Кто последний за дешевыми правами?
Сумму в 1,2 миллиона (без учета расходов на бензин!) назвал директор столичной автошколы.
При мне он умножил эти деньги на 90 — количество курсантов, затем вычел налоги и обязательные платежи, в том числе за аренду площадки и помещения. Помещение у него отличное: белорусское телевидение любит снимать здесь сюжеты из жизни автошкол. Но популярность обходится в 12 евро за каждый из 136 квадратных метров.
Раскладка показала, что при стоимости обучения в 1200 тысяч преподаватель теории получит всего 43,2 тысячи за каждого курсанта, инструктор — 160 тысяч. Многовато за одного? Но ведь программа учебы предусматривает 40 часов вождения — это полноценная рабочая неделя!
Примерно 100 тысяч с внесенных каждым курсантом денег пойдут на ремонт учебного авто, в котором каждые три месяца приходится менять сцепление, а каждые четыре месяца — рулевую рейку. В школе 10 машин, старейшая из которых недавно отметила двадцатилетие со дня выпуска.
В итоге заложенная в калькуляции прибыль не превысит 179 тысяч с каждого будущего водителя.
— Как вы умудряетесь сводить концы с концами при нынешнем, установленном постановлением Совета Министров максимальном тарифе в 589 690 рублей? — искренне удивилась я.
— А у нас сейчас и не получается, — пожаловался директор. — Приходится латать застарелые финансовые дыры, используя предоплату новых поколений курсантов.
Ставка инструктора — 450 тысяч рублей. Кто пробовал десять часов подряд съезжать в машине с эстакады или в зной кататься по оживленным городским улицам с курсантами, чей практический опыт не позволяет назвать их даже “чайниками”, тот знает, что это не легкий хлеб. Поэтому инструкторы из автошкол массово уходят. Благо есть куда: среди их воспитанников много руководителей и бизнесменов, которые, оканчивая школу, уводят водителей-профессионалов с собой.
Родительские чувства водителю вредны
Полтора года назад, в пору моей учебы, курсантов можно было разделить на две основные категории.
Первая — это финансово самостоятельные люди, обычно дамы в районе сорока лет. Жизнь давно заставила их встать у руля собственной семьи, коллектива сотрудников или возглавить бизнес, поэтому водительское удостоверение для них — логичное продолжение этой ведущей роли.
Вторая категория — едва окончившие школу мальчики и девочки, которым родители готовы купить машину, чтобы создать дополнительный стимул вести себя хорошо. Когда я уже обкатывала свое двухдверное авто, несколько таких однокашников никак не могли сдать выпускной и расстаться с автошколой.
— Я больше не верю словосочетанию “бедный студент”, — возмущается директор. — Возле БГУ и БНТУ невозможно припарковаться из-за студенческих машин. Многие из наших курсантов — первокурсники, причем иногородние. Родители находят возможность платить и за жизнь в столице, и за учебу, и за автошколу.
Родительские чувства порой очень вредны для водительского профессионализма. Потому что если вчерашний школьник озорует на лекциях по ПДД и не учит билеты в надежде списать, выпускной экзамен в школе он проваливает. Когда это происходит несколько раз подряд, мамы и папы приходят к директору с просьбами. Мол, вам ничего не стоит допустить ребенка до решающего испытания, а с ГАИ мы сами разберемся, у нас там знакомые.
“Ребенку” все равно приходится зубрить правила и брать уроки вождения за дополнительную плату: занятие на площадке стоит 45 тысяч, урок вождения в городе — 40 тысяч, без учета стоимости бензина. До недавних пор дополнительное занятие стоило 6 тысяч рублей, и относились к нему курсанты без должного усердия. Сейчас из бухгалтерии выходят люди, искренне желающие побыстрее научиться водить и прекратить таким образом утечку наличности.
По признанию директора, фамилии претендующих на особое отношение курсантов он записывает и передает в экзаменационный отдел ГАИ. Вероятно, через десяток пересдач у них там действительно появляются знакомые.
Цена безопасности
— А что, собственно, изменится с увеличением платы за обучение в автошколах? — задал мне риторический вопрос инструктор по экстремальному вождению Андрей Погоцкий и сам же на него ответил.
— Конечно, персонал автошколы получит нормальную зарплату, а владелец бизнеса положит в карман более ощутимую прибыль, не забыв пополнить государственный бюджет налогами. Это важно. Но половина получивших права водителей по-прежнему будет попадать в ДТП в первые же двенадцать месяцев самостоятельной жизни на дороге. Если обучение водителей будет строиться на прежних принципах, никакие мероприятия в русле программы “Минус 100” эту тенденцию не переломят.
Андрей Погоцкий — мастер спорта по автомобильному спорту, чемпион Беларуси по автокроссу и зимнему треку. Десять лет назад он окончил курсы российского Центра высшего водительского мастерства и занялся индивидуальной подготовкой белорусских водителей. Его уроки, возможно, спасли не одну жизнь: к инструктору-индивидуалу приходили начинающие водители, а также те, кто долгое время не сидел за рулем или имел неудачный опыт управления автомобилем. Сейчас Погоцкий ищет себе работу: по инициативе чиновников из Министерства транспорта и коммуникаций индивидуалы лишились права зарабатывать таким образом, “потому что водители получают необходимый им объем подготовки в автошколах”. Коллеги-индивидуалы сдают машины школам в аренду и устраиваются работать инструкторами.
Как бывший курсант, подтверждаю слова чиновника: я тоже видела двух уникальных дам, которым хватило предусмотренных программой уроков. Причины их феноменальных способностей раскрылись на практическом экзамене: только за этих двух приехали болеть мужья. Вероятно, они принадлежат к той редкой породе мужчин, которые любят жен больше, чем собственные машины, а потому всячески поощряли знакомство женщин с техникой.
Остальным курсантам программных часов катастрофически не хватило, поэтому мы сбросились на “путеводитель” и “экскурсию” по экзаменационному маршруту. Эти услуги негласно оказывают сотрудники большинства автошкол. И проехали.
— Школы не знакомят курсантов с программой подготовки водителей, потому что игнорируют примерно половину ее требований, — утверждает Андрей Погоцкий. — Кто из курсантов осваивал на практике экстренное торможение, буксировку или вождение в экстремальных условиях? Никто, хотя экстренное торможение — один из основополагающих элементов подготовки. Его надо отрабатывать на разных покрытиях так же подробно и тщательно, как управление автомобилем на скользкой дороге и заносы. Но для уроков экстремального вождения нет условий даже в столице: нормативная документация к организации площадки для таких упражнений еще не утверждена. Школы, пытаясь втиснуться в установленные им ценовые рамки, сокращают объем пробега учебных машин и берегут расходные материалы. Им объективно не до экстрима.
По мнению Андрея Погоцкого, учить будущих водителей как следует сегодня не только негде, но и некому. В 2004—2006 годах он как специалист по экстремальному вождению участвовал в процессе переподготовки инструкторов в “Транстехнике”. Пережил настоящий шок: считанных людей можно назвать профессионалами. Семь из каждого десятка инструкторов сами водят с непростительными ошибками. Один из пришедших потряс Погоцкого признанием, что сам не умеет водить и не имеет личной машины. Его задача — выкатить учебный автомобиль из гаража утром и поставить на место вечером, а все остальное делают клиенты.
— Жесткое соблюдение программы, промежуточный контроль знаний и умений курсантов и исключающая везение система приема экзаменов в ГАИ, — перечисляет Андрей Погоцкий условия повышения качества водительской подготовки.
Поддержанию этого качества на неизменно высоком уровне способствуют распространение автоматизированных средств контроля дорожной обстановки и неотвратимая ответственность за каждое, даже незначительное нарушение.
Но это уже тема другого материала.
* Так что все-таки лучше — разрешить школам самостоятельно определять стоимость их услуг и строго спрашивать за каждое ДТП с участием выпускников, или чуть подвинуть вверх денежный потолок и позволить учить по принципу “какие деньги, такие и знания”?
* С точки зрения сельского жителя, который покупает авто, чтобы чаще навещать пожилых родителей в соседней деревне, цены необходимо сдерживать. Водитель из крупного города, скорее всего, ему возразит: даже одна ошибка новичка на оживленной трассе может привести к трагедии. Зачем выдавать права “смертникам”?
* В целом ряде стран практической подготовкой водителей разрешено заниматься всем, кто умеет это делать. Зато время сдачи практического экзамена — час вождения в реальной городской обстановке. Подходит ли этот опыт нам, испорченным неистребимой привычкой “договариваться с гаишниками”?
* За неверный ответ на любой из этих вопросов придется расплачиваться водительскими жизнями. Поэтому ответы на них ищутся так мучительно долго.
Татьяна, преподаватель Белорусского государственного университета, водительский стаж 10 лет:
— Окончив столичную автошколу, я долгое время боялась выехать на улицу одна. Все свободное время ездила рядом с мужем и продвинутыми подругами, но страх оставался.
Однажды муж сказал: “Если ты не сделаешь это сама, никогда не поедешь. Не бойся, я буду ехать следом и помогу тебе, если что”. Он буквально вытолкнул меня на тихую улицу.
Сейчас я понимаю: обучение водительскому мастерству должно быть дружелюбным. До сих пор помню, как инструктор высмеивал мою манеру водить перед всеми курсантами.
Наверное, я не слишком искушенный водитель. Правило, которым руководствуюсь на дороге, звучит так: “Главное — доехать”.
Виктор ПрокопЧук, строитель, стаж 8 лет:
— Я самоучка: до того как поступить в автошколу, два года водил отцовскую машину без прав. Повезло, что ни разу не попался.
Потом пошел учиться, с первой попытки сдал экзамен в ГАИ. Но практики было маловато и после школы, это уже с годами развилось внимание, способность видеть все дорожные знаки, появился опыт. Пока по моей вине ДТП не было, хотя в меня однажды стукнулись.
Светлана ЛукашевиЧ, бухгалтер, стаж 20 лет:
— Мне повезло с инструктором: он навсегда впечатал в мою память правила дорожного движения затрещинами и отборным матом.
Поэтому два ДТП с участием моей машины произошли не по моей вине. Прекрасно помню одно из них: я остановилась, пропуская машины, которые двигались по кругу на площади Бангалор. Через несколько секунд в мой бампер въехала иномарка с областными номерами. Отматерившись и осознав, что “сам виноват”, ее водитель долго оправдывался: “Я думал, что ты едешь”.
Это происшествие оставило на бампере моего “Жигуля” отпечаток чужого номера, а меня убедило в том, что нельзя экономить на подготовке водителей. Поэтому хочу пойти на курсы экстремального вождения, но пока нет времени и, честно говоря, с моей старушкой идти на экстрим как-то неловко.
При вождении соблюдаю два правила: “Дай дорогу дураку” и “Тише едешь — дальше будешь”.
