Крепкий орешек

НА НАЧАЛО прошлого года в республике насчитывалось 2045 крестьянских (фермерских) хозяйств. Больше всего их — 23 процента — было зарегистрировано на Минщине, каждое пятое хозяйство — на Брестчине, и меньше всего — по 13 процентов — на Могилевщине и Гомельщине. В расчете на одно такое хозяйство приходилось около 61 гектара земли. Одни специализируются на производстве овощей, зерна, картофеля, другие занимаются животноводством, третьи — выращиванием саженцев и плодов. Это, можно сказать, энтузиасты, которые сполна отдают себя любимому делу. Что сегодня волнует руководителей крестьянских (фермерских) хозяйств? Почему, несмотря на принимаемые меры по упрощению процедурных вопросов, по-прежнему приходится много ходить по кабинетам, чтобы получить заброшенное или пустующее здание, кредит, технику? Почему землю фермерам выделяют за пятьдесят или сто километров, если рядом находится неэффективно действующее хозяйство? Эти проблемы обсуждались за «круглым столом», который «БН» провела с участием фермеров, представителей Минсельхозпрода и ученых. В разговоре участвовали заведующий сектором фермерских хозяйств Института системных исследований в АПК НАН Беларуси Александр КАЗАКЕВИЧ, заместитель начальника управления совершенствования экономического механизма хозяйствования Минсельхозпрода Владимир КРАСОВСКИЙ, руководители фермерских хозяйств «Петровский» Александр ПЕТРОВСКИЙ, «Исида» — Александр ЛАСЕВИЧ, «Вольготное» — Юрий КАРПИЛОВИЧ Минского, «Новатор-сад» — Владимир МАРЧЕНКО Дзержинского и «АВС» — Владимир АРТЮКЕВИЧ Молодечненского районов.

Почему прекратили существование две трети фермерских хозяйств, созданных в республике в свое время?

НА НАЧАЛО прошлого года в республике насчитывалось 2045 крестьянских (фермерских) хозяйств. Больше всего их — 23 процента — было зарегистрировано на Минщине, каждое пятое хозяйство — на Брестчине, и меньше всего — по 13 процентов — на Могилевщине и Гомельщине. В расчете на одно такое хозяйство приходилось около 61 гектара земли. Одни специализируются на производстве овощей, зерна, картофеля, другие занимаются животноводством, третьи — выращиванием саженцев и плодов. Это, можно сказать, энтузиасты, которые сполна отдают себя любимому делу. Что сегодня волнует руководителей крестьянских (фермерских) хозяйств? Почему, несмотря на принимаемые меры по упрощению процедурных вопросов, по-прежнему приходится много ходить по кабинетам, чтобы получить заброшенное или пустующее здание, кредит, технику? Почему землю фермерам выделяют за пятьдесят или сто километров, если рядом находится неэффективно действующее хозяйство? Эти проблемы обсуждались за «круглым столом», который «БН» провела с участием фермеров, представителей Минсельхозпрода и ученых. В разговоре участвовали заведующий сектором фермерских хозяйств Института системных исследований в АПК НАН Беларуси Александр КАЗАКЕВИЧ, заместитель начальника управления совершенствования экономического механизма хозяйствования Минсельхозпрода Владимир КРАСОВСКИЙ, руководители фермерских хозяйств «Петровский» Александр ПЕТРОВСКИЙ, «Исида» — Александр ЛАСЕВИЧ, «Вольготное» — Юрий КАРПИЛОВИЧ Минского, «Новатор-сад» — Владимир МАРЧЕНКО Дзержинского и «АВС» — Владимир АРТЮКЕВИЧ Молодечненского районов.

Александр КАЗАКЕВИЧ: — Начиная с 1991 года в республике было организовано более 6 тысяч фермерских хозяйств. С того времени прекратили свою деятельность около четырех тысяч. Почему? Кто-то в этот вид бизнеса приходит неподготовленным, кто-то не выдерживает конкуренции. Сокращение происходило и за счет реорганизации. В основном состоялись те, кто имел определенный опыт работы. Но у кого-то и не получилось. Однако в этом нет ничего удивительного. В США, например, в течение года тоже исчезает немало фермерских хозяйств и появляются новые.

За период развития фермерского сектора существенные изменения произошли и в производственной деятельности. Посевные площади в этом секторе с 1991 по 2009 годы увеличились более чем в 18 раз, в том числе под овощами — в 183, картофелем — в 20 раз. Удельный вес в производстве овощей, например, составил в 2009 году около 6 процентов, в 2010-м — еще больше. Положительная тенденция и в животноводческой отрасли. В течение 2009 года, например, поголовье крупного рогатого скота у фермеров увеличилось на один процент, мелкого — почти на 8, свиней — на 18, птицы всех видов — на 19 процентов. Годовой прирост производства яиц составил 27 процентов, а реализации скота и птицы в живом весе — 20 процентов. Два года назад фермерские хозяйства по урожайности овощей и сахарной свеклы превзошли сельхозпредприятия. Выше у них и выход в расчете на балло-гектар. То есть фермерство постепенно находит свою нишу и заполняет ее, получая при этом эффективные результаты. Этот процесс, на мой взгляд, будет очень длительным и постоянно совершенствоваться.

Но для этого потребуется совершенствовать и земельные отношения. Недостаточно пока отработан механизм кооперативно-интеграционных отношений и связей фермерских хозяйств с сельхоз- и другими организациями АПК. Надо улучшать и материальную поддержку фермеров, о чем, кстати, на четвертом Всебелорусском народном собрании говорил и глава государства. Она должна быть тоже адаптирована к условиям нашей социально-рыночной экономики.

Владимир АРТЮКЕВИЧ: — Когда говорят, что фермерское движение является составной частью агробизнеса, я с этим согласиться не могу. Ведь между фермером и бизнесменом заложено определенное различие. В фермеры я пришел из довольно серьезного бизнеса. Сегодня мое хозяйство, а в его основе животноводство, работает с рентабельностью 29—30 процентов. Попробуйте найти такой показатель в других сферах бизнеса. У меня есть в Молодечно и бар-магазин, но он дает 14 процентов рентабельности. Поэтому животноводство нужно развивать. Это уже бизнес, а не фермерское движение.

Что касается несовершенства земельных отношений, то я, как юрист, считаю, что законодательная база в этом плане хорошая. Она позволяет спокойно работать. Просто возникает вопрос отношения местной власти к фермерам, к оценке их труда. Я 6 лет в фермерстве, но за эти годы мое хозяйство ни разу не поощрили. Поэтому наша задача — повернуть общество, местные органы к фермерам, чтобы они несколько по-другому смотрели на наши проблемы.

Наши законы позволяют выделять землю фермерам. Однако местные органы делают это с опаской. Хотя нужно поощрять тех, у кого выше уровень производства, зарплата, рентабельность, кто лучше ведет дело. Почему мы боимся перераспределить землю тем, кто работает более эффективно? Взаимоотношения местной власти и фермеров — это тот стержень, вокруг которого формируются все дела. Людей, которые обеспечили зарплату выше, чем у предприятий АПК, у которых выше эффективность производства, рентабельность, нужно поддержать. Тогда фермеров станет больше. Минсельхозпрод, другие инстанции принимают немало мер по развитию этого вида деятельности, но на местном уровне, к сожалению, реализуются они не полностью.

Владимир МАРЧЕНКО: — Вопрос земельных отношений нас очень сильно тормозит. Я начинал с двух гектаров, потом стало пять, около пяти лет добивался еще пяти и примерно столько же времени — десяти гектаров земли. Власти как будто идут навстречу, но... Ты приходишь к председателю райисполкома — он не отказывает, идешь к руководителю хозяйства — а тот говорит: «Я никому ничего не даю». Потом опять к председателю исполкома, от него в хозяйство. И так по кругу.

Мы говорим, что часть фермеров ушла, появились новые. И это хорошо. Надо, чтобы происходил эволюционный отбор, чтобы больше желающих хотели стать фермерами. Отбор должен быть, как в природе, когда выживает сильнейший.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Некоторые говорили, что фермеров нужно «просеять». С таким подходом я не согласен. Отсеются сами. В этом плане вполне можно согласиться с Владимиром Марченко — выживет сильнейший. В свое время присутствующий здесь Ласевич был главным агрономом, а я инструктором по спорту. Если бы он меня тогда «просеял», а он имел такую возможность, то кем бы я стал? У него тогда были все основания отказать — зачем Петровскому землю выделять, он ведь не специалист? Пройдет год, два, три, и если кто-то не удержится на плаву, сам уйдет. А если пытается наладить дело, ему помочь нужно. Но главное — не надо мешать.

Отдельно хочу сказать о роли банков. Мне довелось приходить за кредитами трижды. Первый раз взял — отдал раньше времени, второй раз — тоже раньше времени вернул, и с третьим рассчитался. Теперь вот оформляю кредитную линию на 300 миллионов рублей, так это же целая проблема! Складывается впечатление, будто я приехал из-за границы. Хотя, возможно, иностранцу быстрее бы дали.

Я занимаюсь выращиванием овец. С меня требуют залог, другие гарантии. Приходится ходить месяцами по кабинетам, готовить пакеты документов. Почему сельхозпредприятия, у которых миллиардные долги, получают деньги без особых проблем? Некоторым «закачивают» миллиарды рублей, а нам кто и сколько «закачал»?

Мой коллега уже говорил, как далось ему выделение земли. Я понимаю так: желающему необходимо написать заявление на имя председателя райисполкома, подготовить бизнес-план, и исполнительная власть обязана рассмотреть просьбу. Если, скажем, фермер просит еще 300 гектаров, не отказывайте ему, если он работает рентабельно. Разве должно быть не так?

Вот я на этот «круглый стол» пришел с Госкомимущества, оставил там все бумаги и сказал: «Рассматривайте без меня». Два года хожу, чтобы получить разрушенные здания, которые уже вросли в землю. Но взять их невозможно.

Пока хожу по инстанциям, за это время вырастил бы две тысячи овец. И что настораживает — конца-края в решении данного вопроса не видно.

Анатолий ЦЫБУЛЬКО: — Но ведь во время четвертого Всебелорусского народного собрания главой государства было сказано однозначно — фермеры нуждаются в поддержке. В ближайшее время он даже намерен с ними встретиться.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Да, государство пытается помочь и оказать поддержку, идет навстречу. Но надо, чтобы чиновники на местах брали на себя больше ответственности и смелости. Вышел указ, выполняй его. А если дело тормозится, накажите меня, если я что-то нарушаю, делаю не так, или того чиновника, который должен проводить указ в жизнь.

Владимир МАРЧЕНКО: — Все должно быть просто и прозрачно. А то решение отдельных проблем, в частности, получения земли, можно сравнить чуть ли не со взятием Бастилии.

Александр ЛАСЕВИЧ: — Когда-то начинал с 25 гектаров, теперь имею 370. Прежде чем стать фермером, проработал 18 лет главным агрономом. Но в том хозяйстве земли не нашлось. Пришлось обращаться в другое. И когда сегодня говорят о расширении владений, возникает немало проблем. Почему для получения земли фермеров отправляют согласовывать этот вопрос с руководителем хозяйства? Ведь он является таким же землепользователем, как каждый из нас, а не ее собственником. Посмотрите, как происходит укрупнение сельхозпредприятий. Совсем не так, как фермерских хозяйств. Так, рядом находится совхоз «Заславский». У него землю отняли, оставив гектаров 700, остальную отдали СПК имени Войкова и «Гастелло». Первый находится километров за 70, второй — за 40—45. А нам говорят, вы, фермеры, плохо с землей работаете. В прошлом году, например, написал заявление на ее выделение, год прошел, а реакции никакой.

Анатолий ЦЫБУЛЬКО: — А какой оптимальный, на ваш взгляд, должен быть размер фермерского участка?

