Мы продолжаем беседу с заведующей отделом народонаселения Института искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук, доктором исторических наук Александрой Гурко, одним из авторов уникальной книги «Кто живет в Беларуси». На этот раз речь пойдет о конфессиональных особенностях Беларуси, о религиозном сосуществовании на нашей земле, которое называют исторически уникальным.
— Многие этнические группы, появившиеся на территории Беларуси, выступали носителями определенной конфессиональной принадлежности и традиции: поляки — католицизма, русские — старообрядчества, евреи — иудаизма... На белорусский протестантизм повлияли чехи в XV — XVI столетиях — гуситы, которые побывали у нас, в том числе и сам Ян Гус, а также — поляки. В формировании традиций адвентизма участвовали украинцы, баптизма и христианского евангелизма — русские. Возникновению и распространению кальвинизма способствовала Польша. В Беларуси образовалось много лютеранских общин: они фиксировались с XVI века. Вообще, протестантизм, появившийся на территории ВКЛ, имел три ответвления — лютеранство, кальвинизм и арианство. До XX века дожило только лютеранство.
— Вторая после православия по распространенности конфессия в Беларуси — католицизм. Не кажется ли вам, что формула, до сих пор широко бытующая у нас — «католицизм — это поляки и Польша», — все–таки слишком упрощена?
— Мы действительно получили католические традиции в том виде, в каком они возникли в Польше в XIII — XIV веках. Но с ними стали происходить определенные трансформации, что, например, выразилось в появлении собственных святых — вспомним «Пинского апостола» Андрея Боболю, местные почитаемые иконы. Беларусь уникальна еще и тем, что многие святыни в силу бытовавшей религиозной толерантности и одновременно сложной конфессиональной истории (когда в один исторический период доминировали одни религиозные традиции, в другой — другие: православие, потом католицизм, затем уния и опять возврат к православию) становились принадлежностью нескольких конфессий. Возьмите икону Жировичской Божией Матери. Она почитается и православными, и католиками, и униатами. Так же, как и иконы Божией Матери Ченстоховской, Белыничской, Виленской... Исследуя религиозные традиции прошлых веков, я встретила очень интересное описание. В середине XVII века в Остробрамскую каплицу в Вильно на поклонение чудотворной иконе Божией Матери, одной из главных католических святынь ВКЛ, стали приходить и православные, и униаты. Поэтому монахи–кармелиты «босые», владельцы святыни, во время богослужений одевались с учетом вероисповеданий собравшихся верующих — в католические, православные или грекокатолические ризы!
Надо сказать, в целом на католической традиции в ВКЛ отражалось влияние восточного христианства. Так, католики придерживались постов и отмечали праздники не только по канонам своей церкви, но нередко и православной. До тех пор, пока в 1582 году не вышли две буллы папы Григория XIII. Представьте себе: католическое духовенство на территории Беларуси и Литвы носило бороды и длинные волосы до 1682 года, когда такой «фасон» строго запретил Виленский католический епископ.
После крещения Ягайло и основания Виленского бискупства встал естественный вопрос о подготовке католического клира. Вначале прибыли священники–поляки. Но местное население их не приняло и потребовало, чтобы проповеди и богослужения проводились на понятном народу языке. Поэтому в 1400 году образовалась Краковская академия католических миссионеров для Великого княжества Литовского. Потом в Вильно организовали духовное училище, где поначалу преподавали на белорусском языке! И только когда активизировалась полонизация, перешли на польский.
Из актов Виленской археографической комиссии известно, что книги Скорины больше распространялись среди католических верующих, но ими пользовались и православные. А в XIX веке делались попытки — в Мозыре, Минске — введения в употребление белорусского языка в дополнительное богослужение у католиков, то есть речь шла о переводах не на польский язык, а на белорусский. Но они были пресечены.
Вообще, примеров религиозной толерантности значительно больше, чем мы привыкли думать. По свидетельствам этнографов XIX века, если землевладелец принадлежал к католицизму, а арендатор — к православию (или наоборот), то они отмечали и православные, и католические праздники.
— Как часто происходил переход из одной веры в другую?
