Красивый почерк доктора Богуша

Хорошо прийти в больницу, например, заглянув весной к доброй знакомой с букетом первых полевых цветов. Или, будучи начальником, заехать поздравить медперсонал с Днем медика.

В остальных случаях в больницу лучше не попадать.

Впервые я увидел доктора Богуша при следующих обстоятельствах. Поликлиника, приемный день. Возле кабинетов обычное столпотворение. Обращаю внимание на женщину с девочкой лет 12. Ждут хирурга. Вроде бы ничего серьезного. Девчушка храбрится - мол, нисколечко не боюсь. Мама тоже. Но у обеих глаза явно испуганные. Вижу, смелость потихоньку тает. Дочка уже собирается ретироваться. Мама ее удерживает, но тоже уже не очень уверенно. И вдруг на сцене появляется доктор в очках, высоком колпаке, с седоватой докторской бородкой и спрашивает девочку: "Как тебя зовут?" - "Надя". Доктор: "А меня Игорь, пошли!" Что интересно, девочка сразу легко отпустила маму, легко взялась за руку доктора. И вся напряженная дотоле сцена разрядилась легко и просто. И мама девочки задышала-заулыбалась облегченно, но на всякий случай поспешила следом, чтобы поближе оказаться к двери кабинета.

У доктора Богуша мама была фельдшером на "скорой помощи". От нее унаследовал пиетет перед всем живым. От папы - инженера - ясную толковую голову, сообразительность и желание учиться. Качество важное, если вспомнить другого замечательного доктора - Чехова, который утверждал, что "умный любит учиться, а дурак учить".

Доктор Богуш учится всю жизнь...

Сегодня он хирург высшей категории. Заведует хирургическим отделением Несвижской больницы. В это отделение он пришел 27 лет назад, когда не было у него ни седины в бороде, ни кола ни двора.

Сегодня у него есть опыт, уважение. А также большое хозяйство отделения, начиная от операционной и заканчивая техническими помещениями. Плюс 40 подчиненных (большинство, естественно, женщины!), плюс 60 больничных коек на столько же пациентов. Это - кроме чуть ли не ежедневных операций, плановых, текущих, неплановых, да к тому же могут позвонить в любое время дня и ночи...

Заглянул я как-то к Богушу. Было это в конце тяжелой для доктора недели и еще более напряженной пятницы. Был и повод - давно не виделись. Только разговорились, как зазвонил телефон: из больницы сообщили, что у ребенка после операции открылось кровотечение. Ты погуляй, сказал мне Богуш, я через час освобожусь. Условленный час я гулял просто так. Второй - возле операционной. Был глубокий вечер, непривычно пусто, и горящие лампы только подчеркивали эту пустоту и какую-то звенящую тишину. Там же, под дверью операционной, дежурили еще двое. Родители мальчика. Судя по всему, из деревни. Молчали. Кто такое пережил, знает, что это за молчание... В конце третьего часа в проеме открывшейся двери промелькнул доктор Богуш в зеленоватой хирургической "спецовке". Затем появился и, увидев меня, улыбнулся: "Ну, на чем мы остановились?"

...От постоянного прикосновения к человеческому страданию можно стать равнодушным или циником. Можно - равнодушным циником. Доктор Богуш стал философом. Да, у него собственная философская система, которая опирается на постулат: человек всегда имеет право выбора. Именно исходя из своих убеждений - как бы это деликатнее выразиться - он живет на одну зарплату. Сегодня, когда медицина все еще бесплатная, но все негласно знают, что сколько стоит, трудно поверить, что классный хирург довольствуется тем, что ему официально причитается по платежной ведомости. Но это его выбор. У меня, говорит Богуш, есть знакомый хирург примерно такой же квалификации, работающий примерно в такой же больнице. У него коттедж, и возле коттеджа, и в коттедже люстры по полтора центнера. Все есть, а радости нет!.. Ну нет у меня престижной иномарки, зато я свободен и весел!

Я спросил доктора Людмилу Сосновскую, анестезиолога-реаниматолога, тоже удивительного человека: "А каков Богуш как хирург?" Она даже заволновалась, говорит, ну как же, у него же почерк красивый! (То есть у каждого хирурга свой почерк, а у Богуша, значит, - красивый!) Потом, говорит Сосновская, он очень уважительно относится к тем, кто стоит рядом с ним у стола. Плюс очень уважительно к тому, кто лежит на столе. Стала рассказывать сугубо специфические вещи, мол, можно сделать большой разрез для удобства хирурга, а Богуш делает минимальный. Говорит, Бог создал человеческое тело таким совершенным, нехорошо его уродовать шрамами! Видела ли она когда-нибудь Богуша растерянным? Конечно! Он же живой человек. Представь, оперируем молодого человека, у него несколько ножевых ранений, вдруг струя крови в потолок - оказалась разрезанной артерия возле шеи, и если ничего не придумать, через несколько минут мы потеряем парня либо придется отнимать ему руку. А ему ведь еще жениться надо! Богуш смотрит на меня, мол, Людмила, что будем делать?! А сам глазами за очками так смешно вращает - соображает! И сообразил!..

Парень этот потом-таки женился, может, уже и забыл о своей операции. А Сосновская помнит, уж очень смешно, говорит, тогда Богуш глазами вращал...

Стены в кабинете доктора Богуша сплошь увешаны фотографиями в рамочках. И фотографии, и рамочки к ним сделаны самим хирургом. На снимках тех все озерные пейзажи да сосны. Или какие-то бешеные пороги и водовороты. В брызгах видны люди на байдарках или катамаранах, отчаянно гребущие веслами. Если хорошенько присмотреться, можно увидеть среди этих экстремалов знакомую голову в очках. Только венчает ее не белый колпак, а оранжевый шлем. Это - еще одно увлечение доктора Богуша, как выяснилось, прагматичное. Раз в год в отпуск - это святое - он собирается и едет в Карелию, где с такими же, как сам, сплавляется через пороги, гребет против ветра, переворачивается, сохнет на берегу, опять сплавляется, рискуя как минимум физическим здоровьем - чего ради? На этот вопрос Богуш отвечает просто: "Понимаешь, я за год принимаю на себя столько человеческой боли, что к концу уже не выдерживаю. И вот я решил выбивать клин клином. Я этой каторжной работой выжигаю в себе отрицательную энергию. Через две недели готов опять к "станку"! Это первое. А второе - посмотри, какие фотографии!"

...Когда-то давным-давно, а именно в царствование императрицы Елизаветы Петровны, жил доктор Данила Самойлович. Время от времени вспыхивала тогда чума. Больных собирали на улицах и свозили в чумные бараки. Лекари в эти бараки входили, замотавшись в черные балахоны, с горящими факелами - чтобы не заразиться. Доктор Самойлович входил в чумной барак в красном камзоле, напудренном парике, в треуголке и при шпаге. Он входил в эту хрипящую, закопченную, живую братскую могилу красивый, бесстрашный и дерзкий. Он входил - и сама смерть бежала перед этим воплощением силы духа и человеческого достоинства!

У доктора Богуша нет шпаги. Нет красного камзола и треуголки. Но что-то есть в нем от тех славных отечественных медиков, рыцарей без страха и упрека, которые изо дня в день, из года в год, из века в век стоят на страже человеческой жизни и здоровья.