Александр ЛАСЕВИЧ: — На этот вопрос никто однозначного ответа не даст. На мой взгляд, фермерское хозяйство должно быть оптимально крупным. А под это понятие пусть каждый сам определяет, исходя из специализации и собственных возможностей. Имея, например, около 400 гектаров земли, я не считаю себя крупным. Начинаю на этот год верстать для себя посевные площади, и, кажется, маловато угодий. В райисполкоме говорят: «Берите сельхозпредприятие». Но если пойти на это, я стану, образно говоря, руководителем колхоза. А мне нравится быть фермером. Тем более что наш вид сельскохозяйственного производства основан в первую очередь на труде членов семьи.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Главная цель государства — создать и поддерживать изобилие на столах. А кто этим занимается, фермер или сельхозпредприятие, ему все равно.

Владимир АРТЮКЕВИЧ: — Проработав 6 лет фермером, вижу немало болевых точек. Это и взаимоотношения с местной властью, и неорганизованность, разрозненность самих фермеров. Созданная в свое время ассоциация, можно сказать, себя изжила и не защищает наши интересы. Поэтому на уровень Минсельхозпрода вышли с программой, предложили на всех уровнях создать советы фермеров, которые защищали бы наши интересы. Я за то, чтобы фермеры были дисциплинированными налогоплательщиками, не пытались уходить от налогов.

Нам нужно объединиться, чтобы цивилизованно защищать свои интересы. Надо выработать программу. Только я предложил в нее 28 пунктов, а ассоциация Минской области — ни одного. Нам нужно созвать свой съезд.

Я за то, чтобы фермерские хозяйства развивались, чтобы им уделялось больше внимания. На республиканском совещании нужно будет избрать свой орган, выработать концепцию развития фермерских хозяйств. Нам, образно говоря, нужна «своя рука». У СПК она есть, это управления сельского хозяйства и продовольствия, областные комитеты. А нам куда обратиться со своими проблемами?

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Не надо делить производителей сельхозпродукции на фермеров и хозяйства. Надо заставить райсельхозпроды и областные комитеты работать со всеми одинаково, исключив при этом бумаготворчество, иногда совершенно пустое. Вот вам лишь один из примеров. Я построил подстанцию, два года добивался разрешения. Работы заняли около месяца, теперь год придется бумаги оформлять.

И еще хочу затронуть одну проблему. Если колхоз не отдает кредит, его потом спишут. А кому из фермеров списали? Некоторые хозяйства должны огромнейшие суммы за электроэнергию, но ее не отключают. К фермерам в этом плане отношение не такое, как к сельхозпредприятиям, хотя все мы выращиваем мясо, зерно и овощи. Ко всем должен быть подход одинаковый.

Юрий КАРПИЛОВИЧ: — Правильно говорят коллеги. Я выращиваю сахарную свеклу, каждый год получаю более 500 центнеров с гектара — больше, чем в хозяйствах. Но как только надо вывезти сладкие корни, а своей техники не хватает, возникают проблемы. Нет-нет, никто не отказывает. Но в первую очередь надо вывезти из хозяйств.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Колхозную днем, а Карпиловича — ночью...

Юрий КАРПИЛОВИЧ: — Это про вагоны. Их как распределяют? Сахарный завод выделяет на два дня для одного хозяйства, два — для другого и два — для фермера. Все справедливо. Но райисполком пересматривает график: три дня — хозяйству, два дня — другому и один — фермеру. Поэтому пришлось поднимать людей ночью. Сверху исходят хорошие и правильные решения, читаешь их — хочется жить и работать, однако в итоге они затираются.

Я сегодня вырос из своих 116 гектаров. Два года назад обратился в облисполком с просьбой выделить дополнительно земли. Видят, что настойчивый, стучусь во все инстанции — сбоку, сверху, снизу, значит, нужно как-то решать вопрос... Предложили 200 гектаров в Пуховичском районе — полигон за сто километров. Сказал спасибо. Этим желание и отбили.

Анатолий ЦЫБУЛЬКО: — Какая у вас рентабельность?

Юрий КАРПИЛОВИЧ: — В 2009 году около 40 процентов. Я три раза был на «Дажынках». Так что это уже о чем-то говорит.

Фермерству на Беларуси — быть! Хотя далеко не каждому эта ноша по плечу.

 

Анатолий ЦЫБУЛЬКО: — Здесь немало говорили об общественном объединении. У садоводов, насколько мне известно, такая структура имеется. Какую помощь она оказывает? Ощущают ли ее фермеры?

Владимир МАРЧЕНКО: — Главная роль ассоциации — это помощь садоводам во внедрении передовых технологий. Ведь развитие садоводства идет вперед семимильными шагами. Мы собираемся, вместе учимся, ездим то к одному фермеру, то к другому. Одни в Польше побывают, другие в России — тоже с остальными делятся опытом. Жаль только, что ассоциация не имеет полномочий помогать с землей. Например, в Польше фермер не ходит по инстанциям, чтобы ему участок выделили. Он платит взнос, и за него все земельные проблемы решает ассоциация. А программа поддержки и развития плодоводства работает, и деньги под нее выделяют, так что мы подспорье чувствуем. Я и многие знакомые садоводы не пользуемся кредитами — осваиваем программные средства. Между прочим, фермеры ассоциации сегодня производят 60 процентов всего посадочного материала в республике.

Александр ЛАСЕВИЧ: — Я тоже участвовал в программе плодоводства и состою в ассоциации «Белсадпитомник». Почему сегодня эта организация работает? Ею руководит Анатолий Коренько — человек активный, который вхож в Минсельхозпрод, да и в любую другую инстанцию, в ассоциации все исправно платят членские взносы. «Белсадпитомник» объединяет не только фермерские хозяйства, но и СПК, и даже физические лица, которые не имеют возможности их организовать, но берут в сельских Советах по два-три гектара и занимаются садоводством. Например, мои соседи выращивают в год по сто тысяч саженцев. У них нет фермерского хозяйства, зато есть лицензия на право производства посадочного материала. Решился бы вопрос с землей — соседи бы 50 гектаров взяли на сад. Многие обращались ко мне, просили научить, но когда вопрос касался земли, они опускали руки.

Что касается программы плодоводства, то как было: если не посадишь 50 гектаров сада, значит, тебя в программу не включат. У меня они уже есть. Программа сейчас продлевается, но, чтобы попасть в нее, сад должен располагаться на 100 гектарах. А зачем мне столько, если продукцию хранить негде? У меня одного в программе было предусмотрено строительство плодохранилища. Не построили. Крутили, откладывали... Посадил 40 гектаров — и больше не надо. Куда их девать? А плодохранилище я сам построю быстрее, чем по программе.

Наталья СЕРГУЦ: — Все мы живые люди, все не вечны. Кто стоит за плечами фермера, кому свое дело передать — сыну, дочери? Может, кто-то из вас столкнулся с проблемой: вложили деньги, душу в хозяйство, а сын решил пойти в город?

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Раз человек идет в фермерство, значит, он готовит себе преемника. Я на своем опыте понял: сначала немного подтолкнуть надо, а потом сами вкус почувствуют... Старшего сына направил учиться сначала в Смиловичский аграрный техникум на ветеринара, а сейчас он на пятом курсе Витебской ветеринарной академии. Второй сын — экономист. В фермерском хозяйстве ты в одном лице экономист, бухгалтер, да при этом и трактором должен уметь управлять. Колхоз тем и отличается от фермерского хозяйства: там бухгалтера на трактор не посадишь, а вот моя жена и бухгалтер, и агроном.

Александр ЛАСЕВИЧ: — Сегодня престижно быть фермером. Могут руководителя СПК или совхоза не знать, а фермера — будут. У меня два сына имеют хорошее образование. Старший окончил бывший нархоз, работал в Академии наук, в Институте государственного права, потом в Белгоспищепроме. Потом сказал: «Не хочу быть на госработе». Я его полгода стажировал в Германии, он там начинал с того, что навоз у фермера разбрасывал. Зато сегодня оба сына работают охотно и даже двигают меня вперед. Я-то с годами стал «обрастать» консерватизмом.

