Кресты Кальварии ржавеют

Какое будущее ждет Кальварийское кладбище?

Сошедший снег оголил не только прошлогоднюю листву, но и вопрос, который вот уже много лет не дает покоя жителям Минска: какое будущее ждет Кальварийское кладбище? Этот некрополь — старейший в городе. Но с каждым годом ветшают могильные ограды, падают с постаментов кресты. И может сложиться впечатление, что никому до этого дела нет. Потому что государство не вправе нарушать частные захоронения. А родственники умерших не всегда, а то и вовсе не приходят почтить память предков. Сотрудники КУП «Спецкомбинат коммунально–бытового обслуживания» стали развешивать на неухоженных могилах таблички с напоминанием: «Просим вас обновить пришедшие в ветхость надмогильные сооружения». Кое–кому показалось, что эти сообщения — угрозы: мол, древний погост ждет зачистка от старых надгробных камней — якобы ради освобождения территории для новых захоронений. Началась шумиха в интернете. Чтобы разобраться в ситуации, я отправился на кладбище. Сопровождать меня согласился заместитель директора спецкомбината по идеологической работе Сергей Тур.


Последние напоминания


— Более 200 табличек по всей Кальварии — столько напоминаний пришлось развесить, — встретил нас у брамы на погост с польской надписью 1830 года Wiecznie odpocznenie («Вечный покой») завкладбищем Сергей Краснов. — На многие наши объявления родственники отозвались.


Однако неопознанных захоронений хватает: это может быть плита с затертой временем надписью или пустырь внутри ограды — вероятно, когда–то там стоял памятник, но или сгнил (если был деревянный), или пропал.


Что ждет забытые участки? Сергей Тур ввел меня в курс дела:


— По Закону «О погребении и похоронном деле» и согласно Правилам содержания мест погребения, утвержденным министерствами жилищно–коммунального хозяйства и здравоохранения, спецкомбинат обязан сообщать родственникам захороненного о пришедших в ветхость надмогильных сооружениях, плитах колумбарных ниш и требовать их исправления в кратчайшие сроки. Что мы и делаем.


Обычная работа. Если бы не одно «но». Кальвария внесена в Госсписок историко–культурного наследия, ей присвоена 1–я категория. Согласно охранному обязательству спецкомбинат является собственником ценности. Сергей Владимирович доказал мне, что содержать такой объект — дело непростое:


— Всего на Кальварии учтено 19.686 захоронений. Кладбище состоит из 12 участков, — мы идем по аллее, ведущей от брамы к костелу. — Слева и справа от нас 2–й и 3–й участки, за храмом — 4–й. Это так называемая историческая часть. Здесь похоронены знатные и известные люди, в том числе семья Неслуховских, в частности представитель этого рода поэт конца XIX века Янка Лучина.


Могилы Неслуховских скромны, но содержатся в полном порядке. Однако достаточно отойти чуть дальше — валяются разбитые памятники, пугают руины каплиц. На рухнувших камнях читаю фамилии: Окулич, Стеткевич, Соколовская...


Мы стоим с Сергеем Туром у валуна с датой «1882»: по заросшей мхом надписи видно, что родственники давно не посещали могилу. Однако как обеспечить сохранность художественной ценности, которой является надгробие, если родственников нет?


— Спецкомбинат не вправе ремонтировать склепы — в его собственности только сама территория погоста, — рассуждает с правовой точки зрения директор Николай Ракевич. — Мы вывесили напоминания. Если спустя 3 года не объявятся родственники, то будем наводить порядок на «ничейных» участках. Ветхую ограду кое–где, наверное, придется убрать. Но сносить памятники и сами захоронения никто не будет.


На субботник толокой


Получается заколдованный круг. У спецкомбината нет права трогать с места надмогильные камни, даже если они повалены. Есть право только убирать мусор. Лишь родственники могут решить судьбу древних надгробий. А если все родные умершего — за границей (ведь потомки многих дворян после революции 1917 года эмигрировали), у кого–то просто не оказалось наследников, другие погибли в годы Великой Отечественной войны — кому тогда ухаживать за памятниками?


