Корень и крона истории

Диалог с читателями

Как автору мне приятно, что статья «Корень и крона истории», опубликованная в «СБ» 25 — 28 сентября сего года, вызвала интерес у читателей. В ваших письмах — вопросы, просьбы об уточнениях, предложения, замечания.

Давайте уточним

Минчанин Адам Мельников попросил редакцию осветить темы, на его взгляд, недостаточно раскрытые в публикации «Корень и крона истории». Постараюсь кратко изложить свое, более писательское, видение некоторых вопросов.

«Когда жемойты и аукштайты стали именоваться литовцами и почему? Почему ВКЛ не назвали Великим Княжеством Аукштайтским?»

Этносы начали ускоренно преобразовываться в нации в ХIХ веке. Литовцы здесь даже опередили нас, чему способствовали отличие их языка от славянских языков и возможность достаточно свободно издавать свои книги и даже газеты в Пруссии. Белорусское этнически–языковое пространство впервые было четко определено: в поэзии — Богушевичем, в науке — Карским, в мемуаристике — Войниловичем. Литовцы же это сделали на поколение раньше. Ну а относительно аукштайтов — они не были среди балтских племен «титульными». «Титул» княжеству дала понеманская Литва, населенная славянами и славянизированными балтами. Кстати, ведь и нашей стране могли дать «титул» кривичи или «великолитвины» (были подобные предложения), но не дали, потому что кривичи — понятие видовое, а белорусы — родовое.

«Почему не язык жемойтов и аукштайтов стал общегосударственным в ВКЛ, а древнебелорусский, на котором написаны Статуты ВКЛ, которые, кстати, до сих пор не переведены на литовский язык? Когда у современных литовцев появилась письменность?»

Предки белорусов приняли христианство (в его восточном, православном виде) на несколько столетий раньше, чем предки нынешних литовцев. Следовательно, ко времени объединения сил первые из них уже имели свою письменность. И не только церковнославянскую (староболгарскую), но и деловую, старобелорусскую. Развитие собственной письменности на Жмуди началось только после решения Ягайлы принять христианство в его западном, католическом виде. Католические проповедники столкнулись с тем, что бывшие язычники их просто не понимали. Будто компенсируя старые кривды, именно в прусском Кенигсберге (Королевце) уже во времена Реформации делаются в университете первые переводы на литовский язык религиозных песнопений. Книгопечатание же начал по примеру Франциска Скорины Мартинас Мажвидас только в 1547 году, издав «Катехизис», включающий букварь и те же песнопения.

«Тогдашний древнебелорусский язык действительно только белорусский или это древнерусский язык, т.е. общий и для белорусов–литвинов, и для украинцев, и для русских?»

Древнебелорусский «деловой» язык существенно разнится, особенно в лексике, от древнерусского. Он был распространен на всех «русинских» и «жемойтских» землях, входивших в состав ВКЛ. Помню, мне пришлось присутствовать в Вильнюсе на защите кандидатской диссертации уроженцем Несвижского района покойным Антоном Антоновичем. Была она посвящена языку книг ковенского «гродского суда». Таковым оказался древнебелорусский! Этот факт пришлось признать и членам ученого совета при голосовании.

«Некоторые авторы утверждают, что в Великом Княжестве Литовском не было ни одного канцлера из жемойтов или аукштайтов. Был ли среди них хоть один литвин–белорус? Чьи это имена: Войшелк, Миндовг, Гедимин, Витовт?»

Канцлеры (их оказалось более 20) — элита из элит. Они возглавляли канцелярию великого князя, хранили большую государственную печать и в отсутствие первого лица часто фактически управляли государством. Михаил Кежгайлович, Алехно Судимонтович, Альбрехт Гаштольд, Криштоф Пац в моем представлении, несомненно, этнические литовцы, может быть, уже славянизировавшиеся на территории исторической Литвы. Труднее поделить довольно многочисленных Радзивиллов. Корень у них, безусловно, балтский. Но потом они разветвились на белорусских, литовских и украинских землях. Несвижские и слуцкие Радзивиллы в ХVII — XVIII веках уже не знали языка своих предков, однако хорошо понимали язык того народа, среди которого жили и который кормил их, даже рифмовали на этом языке стихи — так что будем считать плоды деятельности этих канцлеров совместным достоянием. Что же касается Сапег, Александра Михаила, Яна Фридерика и особенно Льва, чей юбилей пришелся на 2007 год, то наши права на них несомненны: они происходили из полоцких бояр. Кривичские боярские роды дали ВКЛ канцлеров Остафия Воловича (один из инициаторов Статута ВКЛ 1566 года, опекун Сымона Будного), Яна Глебовича, а также Федьку Козловича и Марциана Огинского (некоторые выводят этот знаменитый род, взявший позже свою фамилию от подаренного королем имения Огинты около Ковно, от смоленского князя Ивана Глушенка, другие — даже от Рюриковичей). Наконец на белорусском языке писал поздравительные стихи владелец Щорсов на Новогрудчине последний канцлер ВКЛ Иоахим Хрептович, о котором собираюсь написать отдельную статью. Подавляющее большинство канцлеров ВКЛ имело непосредственное отношение к белорусским землям. Но в целом они с трудом поддаются делению на наших и ваших. А при их назначении на пост, очевидно, прежде всего учитывалось не этническое происхождение или конфессиональная принадлежность, а деловые качества.

