Один день из жизни Н-ского строительного объектаВсе мы в детстве любили строить замки из песка. Правда, мало кто мечтал посвятить этому всю жизнь...
Профессионалов на стройке сейчас не хватает. Зато разнорабочих — более чем достаточно. Стройка — это, наверное, единственное место, где мужик, чья единственная «квалификация» — крепкие руки, может вполне прилично заработать.
Мне казалось: устроиться подсобным рабочим легче легкого. Ведь первые страницы газет с объявлениями так и пестрят рекламой: требуются строители всех специальностей! Высокая оплата! От миллиона и выше!
Звоню по первому телефону, затем — по второму, третьему...
— Студент? Без специальности? С горячим желанием? Не нужен...
— Никогда на стройке не работали? Извините...
И только через несколько дней телефонной атаки в одной организации наконец–то сказали:
— Ничего не умеешь и опыта никакого? Пойдешь бетонщиком...
Бетонщиком — значит бетонщиком. Положил в рюкзак старые джинсы, кроссовки, бутерброд и отправился оформляться. В тот же день, думал, начну работать.
Не тут–то было.
— Бетонщики нам уже не нужны, — сказал кадровик. — Пойдешь плотником.
Плотником так плотником. Главное — поскорее.
Кадровик, правда, моего стремления не понял и выдал документ: справку для прохождения медкомиссии. А там — шесть врачей, анализы и флюорография. Все по правилам, даже удивительно: друзья, которые устраивались подсобниками, никогда о медкомиссии не говорили. Выходит, в строительной отрасли есть организации, в которых следят за порядком. Отлично.
— Молодой, проскочишь быстро — и тут же ко мне! — напутствовал кадровик.
Быстро не получилось. По врачам я ходил целую неделю, словно не на стройку собирался, а в десантники. Окулист проверял глазное давление и широту поля зрения. Невропатолог стучал молотком по коленям. Оториноларинголог, как это ни странно, покрутил на кресле (так проверяют состояние вестибулярного аппарата) и попросил ровно пройти к двери.
Годен! К службе на стройке готов!
А дальше — подписание договора, который мне на руки не дали (сказали: заберешь «в процессе», хотя когда — не очень понятно, ведь рабочий день на стройке начинается в 8, а заканчивается в 18.30). В договоре, кстати, не было ни строчки о сумме заработка. Он начисляется в конце каждого месяца, когда «виден объем выполненных работ». Напоследок — краткий, но емкий инструктаж по технике безопасности.
— Сынок, — сказал мне ответственный за ТБ товарищ. — Носи голову на плечах. Она у тебя одна... Да, и не забудь ботинки с твердой подошвой, чтобы на арматуру не напороться.
Остальное должен был поведать прораб, который по телефону посоветовал захватить «спецодежду» и заботливо напомнил о «ссобойке».
Кому бы подсобить?
Строительный котлован вгрызся в землю между жилыми домами на одной из минских улиц. Здесь я буду строить подземный паркинг с административными помещениями и торговым центром наверху.
8 утра на часах. Возле вагончиков–подсобок курят строители. «Спецодежда» у всех разная — кто в джинсах, кто в шортах, а кто — в красивой пятнистой... военной форме. У строителей планерка — важный прораб распределяет фронт работ.
— Никогда не работал на стройке? Будешь на подхвате! — дает мне задание начальник.
Иду к парочке таких же, как я, подсобников, которые лениво курят у забора. Начинаем ждать.
Строительный объект — это очень маленький мирок. Здесь есть три тесных вагончика, где можно переодеться, биотуалет да бочка с водой. В большой яме котлована строители проводят десять с половиной часов.
Работа вроде бы кипит: движется туда–назад подъемный кран, гоняет кучи песка бульдозерист, заливают фундамент будущего гаража бетонщики. А мне делать нечего.
Первые два часа бегаю от начальника к начальнику и прошу: дайте работу!
— Ты не наш, — отказали мне в одном месте.
— Иди отсюда, здесь сварка, кузькину мать! — накричали в другом.
Наконец получили задание и мы, подсобники. На два метра мы перенесли забор, ограждающий прорабский вагончик.
А потом — снова посиделки.
Первое наблюдение. Следят за порядком многие, но с порядком не очень... Впрочем, может быть, слишком поверхностный вывод. Что-то будет дальше?
...На стройке встречаются самые разные люди. Есть много профессионалов, на которых все и держится: расчеты, замеры, координация действий. А есть те, кто «на подхвате», вроде меня. Не только студенты, но и пожилые. Александру Ивановичу, например, 50 с хвостиком: виски уже тронула седина. Сам — «гуманитарий со степенью, только кому сейчас такие нужны». Копает ров, возит песок. Через пару дней и сына–студента приведет.
Хватает и мужиков с лицами цвета кирпича. Посмотришь на них, и станет ясно: не просыхают. Социальное расслоение видно сразу — прораб курит «Мальборо», бригадир — «Монте-Карло», а рабочие — «Космос».
Леша учится на заочном отделении Московского государственного гуманитарно–экономического института. Услышал о строительном голоде в стране и решил потихоньку менять специальность. Квалификация у него выше, чем у меня: Леша — бетонщик. Приехал в Минск из Лиды.
— В организации, когда оформлял документы, сначала обещали дать общежитие, а потом сказали, что лучше туда не соваться: ни мебели, ни кровати, одни тараканы, — рассказывает парень.
Есть, конечно, колоритные типажи — в банданах, облепленные татушками, надменные. «Клоуны», — говорят о таких втихаря строители со стажем.
Тысяча и одна тачка
— Мужики, ставлю задачу, — подходит к нам бригадир плотников. — Есть груда гранулята. Его кинули сюда по ошибке. Завтра будем лить на этом месте фундамент. Надо убрать. Вперед!
А груда эта, как пирамида Хеопса. Нас четверо да две тачки в придачу. И пошла работа: тяжеленный гранулят, тупые «шуфики», спина колом и ноющие с непривычки мускулы... Ребята–напарники подсчитали: чтобы вывезти всю кучу, потребуется 1.000 «тачечных» рейсов.
После сотого забега с тачкой прораб, который маячил над котлованом и обозревал выполняющих работы строителей, казался мне угнетателем.
После 400–го — уже восточным деспотом–рабовладельцем...
А тут еще, как назло, ливень. Строители надели дождевики. Через 3 часа кто–то принес накидку и нам — одну на четверых.
Где–то во второй половине дня бригадир, давший задание перевозить гранулят, вернулся снова.
— Мужики, — сказал он. — Сегодня возите отсюда, а завтра будете таскать обратно. Ошибка вышла...
Мы дружно выругались.
«Фауст» и улыбка
В последнее время активно заговорили о культуре строительства. С рекламных плакатов улыбаются аккуратные, причесанные строители в касках и оранжевых комбинезонах. Романтично! Но улыбкам этим я не верю.
Среднестатистический строитель носит джинсы и свитер. Комбинезон ему редко где предлагают, хотя по правилам должны бы. Что уж тут говорить о касках... Их не надевают из принципа: для строителей это «несерьезно». Когда я спросил, почему мне не дали этот элемент обязательной экипировки, получил в ответ: «Парнишка, дождь тебя не убьет. Иди и работай». В «шлемах» щеголяют лишь прорабы да бригадиры. Для них это своеобразный атрибут власти: каска у них не оранжевая, а белая.
...После четырех жизнь на объекте замерла. Хотя работать оставалось еще два с половиной часа. Выкидывая из тачки очередную порцию гранулята, краем глаза замечаю, как мужичок в спецовке зарывает носком сапога в землю пустой «фауст».
Скромняга он, однако! Вскоре несколько строителей в открытую уселись за импровизированным столиком, разложили тушенку, хлеб, овощи и бутылку «белой» — чтобы снять напряжение. Бригадир, красный от «усердия», то и дело подбегал к нам и ругался: медленно работаем, гранулят нужно перевезти до конца дня. На своем фронте он, понятное дело, «работал» быстрее.
О том, что на строительных объектах пьют, говорят все. Семеро пьяных работников–дорожников несколько месяцев назад были задержаны милицией. Они обнаглели до того, что даже на реконструкцию главной магистрали Минска — проспекта Независимости — явились в нетрезвом виде. Что уж говорить о скрытом от глаз проверяющих котловане.
Все о строительном пьянстве знают и все к нему вроде приспособились. Действительно, стройка — это тяжелый физический труд, почему бы и не взбодриться мужикам?
Но не знаю, как кто, но в гараж, в который хоть один кирпичик вложен дрожащей рукой, свою машину я не поставил бы.
Беда в том, что привыкли к тому, что без чарки не обойтись, сами строители. Горькая для многих, как кофе для офисного работника. Дань традиции. Сказать, мол, что от безденежья с тоски на последние «закладывают», так тоже нет: зарабатывают нормально (подсобники за день — около 25 тысяч, те, кто имеет квалификацию и не уходит на недели в запой, в месяц имеют больше миллиона), а все равно...
На стройке я проработал недолго, но этого хватило, чтобы понять: труд тут — тяжелейший. Не потому ли в Беларуси сейчас острый дефицит профессионалов в строительной сфере — 50% в среднем по стране. Молодые хотят быть юристами, экономистами и бухгалтерами — но не сварщиками или бетонщиками. А без них ни дома, ни офиса не построить.
Люди на болоте
Дождь превратил строительную площадку в грязное болото. Чтобы пробраться к вагончику–подсобке, скачем по лужам. После десяти (10!) часов работы такая физкультура не в радость.
В 18.20 строители ринулись переодеваться. Из ямы выбирались на карачках, ведь ступенек–то там нет, а вода изрядно подмыла песок на склонах котлована.
Кто попроворнее, успел занять место в бытовке, ибо на всех площади не хватает. Я промедлил — и десять минут мок под дождем, пока товарищи не вышли. Новичок — он и есть новичок. Во время обеда мне не хватило места за столом, пошел на автобусную остановку и там, на скамеечке, ел свои бутерброды.
В бытовке дымят папиросами.
— Проверки не боитесь? — спрашиваю.
— Сегодня уже не явится.
Проверяющий на стройке — гость нежеланный. Приходит, достает «Санитарные правила по устройству и оборудованию санитарно–бытовых помещений для рабочих строительных и строительно–монтажных организаций», начинает выписывать штрафы.
— Наши специалисты ежедневно проводят рейды по строительным объектам, — рассказывает врач отделения гигиены труда Минского городского центра гигиены и эпидемиологии Владимир Куткович. — Смотрим за состоянием бытовок. В них должны быть гардеробные шкафчики, электрочайник, место, где можно поесть, умывальник. Часто на стройках есть проблемы с вывозом отходов от биотуалетов. Отсутствуют площадки, предназначенные для очистки колес грузового транспорта...
За 6 месяцев этого года специалисты минской санслужбы сделали 2.227 рейдов по строительным объектам. Нарушения были зафиксированы в 598 случаях. По словам врачей, на государственных стройках санитарная ситуация намного лучше, чем на частных.
Все минские стройки специалисты разделили на три группы: на 26% из них все почти идеально; на 66% — хорошо, но могут возникнуть проблемы; на 28% — периодически встречаются нарушения.
Еще один гость — специалист по охране труда.
— К сожалению, на многих стройках считают, что техника безопасности — инструктаж, экзамен на знание правил охраны труда, наличие каски и спецодежды — дело второстепенное, — разводит руками Станислав Каминский, начальник управления организации надзора и контроля департамента государственной инспекции труда. — В сентябре мы проведем месячник «За здоровый и безопасный труд» и проверим, как на стройках соблюдают требования ТБ. Приходить будем в том числе и «без стука».
Желание трудиться
Как мы живем, так и строим. Или — наоборот.
Сколько великолепных архитектурных ансамблей возникло в последнее время! Что ни дом — произведение искусства. Да вот только за красивым фасадом порой скрывается банальная халтура.
«Течет крыша, а дом ведь только сдали», — жалуется мне знакомая, живущая в дивном доме–сайдинге.
«Застеклили балкон. Пошел ливень — все залило», — возмущается другая.
А в минском общежитии, где живут студенты одного из крупнейших вузов, в студеную зиму так холодно, что одежда покрывается инеем, а при дыхании изо рта валит пар. Строители просто «забыли» утеплить несущую стену...
Уверен, в этот грустный перечень каждый может добавить свой маленький фактик.
В чем дело?
Большое всегда «вырастает» из мелочей. Задумайтесь: четыре человека, вместо того чтобы заниматься делом, два дня перевозят гранулят туда и обратно. И это — лишь один маленький эпизод на одной маленькой стройке. А сколько их еще, незамеченных, незафиксированных?
Разбираться в том, кто виноват, что высыпали кучу камушков не там, никто не станет. Зачем? Проще заплатить 200.000 рублей (двухдневный заработок четырех человек) за сизифов труд подсобникам и забыть. А потом снова напортачить. И так далее, по нарастающей. Если бы была возможность подсчитать, во сколько обходится стоимость лишнего труда на стройках, то, уверен, на эти деньги можно было бы возвести не только квартиру — жилой дом.
Какое желание трудиться было у меня в первые часы работы! Пока Леша кидал в тачку одну лопату, я наполнял три. А потом увидел, как просиживают штаны «профессионалы», зевает у себя в кабинке экскаваторщик Коля, бегают туда–сюда без видимого толку бригадиры, и приобщился к главной мудрости любого строительного объекта. Звучит она так: «Не спешите жить!»
Механизм групповой лени раскручивается в строительной яме с центробежной силой. Нехитрый метод: прораб на горизонте — работаем, прораб ушел — отдыхаем, был освоен мной за пару часов. Лишь один раз «злому» бригадиру удалось нас обмануть: он подкрался сзади и всыпал по полной за то, что присели отдохнуть. Добрый бригадир (был и такой), наоборот, давал нам, «зеленым», советы: «Работайте активно, когда видите начальника. А так — создавайте видимость...»
Гениальная фраза! В ней — все существо некоторых современных строек. Ведь в ваньку–встаньку, уверен, играют практически везде. Сидят–встают, встают–садятся. А потом, когда сроки начинают поджимать, впопыхах и спешке доделывают, докрашивают, домазывают. Неудивительно, что после такого аврала в новых домах текут потолки и сочится сквозь стыки вода.
И эта проблема гораздо серьезнее, чем отсутствие каски у безымянного для истории рабочего Иванова, его красный с перепою нос и грязные штаны. От строительного безобразия страдают обычные люди. Те, которые порой полжизни копят деньги на новую квартиру. А в оставшуюся половину приводят ее в божеский вид.
Сущность проблемы проста донельзя, ее знает каждый менеджер низшего звена: нужно суметь организовать людей в сплоченный коллектив. Не мне советовать прорабам, как это делается. Но я могу выразить всеобщую неприязнь строителей к начальнику, который смотрит в «яму» свысока. Почаще спускайтесь к нам, прорабы, главные инженеры, управленцы!
В американском штате Северная Каролина, где мне довелось поработать прошлым летом, менеджеры абсолютно всех заведений вкалывали наравне со своими подчиненными. Владелец рыбного магазина Том Билл разделывал рыбу, начальница придорожной кафешки Стейси делала гамбургеры, заведующая супермаркетом Рене сама выставляла на прилавки соль и красный перчик. Простоев и халтуры не было никогда. Неужели это так сложно: освоить на практике такой вот, совсем простенький, метод руководства малыми социальными группами?
Справка «СБ»
В 2005 году при производстве строительных и строительно–монтажных работ зарегистрировано 138 случаев с тяжелыми последствиями, в результате которых 44 работника погибли и 94 получили травмы с тяжелым исходом. Основными причинами производственного травматизма среди строителей являются: нарушение потерпевшими трудовой и производственной дисциплины, инструкций по охране труда (19%), личная неосторожность работников при отсутствии опасных производственных факторов (15,8%), эксплуатация неисправных машин, механизмов и оборудования (10%), невыполнение руководителями и специалистами обязанностей по охране труда (8,5%). Каждый десятый случай травмы с тяжелым исходом произошел с работником, находившимся на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения.
P.S.
Несмотря на мой трудный опыт короткого пребывания на стройке, я сделал несколько выводов. Поделюсь:
— работа тяжелая;
— квалифицированные строители в большой цене;
— скорее всего, профессия в обозримом будущем станет престижной;
— на стройках еще немало утомительного физического труда;
— в строительных госучреждениях, как ни покажется это странным, порядка на объектах больше, чем на частных;
— с пьянством активно борются, но, боюсь, победить этот «обычай» удастся не скоро;
— хромает бытовая сторона вопроса.
И — главный вывод! Строители нужны! А я?.. Теперь я в ежегодный День строителя обязательно пригублю рюмочку за их здоровье, удачу и процветание. Зауважал я этих людей, строящих дома.
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