Сергей Тур видит такой выход из ситуации:


— Надо, чтобы Минкультуры взяло наиболее ценные захоронения под охрану. Например, Янки Лучины и других известных людей. Потому что спецкомбинат отвечает лишь за порядок на территории кладбища. Хотя за свой счет мы сделали косметический ремонт, покрасили 2 каплицы. Для сравнения: другие усыпальницы, которые ближе к костелу, так и лежат в руинах.


Зато костел обновляется. Храм уцелел в аутентичном виде, это первый костел в Минске, где в послевоенное время разрешили службы — еще в 1981 году. Правда, на реставрацию работы в здании мало похожи: появились новые двери, окна — все стеклопакеты, явно дисгармонирующие с неоготическим обликом храма. С апсиды к костелу пристроена пожарная лестница, также портящая вид святыни.


Игорь Чернявский, начальник управления по охране историко–культурного наследия и реставрации Минкультуры, мои наблюдения прокомментировал, не скрывая своего возмущения:


— Вы знаете, что костел — бесхозный? Приход его использует, но не подписал с Минкультуры охранного обязательства — такого же, как спецкомбинат на кладбище. В принципе, мы могли бы подать в суд. Но не хотим задевать чувств верующих. Хотя подмеченный вами несанкционированный ремонт — это явное нарушение Закона «Об охране историко–культурного наследия».


Есть и другая сторона медали. Настоятель кальварийского костела Воздвижения Святого Креста Андрей Бородич организовывал субботники, чтобы убрать мусор на забытых родственниками могилах умерших. Такие же акции проводило Белорусское добровольное общество охраны памятников истории и культуры. Но это были разовые мероприятия.


Может, стоит взять пример с Юозаса Бульки, светлая ему память? Силами своего небольшого прихода он очистил от мусора кладбище деревни Мосар, а из обломков памятников создал мемориальный комплекс. Мало того — все село поднял на культурный уровень и вывел на международную туристическую арену. Кальвария — не менее интересное место. Однако туристы сюда не заглядывают.


Скоро Радоница — на погост придет много людей: поставить свечи, навести порядок — не только на могилах предков, но и на соседних. Спецкомбинат готов даже предоставить инвентарь. Ведь шестеро сотрудников организации на все огромное кладбище не могут уделить должного внимания каждому камню, кресту.


Сергей Тур призывает минчан прийти на Кальварию и 21 апреля — в день республиканского субботника: «Толокой можно многое сделать для уникального уголка старого Минска».


Не утратить святое


Вот уже год в управлениях культуры Фрунзенского района, Мин-горисполкома и в Минкультуры готовят и согласовывают документы, которые должны определить судьбу рушащихся каплиц. Это первый этап «персонификации» безымянных и бесхозных захоронений. Еще год как минимум понадобится для того, чтобы найти родственников — потомков захороненных в склепах. Если таковые не объявятся, часовни или их руины можно будет передать на баланс костела или тех, кто возьмется за их реставрацию. Это могут быть и частные лица, которые пожелали бы восстановить постройки, присматривать за ними и, возможно, хоронить там своих родственников. Такой вариант не рассматривал пока никто, но Игорь Чернявский не исключает, что все возможно:


— В любом случае вопрос о каплицах может окончательно решить суд. Они формально ничейные, на них нет документов. Должен появиться хозяин, с которым можно было бы подписать охранное обязательство.


— Как вы оцениваете работу спецкомбината по уходу за кладбищем?


— Согласно статье 10 Закона «Об охране историко–культурного наследия» контролировать состояние костела и кладбища должны местные власти — сотрудники управления культуры Мингорисполкома. Спецкомбинат подписал охранное обязательство и должен следить за всем, что происходит на Кальварии. Родственники умерших не имеют права менять облик могил, оград, копать землю, а тем более убирать исторические памятники по собственному желанию: все действия они должны согласовывать со спецкомбинатом, а комбинат — с Минкультуры.


Кальвария — не единственный исторический некрополь с нерешенными правовыми и моральными вопросами. По всей стране множество погостов с неухоженными забытыми надгробиями, разваливающимися каплицами. Очевидно, в первую очередь местным властям нужно пристальнее присмотреться к тому, что творится за старыми кладбищенскими оградами. А родственникам умерших — чаще зажигать свечи на могилах предков. Чтобы не покосились кресты, не заржавела наша память — говоря словами поэта, «каб не страцiць святое штосьцi».

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter