
Много позже, когда на доме в начале бывшей Молодежной появился бронзовый барельеф, местные жители уточнили для себя, что название — в честь самого романтичного героя, современника Скорины, поэта из XVI века, автора поэмы «Песнь о зубре»...
Восстанавливают факты биографии Гусовского в основном по тексту его поэмы и предисловия к ней. Но вот загвоздка: поэма написана на латыни и абсолютное большинство читателей знает ее только в переводах. И самый популярный весьма вольный... Но об этом позже.
Первая гипотеза: Гусовский — сын лесничего или ловчего, с детства бродивший по родной Беловежской пуще, не раз принимавший участие в охотах, меткий лучник и отважный воин.
Змалку ад бацькi вучыўся ў бясконцых абходах
Крокам нячутным ступаць, каб нiшто не шурхнула...
Колькi патоў ён, бывала, зганяў з мяне
ў зiмнюю сцюжу,
Коп’i шыбаць прымушаючы з бегу наводмаш!
Колькi нагледзеўся смерцi, наслухаўся енку
У пушчах, пакуль мяне, сына, вучыў палясоўшчык.

Есть разные гипотезы о месте его рождения: Гусов недалеко от Перемышля, Усы, оно же Гусово, где–то в Беларуси. Воложинский краевед Георгий Корженевский утверждал, что Гусовский родился на Воложинщине, у истоков речки Уса, возле Налибокской, или Литовской, пущи, которая близко к Вильно, резиденции Витовта, и именно здесь великий князь мог и охотиться на зубров.
Еще известные факты: учился в кафедральной или церковно–приходской школе, затем в университетах Болоньи, Вильно, Кракова. А после 1518 года отправляется в Рим с посольской миссией Эразма Вителия (он же — Эразм Телок).
Как он попал в посольство? Писатель Владимир Орлов в повести «Час чумы» использовал эпизод из «Песни о зубре», сделав его героем самого автора: якобы Гусовский во время охоты спас жизнь Эразму Вителию и началась долгая дружба... В той же повести описывается, как сорокалетний Микола Гусовский встретил в Риме любовь, красавицу Франческу.
Но в 1985 году польский историк Ежи Ахманьский нашел завещание королевы Софьи Гольшанской, составленное 29 июля 1518 года под Волковыском клириком перемышльской диоцезии Николаем Гусовским. Ахманьский посчитал, что это — именно тот Гусовский, написавший «Песнь о зубре». В таком случае поэт–охотник, этакий варвар, влюбленный в красавицу римлянку, оказывается образованным человеком духовного звания и он не выехал в Рим с Эразмом Вителием, а отправился к нему позже... Однако белорусский литературовед Сергей Ковалев считает, что Гусовский–клирик вовсе не обязательно был тем самым поэтом.
По одной из версий, Гусовский был секретарем Вителия, но в списках посольства его нет. У Эразма Вителия задача очень важная. Уговорить Римского папу инициировать крестовый поход, чтобы защитить земли Великого княжества Литовского и Польского королевства от набегов, создать альянс христианских стран против Османской империи и крымских татар. Папа Лев Х был человеком образованным, в завоевании его симпатий свою роль сыграл Микола Гусовский. Вот как он рассказывает это сам в посвящении королеве Боне:
«Калi я быў у Рыме... папа Леў Х, прыгадваючы аднойчы паляваннi на Поўначы i велiчыню звяроў, пераканаў красамоўнымi словамi надзвычай шаноўнага пана плоцкага бiскупа Эразма, пасла вашай Высокасцi тады пры iм, каб чучала бiзона, якога мы называем зубрам, яго набiтая сенам шкура была дастаўлена ў Рым.
Калi бiскуп плоцкi паабяцаў гэту просьбу выканаць, ён адаслаў лiсты Радзiвiлу, ваяводу вiленскаму, просячы падшукаць шкуру найвялiкшага звера гэтай пароды, а мне, у той час свайму дарадцу, загадаў напiсаць што–небудзь аб прыродзе i паляваннi на звера, жадаючы паказаць папу постаць зубра не толькi ў рэчах, але i ў словах».

Кстати, Папа заинтересовался зубрами не просто так, а потому, что в Риме устраивалась коррида, среди зрителей которой были и он сам, и глава польского посольства, и Гусовский.
Будучы ў Рыме, з вялiзным натоўпам пасполу,
Бачыў аднойчы я гульнi, што ўсе з захапленнем вiталi:
Жорсткую бойку быкоў, гледачам на пацеху...
З нашых сказаў хтось: «Зусiм як на ловах зубровых!»
Я пагадзiўся, i ўслед, тутка ж пачаў успамiны
Ходанняў, дзiўна падобных, iз волатам–зверам.
Як у той прыказцы, мне ж мой язык i пашкодзiў:
Услед атрымаў я загад без адмовы й адкладу
Вылiць у верш мой спамiн пра зубровыя ловы.
Поэму Гусовский написал на латыни — международном языке науки и искусства. Полностью она называлась «Песня пра постаць, дзiкасць зубра i паляванне на яго». Получилось эпическое произведение о судьбе народа, где фигурирует князь Витовт как образец мудрого государя, отстаиваются гуманистические ценности... Ну а образ зубра породил плеяду диссертаций — что же он символизирует.

«Застаецца толькi невялiкi твор, напiсаны тады мною спехам (мне не ставала нi часу, нi здольнасцi)», — скромно пишет Гусовский.
Пришлось возвращаться на родину. Сергей Ковалев считает, что Гусовский нашел нового опекуна — перемышльского епископа Яна Карнковского, которому адресует свои следующие произведения. Но «Песнь о зубре» тоже надо пристроить! Гусовский снимает посвящение Папе и вместо него пишет обращение к королеве Боне, в котором призывает обратить внимание на талантливых людей, прозябающих в ее владениях.
Именно на средства королевы и была в 1523 году издана книга, в которую вошла «Песнь о зубре». Кроме оной, Гусовский написал еще много произведений — в основном духовных. «Молитва к святой Анне», «К святому Себастьяну», «О жизни и подвигах святого Гиацинта». Примечательно «Стихотворение на жертвоприношение черного быка в Риме, учиненное неким греком для противостояния чуме»: поэт описывает то, что видел, и сурово осуждает возвращение отчаявшихся людей к язычеству.
А теперь о переводах, которые не зря называют «поцелуями через стекло». В случае с Гусовским это стекло оказалось целой стеклянной глыбой. Перевод, сделанный Язэпом Семежоном с помощью латиниста Якова Парецкого, превратил, как пишет Сергей Ковалев, забытого католического поэта–латиниста в народного поэта–рапсода, пущанского самородка. Известный исследователь творчества Миколы Гусовского Жанна Некрашевич–Короткая считает, что это не перевод, а скорее адаптация или воспроизведение. Переводчик изменил ритм, вписывал целыми строками, демократизируя сына ловчего: «Стогне i ў цемрадзi ночы злавеснай народ наш Вобмацкам долi шукае», «Князь i баяры — усе, каму льга заступiцца, / Глухi да нас i не горай, чым жорсткi татарын, / Душаць пятлёй галасы абурэння ў народзе». В оригинале, оказывается, ничего подобного нет! Однако критики, даже маститые, часто принимали все за чистую монету, анализировали, делали выводы, не подозревая, что переводчик, в чем сам признавался, по–своему расставлял акценты и «озвучивал мысли поэта», которые тот думал, да побоялся воплотить. Вроде бы более точен перевод Натальи Арсеньевой.

Каким был Николай Гусовский? Изображают его обычно с печальным вытянутым лицом, пшеничными волосами и усами, как у Франциска Скорины. Но не так давно Жанна Некрашевич–Короткая обнаружила на последних страницах первого издания «Песни» портрет неизвестного мужчины. И сделала вывод, что это портрет автора. Как по мне, изображение больше похоже на какого–нибудь условного «гения», каких часто рисовали тогда. Но кто знает, может, это и правда Гусовский?
«Напiсаная спехам» поэма, очень светская в сравнении с духовно–христианским творчеством поэта, прославила его имя в веках и создала образ предка–белоруса, которым можно гордиться. Человека европейского Возрождения, охотника, воина: «Хоць нам не ўласцiвыя нi норавы, нi звычаi старажытных, аднак вечная сiла неба i мужнасьць нашага воiна–ратнiка не падвядуць, як справа дойдзе да зброi, калi толькi мы, бяззбройныя, не будзем раздушаны нейкiм наканаваным няшчасцем, цi, ясней кажучы, спрытным круцельствам некаторых i сваёй бяздзейнасцю — i гэта, як мне здаецца, нас i звязвае».
Конец жизни Гусовский провел в Кракове, разбитый параличом, забытый королевским двором. Сегодня он включен ЮНЕСКО в перечень выдающихся деятелей мировой культуры.
rubleuskaja@sb.by
Советская Белоруссия № 36 (24666). Среда, 25 февраля 2015