивановичу, что деловая, конструктивная критика есть горькое, но полезное лекарство... Честь мундира, уважаемый Александр Иванович, защищают иначе – наведением порядка на вверенном участке работы. Пока на этом самом участке много проблем и «круглый стол» это еще раз подтвердил. Давайте без лишней переписки, без эмоций, сообща их устранять. Для пользы дела...

Кстати, во время подготовки «круглого стола» к печати нам не удалось получить от руководства департамента информацию по количеству уголовных дел, возбужденных в отношении управляющих. По неофициальным сведениям, которыми располагает редакция, таких дел за время существования института банкротства было возбуждено 13. Управляющим инкриминировались хищения, подделка документов, взятки. По нескольким делам суды уже вынесли обвинительные приговоры. В департаменте отказались подтвердить или опровергнуть данную нелицеприятную статистику, сославшись на то, что «не владеют полной информацией». Почему?

Не удалось редакции получить подробные сведения и об успешных случаях санации. Хотя в департаменте уверяют, что, помимо примеров, приведенных в ходе «круглого стола», есть и целый ряд других предприятий. Почему бы не огласить положительный опыт? С удовольствием опубликуем.

Редакция продолжит изучение проблем банкротства предприятий.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter