7 ноября отметим очередную годовщину одного из самых значительных событий XX века. В Беларуси эта дата — по–прежнему красный день календаря, хотя отношение к Октябрьской революции в обществе неоднозначное.
После краха СССР получило широкое распространение убеждение, что глобальный проигрыш советской системы был обусловлен внутренними изъянами социализма как идеологии и политико–экономической практики.
Рассуждая о недостатках социализма, обычно исходят из того, что состязание социалистической и капиталистической систем проходило на равных, т.е. как СССР и его сателлиты, так и капиталистический Запад обладали равными геополитическими, финансовыми, ресурсными и т.п. возможностями. В этом была убеждена и сама социалистическая пропаганда, ориентируя СССР на равную гонку с капиталистическим блоком. Тот простой факт, что СССР изначально находился в проигрышных по отношению к Западу условиях, в одинаковой степени игнорируют как апологеты, так и критики советского эксперимента.
Ирония истории заключается в том, что революционная социалистическая доктрина была изначально ориентирована на развитые индустриальные страны Запада, однако революция «выстрелила» в одном из наиболее слабых звеньев капиталистической системы — России. Это противоречие хорошо понимали и ранние большевики, рассматривая Россию в качестве временного плацдарма для экспансии мировой революции. Однако кавалерийским наскоком взять капиталистическую цитадель не удалось, и СССР из временной базы превратился в опорную страну социалистического проекта и вступил в схватку на равных с западным миром.
Однако основная проблема заключалась в том, что к подобной роли Россия–СССР была категорически не готова. В XX век Россия вошла с более низкими стартовыми позициями, чем большинство европейских стран и США, намного отставая от них по уровню технологического развития. Поэтому, чтобы выдерживать технологический паритет с Западом хотя бы в ключевых отраслях, СССР пришлось прикладывать сверхусилия, вылившиеся в жестокие социальные практики индустриализации и коллективизации с их репрессиями и массовыми преступлениями.
Изначальная технологическая отсталость была усугублена многочисленными социальными потрясениями, по эпическому размаху которых СССР стал одним из мировых лидеров, причем разрушительные последствия этих катаклизмов сказывались прежде всего в наиболее развитых и густонаселенных районах страны. Уничтожение экономической базы и огромные человеческие потери в ходе Первой мировой и гражданской войн, потери и жертвы в ходе индустриализации и коллективизации, побудительным мотивом для которых стала в том числе гонка на равных с Западом, наконец, очередная волна разрушений и людских потерь в ходе Великой Отечественной войны. К этому следует присовокупить, что социалистический лагерь, сформированный после Второй мировой войны, был укомплектован странами, в наибольшей степени пострадавшими от военных действий, и их восстановление осуществлялось во многом за счет лежавшего в руинах СССР. В свою очередь, глобальные конкуренты СССР были представлены странами, на территории которых либо в принципе не велось боевых действий (США), либо масштабы жертв и разрушений были несопоставимы с советскими (страны Западной Европы). Миф о несметных ресурсных богатствах СССР также оказывается сильно преувеличенным, если учесть труднодоступность большинства месторождений, разработка которых была в основном проведена именно в советский период, а также то, какие объемы ресурсов отвлекались на соревнование на равных с Западом и подкормку союзников–сателлитов.
Из вышесказанного становится очевидным, что «соревнование» и связанная с ним гонка вооружений были изначально непосильными задачами для СССР. Но, невзирая на изначально проигрышные позиции, на протяжении нескольких десятилетий СССР все же удалось продержать в напряжении группу наиболее развитых и влиятельных стран мира (хотя не совсем понятно для чего? — Прим. ред.) и при этом демонстрировать весьма впечатляющие успехи во внутреннем развитии. Несмотря на изначальное технологическое отставание, удалось выйти на мировой уровень развития в ряде отраслей (прежде всего космонавтика и ВПК, где СССР был практически на равных со своим антагонистом — США). Кроме того, СССР, по моему убеждению, отнюдь не был «Верхней Вольтой с ракетами» и в послевоенный период достиг существенного роста благосостояния своих граждан. Да, по уровню материальной обеспеченности граждан СССР так никогда и не смог приблизиться к западным образцам, однако такая задача была в принципе неосуществима. Если учесть, что население России в начале XX века в целом жило значительно беднее населения стран Запада, а также разрушительные катаклизмы первой половины XX века, рост уровня материального благосостояния в послевоенном СССР в условиях «холодной войны» будет выглядеть впечатляюще.
Тем не менее советская система была обречена — не столько из–за мифической неэффективности, сколько из–за непосильности задач, перед ней стоявших. Бессмысленность и бесперспективность состязания с Западом, а также усталость общества от этой гонки стали вполне очевидны к 1980–м годам. Однако найти выход из этого тупика советское руководство оказалось не в состоянии...