— Сам за себя говорит факт: в конце XVIII — начале XIX века, после разделов Речи Посполитой, по оценке историков, около двух миллионов униатов приняли православие. Но значительная часть обратилась и к католикам.
— Можно ли назвать белорусской «адметнасцю» проникновение в духовную, в том числе и религиозную жизнь языческих элементов?
— Вопрос очень интересный. Традиционно считается, что Полесье — заповедник язычества. Но я как специалист могу это опровергнуть. Поскольку в мозырско–припятском Полесье фиксировались все религиозные новации, которые только к нам попадали. Во–первых, Туровская православная епископия, почти ровесница Полоцкой, — одна из самых древнейших. Здесь же, в Туровском княжестве, в XI веке делались первые попытки внедрить католицизм западного обряда. Именно на Полесье в XVI — XVII веках основаны очень мощные католические епархии. Образованы униатские епархии. В конце XIX века появляется и протестантизм. И на Полесье делалась попытка организовать — это уже достаточно грустная страница в нашей истории — обновленческую церковь.
Я анализировала, какой отпечаток оставило язычество в католицизме, православии и протестантизме Беларуси, и пришла к выводу: в православии следы самые заметные, в католицизме — менее, а в протестантизме — почти не наблюдались.
— В целом же духовно–религиозная традиция получала у нас свое особое воплощение?
— Судите сами. В XVII веке, когда в Московии патриарх Никон осуществлял реформу церкви, на нынешней территории Беларуси вышел требник Петра Могилы, Киевского митрополита, вобравший в себя некоторые положения, действительно сдобренные толикой язычества. Например, священниками выполнялся чин благословения «млека чародеянного»: в народе бытовало поверье, что ведьмы способны отбирать молоко у буренок. Когда на поле возникали так называемые «заломы», люди считали, что это тоже дело рук колдунов, и вызывали батюшку для выполнения специального чина от «заломов». Выполнялся специальный чин «противу враждающим пчел ограды», когда что–то мешало сбору меда. Этот требник оставался в употреблении у белорусских священников до конца XIX века и даже до начала XX.
Есть у нас отличия и обрядового характера. Например, когда после раздела Речи Посполитой на территории Беларуси появились российские священнослужители, они обнаружили весьма необычные для них обряды и праздники, вобравшие в себя влияние и католицизма, и унии, и язычества. Так, местные православные отмечали сразу несколько послепасхальных пятниц, почитали громничную свечу, в то время как в каноническом российском православии почиталась страстная свеча. По белорусским народным представлениям именно громничная свеча защищает человека чуть ли не от всех бед и даже от нечистой силы. И в местных записях конца XIX века можно прочесть, как «ведьмы и чародеи грызли громничные свечи зубами, дабы свечи меньше горели». Вот какие страсти!
На Полесье к остаткам ранних языческих верований относилась традиция класть в гроб к покойнику его личные вещи, скажем, любимую трубку или скрипочку. Однажды, когда священник не позволил положить скрипку, родственники попросили разрешить опустить в гроб хотя бы струны от нее. Но снова получили отказ: мол, в таком случае надо тащить в гроб и косу, топор, плуг. Тогда родня покойника осталась крайне недовольна и украдкой все–таки положила в гроб струны.
Или вот еще. Весной и осенью, когда приходила пора сеять, крестьяне старались узнать, на какого святого выпадает день выхода в поле — преподобного, праведного или же мученика? В связи с чем священник, автор записей, саркастически замечает: пусть никто не думает, что наш крестьянин хочет помолиться тому или другому святому. Нет. У него своя причина. У него поверье, что для хлеба лучше, если начинать сев в день преподобного, а не мученика.
— По–моему, тоже вполне логично...
— И на протяжении всего XX века такие обряды существовали. Батюшки, конечно, с ними боролись. Но более активно противостояли ксендзы. Хотя во время экспедиций я встречала даже протестантов, которые на православную Пасху пекли куличи и красили яйца, что у них в принципе не принято. Кстати, протестантские общины тоже склонялись к тому, чтобы праздники отмечать одновременно с верующими другой преобладающей в данной местности христианской конфессии. Так что, невзирая на определенные конфликты, которые, конечно, происходили, толерантность присуща нам изначально, поэтому и конфликты эти удавалось в конце концов преодолевать.