Юрий КАРПИЛОВИЧ: — Я немало поездил по Западу и видел: там тоже много проблем. Под Берлином был в крупнейшем хозяйстве, известном на весь мир. Вечером разговорились с его главой. «Мне 68, а передать некому. Выходные — только на Рождество и Новый год», — сказал он. Так что пока в Беларуси есть желающие работать на земле, не надо отбивать охоту.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Самое главное — представителям власти ни в коем случае не нужно бояться: если фермеры вдруг возьмут всю землю в свои руки, ничего страшного не случится. Президент говорил: по клочкам раздать, разрезать землю — это неправильно. И я согласен. Фермерское хозяйство растет постепенно. Было 20 гектаров, стало 100. Получается у фермера работать на ста гектарах — дайте 200. Рентабельно — дайте ему 1000 гектаров земли.

Александр КАЗАКЕВИЧ: — Кстати, по поводу того, что поделили землю и раздали. Я в 2007 году присутствовал в Литве на «круглом столе» с фермерами. И задал вопрос: «Как вы относитесь к вашей земельной реформе 1991 года, когда по три гектара отдавали в собственность?» Один из фермеров мне ответил: «Реформа проведена неправильно. Рядом с моим участком — кусок заброшенной земли, хозяин которой нашел в Евросоюзе хорошую работу. Землю бросил, а она мне мешает. И отыскать теперь собственника, чтобы ее выкупить, нереально. Цели ставили одни, а получили обратный результат».

Анатолий ЦЫБУЛЬКО: — В России как-то побывал у одного фермера. Задал ему такой вопрос: «Какие вы подаете данные о своей деятельности?» Он назвал всего три показателя. А у вас бумажные отчеты занимают много времени?

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Массу времени занимают не наши внутренние отчеты, а другие бумаги, нужные разным инстанциям. Сейчас можно зарегистрироваться за три дня, и лицензии отменили. А раньше я год ходил, чтобы получить разрешение убить свинью и ее продать. А у себя я составляю такие отчеты: сколько овцы съели, сколько приросли, сколько я сдал. Нормальная бухгалтерская работа.

Александр ЛАСЕВИЧ: — Упаси бог сегодня заняться строительством. На это две жизни надо. Уже на стадии проектирования тебя разувают. К примеру, мне нужно возвести хранилище на 500 тонн. С помощью государства построить — надо 4,5 миллиарда рублей, а если самостоятельно — полмиллиарда. Самостоятельно — это если не буду делать согласования в разных инстанциях. Ведь за одно проектирование берут 500 миллионов рублей. Да за эти деньги я его построю! Будет ли это законно — это уже мои личные проблемы.

По долгу службы мне приходилось бывать во многих фермерских хозяйствах. И в каждой области, в каждом районе условия для хозяйствования разные. Я в 1994 году стал фермером, успел взять льготный кредит, который, как говорят в Беларуси, был халявой. За те 192 миллиона я засеял поля, купил трактор, машину, осенью сдал «КамАЗ» зерна — и рассчитался с банком.

Нас часто критикуют, что не занимаемся животноводством. Я готов заняться. Когда мне передавали землю, на ней была ферма, полностью оборудованная на 150 голов, телятник, конюшня. Прошу: продайте. Пока ходил с документами, директор прислал бригаду, которая сняла крышу, разобрала стены и бульдозером фундамент сровняли. А я ведь не просил отдать, я просил продать. Сегодня там бурьян.

Владимир АРТЮКЕВИЧ: — По поводу кредитования фермеров. В программу, которая разрабатывается, мы внесли предложение: кредитовать вновь создаваемые фермерские хозяйства и выделять кредит фермерам под гарантии райисполкомов, облисполкомов без дополнительного залогового обеспечения. На последней встрече Белагропромбанк обещал рассмотреть этот вопрос, и, возможно, в этом году они пойдут нам навстречу. Это, согласитесь, подспорье для фермера.

Владимир КРАСОВСКИЙ: — Круг поднятых проблем не новый. И тянутся они с момента образования фермерского движения. Я отвечаю на республиканском уровне за развитие фермерских хозяйств. Министр сельского хозяйства и продовольствия поручил провести районные, затем областные совещания фермеров, подвести итоги, рассмотреть, как функционируют фермерские хозяйства, с какими проблемами сталкиваются. Работа проведена во всех районах, областях с участием председателей райисполкомов, начальников райсельхозпродов. Все материалы обобщены, положены в основу доклада, и озвучим его на общереспубликанском собрании.

Фермера сегодня никто не ограничивает в производстве сельхозпродукции: что хочет, то и производит. Государственные сельхозпредприятия поставлены немного в другие условия: нужно производить говядину, которая убыточна по разным причинам в 90 процентах организаций. За последние девять лет количество сельскохозяйственных организаций уменьшилось на 935: 85 проданы инвесторам, остальные присоединены к обслуживающим сельскохозяйственное производство предприятиям или предприятиям, которые относятся к другим органам управления — промышленности, связи, транспорту, часть колхозов объединена. Каждые четыре дня за последние пять-шесть лет из единого государственного реестра исчезает одна сельхозорганизация. А сколько останется в конечном счете? Возможно, что одна на район.

Диаметрально противоположные интересы у фермеров и государственных сельхозорганизаций по отношению к отчетности. Если на сельхозорганизацию давит выполнение прогнозного показателя, то она иногда и завышает результат. А фермер больше заинтересован показать меньший результат, чтобы меньше налог платить. В Полоцком районе 56 фермеров, 26 из них не отчитываются по использованию земли. Почему? Чтобы скрыть доходы и платить меньшие налоги.

Земельный вопрос остро стоит  и в Брестской области. Есть такой фермер Михаил Гриб. Он с трибуны сказал: рядом два сельхозпредприятия-дохляка, в них бог знает что творится. Если сельхозорганизация работает неэффективно, почему бы не отдать землю фермеру?! Но бывает и такое: приходит из Гродненского района (а это лучший сельхозрайон в республике, там половина Героев Труда, урожайность по 80—90 центнеров зерна с гектара) и говорит: «Был в райисполкоме, мне землю не дают». «Мы разрешим вопрос, — отвечаю ему, — напишите бизнес-план, что получите не 80, а 120 центнеров с гектара». Так и ушел...

Чтобы разрешить многие вопросы и активизировать деятельность фермерских хозяйств, был разработан проект Указа Президента Республики Беларусь «О некоторых вопросах крестьянских (фермерских) хозяйств». Там предлагается в течение 2011—2012 годов выделить сто миллиардов льготных кредитов под полтора процента на становление фермеров, которые занимаются сельхозпроизводством. На одно фермерское хозяйство — не более чем 200 миллионов ежегодно в 2011 и 2012 годах. На восемь лет выделять кредит на строительство, на реконструкцию производственных объектов, на семь лет — на покупку тракторов и т. д. Кто не отчитывается по своей фермерской деятельности, явно не попадет в список претендентов на кредит.

Наталья СЕРГУЦ: — Подытоживая, задам вопрос: что каждого из вас больше всего волнует в фермерстве?

Владимир АРТЮКЕВИЧ: — Отношение фермера и местной власти.

Александр ПЕТРОВСКИЙ: — Меня волнует следующее: пусть выполняются неукоснительно существующие законы и указы всеми чиновниками и нами, фермерами. И за это пусть персонально несут ответственность и фермеры, и чиновники. Я за прошлый год посетил Минский райисполком более 180 раз, МБРТИИ — более 90, областное Госимущество — более 48 раз. Когда работать?

Владимир МАРЧЕНКО: — Меня волнует земельный вопрос. Если наш кусок земли рентабельнее, то почему бы не дать добро на его расширение?!

Александр ЛАСЕВИЧ: — Я скажу так: если не можете помочь, тогда не мешайте.

Юрий КАРПИЛОВИЧ: — Меня волнует стабильность в Беларуси. Десять лет мне никто не помогал, сам зарабатывал. Сбывать продукцию есть куда — и слава Богу. Не будет стабильности — и того, что имею, не будет.

Александр КАЗАКЕВИЧ: — Нужны ли фермеры государству? Нужны, и очень. Фермерство будет и должно развиваться, но массовой фермеризации не произойдет. Вот увидите.

Владимир КРАСОВСКИЙ: — Я поддержу Петровского. Писать указы нелогично, я — за выполнение существующих.

Наталья СЕРГУЦ, Анатолий ЦЫБУЛЬКО, «БН»

Фото Николая ЛЕОНОВА, «БН»

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter