Фото на фоне ковра – классика жанраСалфеток много не бывает
Первое, что приходит на память Елизавете Какаулиной, педагогу-организатору Сольской средней школы Сморгонского района, это ковры. В ее родном доме они были повсюду: на полу и на стенах, в зале и спальне:
Снимались ковры раз в год, летом. А затем, выбитые и вычищенные, водружались на место:
– На моей памяти не было ни одного случая, чтобы старый палас, выцветший и потертый, отправился на свалку. Если, к примеру, на стену в зал покупался новый ковер, предыдущий перемещался на пол или переходил в наследство родственникам.
Елизавета Какаулина всегда удивлялась, как даже во времена тотального дефицита ее родителям удавалось создавать дома уют
– Как-то в школе, где он тогда работал, списали мебель, и отец забрал домой стол. Правда, он оказался таким огромным, что не влез в комнату. Тогда папа отпилил от него кусок и переделал под тумбу, которую передал в наше с братом распоряжение. Как сейчас помню: верхняя полка была брата, нижняя – моя.
Но даже во времена тотального дефицита люди стремились к уюту: вырезали из фанеры хлебницы и вазы для фруктов, делали шкатулки из открыток и шторки – из скрепок, вязали салфетки. Последние были в избытке и в доме Елизаветы:
– Их словно наперегонки плели обе бабушки. Салфетки лежали везде: и на телевизоре, и на подушках, и почему-то даже на швейной машинке. Я и сама умела их вязать.
И во взрослом возрасте Елизавета сохранила усвоенное в детстве стремление к уюту:
– В ближайших планах – перешить тюлевую занавеску – одну из немногих вещей, которую забрала на память из родительского дома. Несмотря на солидный возраст, она отлично выглядит, только дизайн устарел. При попадании солнечного света ткань переливается как радуга – и я сразу как будто возвращаюсь в детство.
Испытание хрусталем
А вот Юлия Печенкина, инженер-проектировщик из Витебска, приступами ностальгии не страдает.
И это немудрено, ведь в школьные годы одной из главных Юлиных обязанностей по дому было содержание в порядке маминого хрусталя и чайных сервизов («как сейчас помню: шесть полок посуды!»), которые, как это водится, стояли за стеклом в лакированной пятиметровой стенке:
– Это был ежемесячный ритуал: сначала освобождаешь полки и смахиваешь пыль влажной тряпкой. Затем моешь всю посуду в тазу, вытираешь насухо полотенцем и аккуратно расставляешь по местам. Радовало только то, что до антресоли, где мама хранила праздничные тарелки, я не доставала, и она мыла их сама. Причем этой посудой никто не пользовался: из хрустальных графинов, которые я так старательно шлифовала полотенцем, на моей памяти никто не пил. Изящные бокалы на длинных ножках тоже выставлять на стол не полагалось – слишком хрупкие, разобьются.
Все это богатство по-прежнему хранится за стеклом в родительской квартире, замечает Юлия:
– И стенка сохранилась, и трюмо трехстворчатое – такое в эпоху позднего СССР стояло в каждой квартире. Правда, боковые створки у него со временем отломались, так что теперь это просто зеркало.
Стул в наследство
Екатерина Роговцова выросла в городе, но как бы и в деревне – в частном секторе минского микрорайона Шабаны. Тот дом, где она жила с бабушкой и дедушкой, время почти не тронуло:
Был в доме и хорошо знакомый всем стол-книга. Правда, 360 дней в году он стоял сложенным, ждал особого случая – Нового года или дня рождения. Переезжая в собственную квартиру, Екатерина прихватила его с собой:
– Только зря тащила: почти сразу же он развалился от старости. А вот над другой семейной реликвией, которую я тоже забрала, время как будто не властно. Это обычный деревянный стул с велюровой обивкой, на нем я 11 лет сидела, когда выполняла домашние задания. Помню, выбирала его в магазине сама. Дедушка и бабушка никогда не ставили меня перед фактом, мол, мы купили гарнитур в твою комнату – прошу любить и жаловать. Наоборот, всегда говорили: «Ты выбирай – а мы купим». И хотя выбирать предлагалось в основном из недорогих вариантов, для меня эта мебель была самой лучшей.
Екатерина хорошо помнит лежащего на телевизоре оленяНесмотря на то что стул ненамного младше самой Екатерины, он прекрасно сохранился и не нуждается в реставрации – разве что лаком можно покрыть:
– Думаю, если моя дочка тоже решит делать на нем уроки, он и это переживет.
Советский стул, на котором Екатерина Роговцова 11 лет делала уроки, перешел в наследство ее дочкеЗа «обновками» – на чердак
Дизайнеру интерьеров Катерине Смольской в классической советской обстановке жить не довелось: ее родители, тоже дизайнеры, даже в непростые перестроечные времена подходили к делу со вкусом и фантазией. В их жилье уже тогда были скрытые двери и еще десятки разных фишек, которые делали квартиру непохожей на миллионы других. Зато у бабушки с дедушкой имелись и ковры, и лакированный журнальный столик, и радиола – так что о советском дизайне Катерина знает не понаслышке:
И если еще лет десять назад фрагменты обстановки а-ля СССР считались моветоном, то сейчас к ним относятся более бережно, особенно люди возраста 40+, желающие окунуться в эпоху своего детства. Например, купив квартиру в старом доме, они не спешат сбивать лепнину, а, наоборот, оставляют ее, даже если она местами потрескавшаяся, делится наблюдениями дизайнер:
– Также сейчас есть много примеров красивой и качественной реставрации советской мебели. Допустим, со старого журнального столика снимают лак, покрывают его яркой матовой краской – например, коралловой – и получается стильный и уникальный предмет. Поэтому, если у кого-то есть желание недорого обновить интерьер, загляните к бабушке на чердак, там можно найти много интересного. В моей квартире висят настенные часы made in USSR. Правда, заводить их я не рискую – в противном случае бой будет слышен даже соседям.
На вопрос, какие советские предметы интерьера Катерина больше никогда не хотела бы видеть в белорусских квартирах, она, подумав, отвечает:
– Сами по себе ни ковры, ни хрустальные люстры меня не пугают – все это можно обыграть и успешно вписать в обстановку. Самым ужасным, на мой взгляд, было отсутствие выбора. Все квартиры казались безликими, одинаковыми. Да и как по-другому, если магазины предлагали всего два вида плитки и три вида обоев? Как хорошо, что эти времена остались позади.
ТОП-10 ВЕЩЕЙ, КОТОРЫЕ БЫЛИ В КАЖДОЙ КВАРТИРЕ
♦ стенка
♦ мягкий уголок
♦ трельяж
♦ ковры (и на стене тоже!)
♦ фотообои
♦ стол-книга
♦ хрустальная люстра с подвесками
♦ тканевый абажур
♦ кружевная салфетка на телевизоре
♦ плитка 20 х 20 в ванной
ПОДСЛУШАНО В СЕТИ
Angelika_64: В 1988 году нам с мужем выделили комнату в общежитии. Обставлять ее принялись с дивана, чтобы можно было и самим спать, и гостей усадить. За ним поехали из Молодечно в Минск: незадолго до этого я была там по делам и, проходя мимо Дома мебели на Комаровском рынке, обратила внимание, как много в витрине всего. Правда, водитель грузового такси, которое мы заказали у себя в городе, не разделил нашего энтузиазма: «А вы уверены, что вам хоть что-нибудь продадут?» «Конечно!» – не сомневались мы. Стоит ли говорить, что он был прав: мебель с витрины оказалась образцом, а в наличии не было ровным счетом ни-че-го. Но он пожалел нас, молодых и неопытных, и подсказал, что на днях видел диван в сельмаге в Радошковичах. Его мы в итоге и купили. Диван оказался весьма живучим: до сих пор стоит на даче у родственницы.
A_Kar: Прекрасно помню, каким был интерьер, когда мы только-только получили собственную двушку. Посреди зала стояли раскладушка и стол, а на столе – телевизор «Рекорд-6» из проката. Вот и весь дизайн. Покупать было нечего, да и не за что. Уже потом потихоньку стали обрастать мебелью. Как-то случайно нам подвернулась стенка, но денег на нее не нашлось. Тогда моя мама пробежалась по своей деревне и быстро собрала нужную сумму.
Татьяна: А у нас секция «Ипуть» стояла – дорога-а-а-я, но мощная и надежная. И подушки мы накидками прикрывали, и телевизор черно-белый был. Цветной появился, когда я уже в классе шестом училась, – роскошь неимоверная. Сейчас с улыбкой вспоминаю, что про рождение первой дочери мужу сообщили по пейджеру, взятому у кого-то в долг, потому что телефона в доме не было.
Semolina: Думаю, сейчас вряд найдется школьник, который будет искренне радоваться новому стулу или столу – пускай себе и модному растущему. Им не понять моего счастья, когда папа после развала организации, в которой работал, забрал домой письменный стол: большой, лакированный, с настоящими ящиками. На боковой планке были выцарапаны чужие инициалы, я тоже нацарапала свои, посчитав, что раз я теперь хозяйка – мне можно! А как меня грела (во всех смыслах) новая лампа над кроватью: красивая, красная, матовая. Помню, как не позволяла бабушке снять ее со стены: она переживала, что во время сна этот «девайс» упадет и разобьет мне голову. Все-таки, когда вещей мало, к ним и относишься по-другому.
