Выставка Людмилы Русовой, открывшаяся вчера в Минске в Музее современного изобразительного искусства, — тихая и камерная. На стене — огромный фотопортрет художницы. Тексты из книги «Насквозь», объясняющие ее взгляды на мир и творчество...
Из старых работ — знаменитый черно–красный «Реквием» 1987 года и несколько гобеленов. Остальное — живопись последнего десятилетия. То, над чем она сосредоточенно работала и мало кому показывала. Странные работы, совсем непохожие на то, чем Людмила занималась раньше. Такое впечатление, что их писал совсем другой человек. Успокоенный, понявший что–то важное о жизни...
Я знаю ее с 1974 года. Знаю... Знал... Были знакомы...
Мы встретились в аптеке. В знаменитой, что на проспекте Независимости, рядом с художественным салоном. Люда тронула меня за локоть и, глядя снизу вверх (она была мелкая, как подросток), засмеялась. Чему смеялась? Ее позабавила встреча художников в аптеке, у витрин, переполненных лекарствами в пестрых упаковках. Раньше мы встречались в коридорах академии искусств, в художественном училище, на различных вернисажах, в мастерских художников, во время ее знаменитых и скандальных перформансов.
Людмила покупала какие–то мудреные лекарства, объясняя провизору, как эти пилюли для нее важны. Купив таблетки, мы заглянули в художественный салон, там тепло и светло, а она больная.
Люда кривилась и морщилась, глядя на разухабистые и фотографичные пейзажики, на приторные букеты цветов, на обнаженные тела красоток и купола с крестами. На все, обильно сдобренное толстым слоем лака, в сверкающих позолотой добротных рамах. Все, что висело и продавалось в салоне, Русова ненавидела, даже презирала. Настроение у нее испортилось, и мы пошли во двор. Там просидели целый час на лавочке, разговаривая «за искусство». Она тогда не без гордости похвалилась, что снова начала писать красками на холсте. И назвала это самым лучшим из всех занятий, придуманных человечеством. Пожаловалась, что на художественные акции у нее уже не хватает ни сил, ни энергии. Да и надо ли подобное искусство? Она уже не была уверена...
Кто знал, что та наша встреча окажется последней и больше мы с ней никогда не пересечемся? 30 мая 2010 года в возрасте 56 лет художница умерла...
Сегодня для меня удивительно и немного больно находиться в выставочных залах с картинами и не видеть их автора, не слышать ее голоса, покашливания, шепота и смеха...
Людмила Русова окончила Минское художественное училище, а затем нашу академию. Тогда она еще называлась театрально–художественным институтом. Может, от частого общения с актерами и режиссерами в стенах института ей так нравилось заниматься различными перформансами. Такими, где она и сценарист, и режиссер, и исполнитель главной роли... Молодежь, участвующая в ее акциях, посвященных Казимиру Малевичу, называла Русову почтительно «бабушкой белорусского концептуального искусства». Так оно и было. Детей у Люды не было, а вот «внуков», продолжающих ее дело, хватает.
Живопись, графика, пластика и гобелены Людмилы Русовой хранятся в музеях, и частных коллекциях как в Беларуси, так и по всему миру.
