Достаточно ли этих символов для национального единства Бельгии?Фламандское название столицы Европейского союза — Брукселе в переводе означает «город болот». Ничто не напомнит об этом в рафинированном квартале в центре Брюсселя, где построен огромный комплекс поражающих своим размахом зданий ЕС из стекла, стали и бетона. По вечерам, когда армия чиновников покидает здание Еврокомиссии «Берлемон» и резиденцию совета ЕС «Юстус Липсиус», здесь царит тишина мертвого города, в котором никто не живет. Но стоит шагнуть за пределы этого тщательно охраняемого царства еврократии, и вы почувствуете глубинные течения «города на болоте», берущие начало, наверное, еще с тех пор, когда римская провинция Белгика была завоевана германскими племенами. Германизированное белго–римское население дало начало новой фламандской народности. А там, где германизация белгов была незначительной, сложилась впоследствии валлонская народность. Сегодня распри фламандцев и валлонов грозят развалить Бельгию... Впрочем, после поездки в эту страну мне показалось, что националистические настроения все же ближе к границам стран Магриба, Ближнего Востока, Турции и бывшего Бельгийского Конго, чем к линии раздела древней Белгики...
Король всех бельгийцев?
По–настоящему кризис возник тогда, когда лидер победившей на выборах христианско–демократической партии Ив Летерм так и не сумел договориться с валлонами и фламандцами. Недавно король Альберт II вынужден был поручить сформировать правящий кабинет прежнему премьер–министру Ги Верхофстадту.
Понятно, что это временное решение проблемы.
Возникший в самом центре Европейского союза «Фламандский интерес» ведь никуда не исчез. Пока это маргинальная националистическая партия, но на прошлогодних местных выборах именно этот «выбор» поддержан наибольшим количеством голосов...
О чем задумался Манекен пис
«В Брюсселе, конечно, не стреляют, но до мордобоя дело уже дошло, если с фламандцем заговоришь не на том языке», — рассказывала мне местные ужасы переводчица из штаб–квартиры НАТО, сопровождавшая группу белорусских журналистов в поездке по этой стране. Натовская «вольнонаемная» сотрудница была с характерным украинским акцентом, что свидетельствовало о ее «нелегкой эмигрантской судьбе». А ведь давно замечено: никто так страстно не желает удостовериться, что кому–то в этой стране хуже, чем ему, как эмигранты... Поэтому рассказу о драках я не очень поверила.
...На обеде в штаб–квартире НАТО моим соседом оказался импозантный сотрудник офиса альянса Мишель. На вопрос о национальности мой визави ответил — бельгиец. Вот и первое развенчание мифа — ведь нас уверяли, что бельгийцем в этой стране себя уже никто не считает... Поэтому я продолжала «допрос»: а бельгиец какой? Валлонец — был ответ. И что, интересуюсь, вы действительно враждуете с фламандцами из–за языка? «Какая вражда! — политкорректно возмутился мой собеседник. — Бельгийская федеративная модель предусматривает фламандское, французское, немецкое культурные сообщества и экономические регионы — Фландрия, Валлония, Брюссель (м–да, чувствуется стиль дипломата в ранге советника!).
Но позже, после бокала красного мой собеседник все же признал: проблема есть, но она больше экономическая.
— ...И еще, — уж совсем разоткровенничавшись, язвительно добавил валлонец Мишель, — язык фламандцев действительно был языком социальных низов, как бы они не обижались...
Впрочем, гуляя по Брюсселю, я убедилась, что фламандский не так уж и обижен. Буквально все вывески — на двух языках. А уж какое наследство предки оставили — так его и называют.
Вот главная площадь Брюсселя — красивейшая, по определению Виктора Гюго, в Европе. Гран пляс — сразу всплывает в сознании ее название именно на французском. Ну не подходит этому фантастически красивому месту, впитавшему, кажется, всю архитектурную изысканность Европы, фламандское Гроте маркт. Во французском «пляс» слышатся цокот королевской кареты, звук органа, свист рыцарских клинков...
А во фламандском Гроте маркт, напротив, звучит раскатистый бас выехавшего на базар крестьянина — нет, ажурное, словно вывязанное крючком из камня здание городской ратуши и Королевского дома на Гран пляс никак не звучит по–фламандски...
Зато символ Брюсселя — скульптура «Писающего мальчика» — произносится Manneken Pis на фламандском наречии. Манекен пис — только так на языке фламандцев и надо называть эту главную брюссельскую достопримечательность. Означает «маленький человек», «мальчонка». И смысл в том, что именно маленький человечек, а не властелин здесь — главный. Да, вот такой голенький, но не голый! То, что он не защищен ни мантией, ни мундиром, ни короной, ни мечом, лишь подчеркивает его собственную ценность. Думаю, многие задумываются перед этой ничем не прикрытой фигуркой — а что останется от меня, если отнять статус, имидж, должность, власть? Пустота, столь очевидная рядом с полным жизни Манекен пис...
Брукселе против Брюсселя
Европейские аналитики ведь и сами признают, что материальное благополучие не может заменить европейцу идею, смысл жизни. Тем более фламандцам, для которых засевшая в центре Брюсселя евробюрократия так же неприятна, как когда–то управлявшая ими валлонская аристократия.
То, что первыми в нынешнем конфликте «попали под раздачу» валлоны, понятно — сработали старые исторические обиды. Но если фламандцы отказываются «кормить» дотационную Валлонию, с которой прожили в одном государстве сотни лет, то как они отнесутся к дотационным Польше, Литве, Болгарии? Вот интересный вопрос.
Так что не надо упрощать: валлонцы и фламандцы спорят вовсе не из–за языка. Что и показал прошедший недавно Социальный марш в Брюсселе, где профсоюзный лидер сказал, обращаясь к политикам: перестаньте показывать нам игры в валлонов и фламандцев. Займитесь, наконец, реальными проблемами, а это — рост цен, падающая покупательная способность населения, высокие налоги и требующая реформы социальная система...
Почему же фламандцы заслужили сомнительную славу новых сепаратистов Европы? Они просто громко сказали о том, о чем во дворце «Юстус Липcиyc», в котором работает Совет ЕС, боятся и подумать. Есть, есть в современной Европе некая неудовлетворенность, которая по вполне понятной логике принимает националистическую окраску. Так, баварские старички гордо расхаживают в коротких, до колен, кожаных штанах и башмаках с широкими пряжками, но они безобидны и выглядят как бесплатные декорации для туристического бизнеса. Совсем другое дело, когда партия «Фламандский интерес», выступающая против мигрантов, набирает большинство голосов на выборах. Для еврократов это был настоящий шок — ведь эта сила выступает не только против «мусульманизации Европы», но и против пресловутой европейской политкорректности. Против Евросоюза как идеи, противопоставляя этому мультикультурному обществу «Европу отечеств и регионов».
Фламандская культура в этом смысле особенно интересна: вся она пропитана полнотой жизни... Будь то Манекен пис, картины Рубенса или вот эта вещица, которую я увидела в витрине сувенирного магазинчика...
Может, фламандцы как раз и взбунтовались против окружающей пустоты?
«Цвяток радзiмы васiлёк»... на фламандских кружевах
...Говорят, что они — националисты... А я увидела во всем фламандском еще не утраченную культуру «старых европейцев», к которым, кстати, принадлежим и мы, белорусы. И вот вам живой пример нашего единства. Гуляя по улочкам Брюсселя, я вдруг увидела в витрине вещь абсолютно близкую, родную мне по духу — как будто повеяло детством из бабушкиного сундука... Передо мной — знаменитые фламандские кружева!
И сердце накрыла теплая волна: вот эта белая блузочка с кружевным воротничком напоминает мне мамин наряд. А та салфеточка — как будто с бабушкиного комода. Та же знакомая с детства форма. Уж не знаю, как удалось нашим предкам перенести ее без изменений на расстояние 2.000 километров... Только и разницы, что эта из льна, выращенного на полях Брабанта, а наши из могилевского да полесского.
Кстати, путешествуя по Европе, можно встретить немало таких культурных кодов, свидетельствующих о нашей общей праматери культуре. С Эльбы на Днепр и Сож пришли славяне, а в полесских деревнях до сих пор поют про «сербиянку»... То тут, то там встречая общие артефакты, ты еще больше осознаешь, что не только культура у нас общая. Но и менталитет, и историческая судьба — та же «мужыцкая мова» фламандцев вам ничего не напоминает?
А если говорить о политике, которая идет наперекор и истории, и географии, то тут уж не обошлось без господ еврократов, которые годами вбивают клин между белорусами и остальными европейцами, и последний тому пример — дорогие визы... По живому режут единое культурное пространство. И ради чего? Чтобы получить еще один радикальный «Фламандский интерес» под боком?
Оптимисты шутят: Бельгию объединяют пиво, шоколад и король. Пессимисты бурчат — пиво у них продают арабы, шоколад — африканцы, а сувенирными кружками с изображением короля равнодушно торгуют турки...
Кто их рассудит? Политики молчат из–за политкорректного отношения к эмигрантам. Бизнесу выгодно создавать рабочие места не для европейцев, а в теснящем их «третьем мире». Остается маленький человек. Во всяком случае, полный жизни Манекен пис внушает оптимизм — уж он точно — наш человек в Брюсселе!
Я тоже присоединяюсь к оптимистам. Тем более что Брюссель встретил нас рождественским весельем, распродажами под девизом «все по 10 евро», беззаботным туристическим «табором» со всего мира... И все наслаждаются комфортом и гостеприимством радушных бельгийцев.
Нет, не все спокойно в бельгийском королевстве, но в том–то и прелесть европейской жизни, что кризис кризисом, а вафельные пирожные как выпекались столетиями, так и продолжают выпекаться зимой на всех площадях Брюсселя...
Справка
Бельгия появилась на карте Европы как независимое государство в 1830 году. В то время доминирующее положение занимали валлоны: им принадлежала власть, на французском говорила вся бельгийская элита — буржуазия и аристократия. Более ста лет фламандцы считались людьми второго сорта: они, как правило, были бедны, необразованны, не имели серьезного влияния на жизнь страны, их язык власти не признавали.
Но к концу ХХ века положение изменилось: фламандские регионы начали активно развиваться, в то время как промышленность Валлонии безнадежно устарела. И вот теперь фламандцы открыто заявили, что не желают «кормить» дотационную Валлонию.