Из древнего города Мстиславля, «белорусского Суздаля», прислал отклик Алексей Яринчин. Подчеркнув, что разделяет мою точку зрения «по поводу исторических и геополитических реалий ВКЛ», он продолжает: «Но, видно, не прошло еще время междоусобных войн, некоторым так и хочется оторвать себе часть нашего исторического и национального достояния». Автор напоминает, что недавно Мстиславль отмечал свое 870–летие. Своевременным «подарком» к юбилею было обретение городом своих святых покровителей — князя Мстислава и его сына князя Ростислава. О плодотворности балто–славянских династических связей, по мнению автора, свидетельствует тот факт, что родоначальником династии князей Мстиславских являлся князь Лугвений, сын Марии Тверской и Ольгерда Гедиминовича, потом герой битвы под Грюнвальдом и зять Дмитрия Донского.

Письмо могилевчанки Ларисы Калининой проникнуто заботой о судьбе белорусского языка. Сходные соображения высказывает и брестчанин А.Теленкевич.

Новые взгляды «со стороны»

За время, прошедшее после публикации статьи «Корень и крона истории», я получил несколько бандеролей с новыми существенными публикациями, которые нельзя здесь пересказать, но сведения о них могут оказаться полезными. Прежде всего порадовал коллективный двухтомник «Литва в польской традиции и политической культуре», недавно вышедший в Познани под редакцией профессора Марцелия Космана. Его перу принадлежат и «История Беларуси», и фундаментальные работы, посвященные современному литовскому государству. И везде он доказывает общность традиций ВКЛ для обоих соседей. Поэтому взгляды Космана можно рассматривать как арбитражные в наших старых и новых спорах. Белорусско–литовским получился и названный выше двухтомник. Сборник отличается доброжелательностью по отношению к обеим странам и их народам.

Преподаватель Белорусско–Российского университета в Могилеве Алексей Батюков обратил внимание на специальный номер русского исторического журнала Ab Imperio, в котором изложены пять разных позиций по отношению к ВКЛ: польская (оправдательная), литовская, украинская (скорее наблюдательная), белорусская и русская, обремененная не грузом претензий на наследие ВКЛ, а скорее стремлением поставить знак равенства между всеми восточными славянами, без отличий между Русью Литовской и Русью Московской. Что же касается взглядов белорусского (Игорь Морзолюк) и литовского (Дарюс Вилимас, активный белорусист) авторов, у них уже нет диаметрально противоположных суждений. Позиции сближены: оба исследователя признают мирный, конструктивный путь образования ВКЛ. И самое главное – нет даже намека на «антирусскость», которая нет-нет, да и проскакивала в горячих дискуссиях по этим проблемам. Это очень хорошо.

Хорошее впечатление оставляет «тетралог» под названием «Кому принадлежит наследие ВКЛ?», напечатанный в 10–м номере журнала «Arche=Пачатак» за нынешний год. На редакционные вопросы ответили два белорусских исследователя — автор «Хроники Белой Руси» Алесь Белый и автор книги «Начала Великого Княжества Литовского», директор Белорусского научно–исследовательского центра электронной документации Вячеслав Носевич и два литовских — авторитетный лингвист академик Зигмас Зинкявичюс и профессор Вильнюсского университета, председатель Всемирного конгресса этнических религий Ионас Тринкунас. Самое важное то, что в их высказываниях я уже не встретил резко противоположных, категорических слов, которые пришлось услышать во время конференций в Риме и Тракае. Состоялся конструктивный обмен мнениями, из которого читатель может сделать выводы: да, объединение сил пошло на пользу обеим составным частям, да, они обе имеют право считать себя наследниками традиций ВКЛ.

Чему учит история?

Бесспорно, обновление «крон» (элит) неизбежно. В белорусской истории оно отчетливо проявлялось неоднократно. Но исторический опыт учит: наиболее плодотворно обновление происходило без насильственного срезания старой «кроны», без прививки неокрепшей веточки к чужому стволу, замены прежних корней на новые. Наиболее результативным оказывалось сочетание, взаимодополнение старых и новых элит. Такое наблюдалось при принятии христианства. Так было и при образовании ВКЛ (наглядный пример — браки Ольгерда с витебской и тверской княжнами). И это объединение, переплетение двух разноэтнических и разноконфессиональных стволов власти позволило не только устоять, но и создать одно из самых мощных государственных образований в Европе.

Мы живем в суверенной Беларуси, за нашими плечами богатая история. Мы знаем, что если державный ствол опирается на собственное корневище, если на своих живительных соках развивается крона, тогда не опасны ветры–ураганы, с какой бы стороны они ни дули.