Беларуси «цветные революции» не грозят

Кому нужны перевороты

Ненасильственность и романтика “цветных революций” сильно преувеличены. Как и возможность подобного в нашей стране
“Картофельный” бренд нашей страны как символ новой “цветной революции”. Столь “креативное” предложение взбудоражило соцсети. Идея неновая. Были уже на вооружении наших радикалов и несчастный василек, и громящий кулак. Да и новые картофелины попахивают если не самогоном, то нафталином точно. Но за всей этой внешне безобидной мишурой просматривается явление, саморазрушительная сила которого превращает “романтиков от политики” в камикадзе.

Фото Рейтер

Пресловутые “цветные революции” стали в XX—XXI веках одним из элементов большой геополитики. По сути, это многоходовые проекты по свержению легитимной власти на постсоциалистическом пространстве, а также на Ближнем Востоке, в Африке, Азии, Латинской Америке. Организаторы и исполнители таких переворотов всегда декларируют их ненасильственный характер. Действительно, начинается такая революция всегда с мирных протестов. Но, как показывает практика, очень часто она может закончиться кровавыми столкновениями и вооруженным переворотом. Если, конечно, не будет вовремя подавлена.

Многие политологи за романтическим ореолом “цветных революций” видят лишь пропагандистский трюк. И опутанные густым туманом источники их финансирования. Но центр управления известен. Американский публицист Уэйн Мадсен писал про руководителя (до января этого года) госдепартамента США: “Джон Керри заявляет, что США не оказывали поддержки многочисленным “цветным революциям” по всему миру. Следует отправить господину госсекретарю упаковку из 64 цветных карандашей — по одному на каждую революцию, подготовленную Вашингтоном со времен свержения Слободана Милошевича”. Мадсен привел список стран, в которых проходили госперевороты при участии и поддержке США: Грузия, Украина, Ливан, Палестина, Кыргызстан, Югославия, Кувейт, Ливия, Бирма, Тибет, Иран. По его сведениям, были запланированы, однако не удались революции в Монголии, Узбекистане, Эквадоре, Боливии, России — и Беларуси. Наш политолог, кандидат исторических наук Алексей Беляев не видит в этом ничего удивительного:

— Все “цветные революции” на постсоветском пространстве проводились по отлаженной схеме. Вначале появлялось иностранное присутствие в виде различных неправительственных фондов и некоммерческих организаций. Попустительство властей при этом объяснялось тем, что они сами были весьма зависимы от иностранной помощи. Эти режимы устанавливались не в результате демократических выборов и всенародной поддержки, а в ходе закулисных игр и помощи иностранных держав.

В Беларуси же ситуация оказалась принципиально иной. Демократический приход к власти всенародно поддержанного Президента повлек быстрое свертывание работы таких фондов. В этом Алексей Беляев видит серьезный задел в обеспечение внутренней стабильности:

— У нас государство также изначально взяло под контроль информационное поле и гуманитарные вопросы. Этот контроль и не дал разрушить нам собственные представления и собственные основы. Более того, он позволил вырастить уже целое поколение, не подверженное столь массированной атаке привнесенных политических ценностей. А налаженный социальный контракт между государством и обществом позволил создать мощную социальную базу, также обеспечившую поддержку власти.
Летом прошлого года новая Военная доктрина вступила в силу в нашей стране. Она учитывает такие явления, как “гибридная война” и “цветная революция”.
Многие аналитики — например, американский историк Эдвард Люттвак — выделяют основные факторы госпереворота: экономическая слабость государства и его политическая зависимость от зарубежных центров силы. Белорусская экономика хотя и переживает переходные трудности, но назвать ее слабой при наличии промышленных гигантов и бурно развивающейся ИT-отрасли было бы по меньшей степени странным. Мы как экспортно ориентированная страна в значительной степени зависим от состояния иностранных рынков, но эту уязвимость бизнес решает через поиск новых потребителей нашей продукции по всему миру. Что же касается политической независимости, то десятилетия нашего суверенитета показали всем, что Беларусь проводит самостоятельную политику на основе национальных интересов.

Но может ли в принципе такая попытка “цветной революции” получить развитие? С одной стороны, чисто политтехнологически для этого делается немало. Задействованы соцсети и другие интернет-ресурсы, людей зовут на улицы — в качестве реакции на ужимание рынка труда. И некоторые простодушно верят, что протесты в силе эту ситуацию изменить. Другая проблема кроется в лидерстве. На акциях в Витебске некоторые недовольные оппозиционной верхушкой попытались зажечь новую “звезду обиды и протеста”. Так на авансцене появилась скромная детсадовская уборщица. Окрестили ее ни много ни мало “витебской Жанной д’Арк”. Она убеждала небольшую группу собравшихся, что ни к каким выступлениям не готовилась — но стянуть ее и с импровизированных трибун оказалось нелегко. Желали этого, кстати, отнюдь не власти — а некоторые записные ораторы, которые оказались недовольны появлением новой “конкурентки” и резко высказались по этому поводу: “В смутные времена обыкновенно возникают такие личности, от которых народ долго икает”. Так что возня вокруг того, кому удастся завладеть уличным мегафоном, идет не на жизнь, а на гранты.

С другой стороны, в основе любых массовых потрясений лежит социальная составляющая. Никакие политтехнологи не смогут вызвать массовый протест, если власти стремятся решать вопросы, которые волнуют людей. Например, эффективно борются с коррупцией, сдерживают безработицу и реализуют программы по созданию новых рабочих мест. Поэтому даже в нынешнем изменении экономических условий риска “цветной революции” для нашей страны Алексей Беляев не усматривает:

— Да, Беларуси пытаются “выкручивать руки”, направить по пути экономической модернизации. То есть, по сути, заставить нас мягко внедрять у себя либеральные идеи. На фоне не очень выгодного мирового экономического положения, падения цен на нефть и сокращения ресурсной поддержки, которую давал нам тесный союз с Россией, экономические возможности сократились и у нас. Но государство тем не менее не отказывается от своих обязательств. И я не сказал бы, что население у нас остро воспринимает нынешнюю ситуацию как весьма кризисную. Вот попытки раскачать ее и пред-

ставить именно таковой имеются. Поэтому можно говорить разве что о попытках оппозиции вывести социально-экономические проблемы на политическое поле. Однако говорить о том, что протестные настроения в обществе достигли уровня, позволяющего предположить силовое смещение власти, не стоит.

Конечно, свою роль играет и личная ответственность людей, их самосознание. Не повестись на заманчивые пропагандистские клише, а рассчитывать на собственный разум — именно в этом директор Центра социологических и политических исследований БГУ Давид Ротман видит главное противоядие от политизации нынешних трудностей:

— Каждый должен серьезно подумать, прежде чем предпринимать какие-либо активные действия. Приглашение от кого бы то ни было на сомнительные акции — хороший повод задуматься о последствиях, о вероятности возникновения совершенно непредсказуемых ситуаций. Ведь вышедшие на улицы люди вполне могут стать жертвами провокаций со стороны политических хулиганов. Примеров того, к сожалению, история знает немало.

Увы, попытки таких провокаций происходят в эти дни и у нас. Сенатор Сергей Гайдукевич, возглавляющий Либерально-демократическую партию, в разговоре с корреспондентом “НГ” не скрывал негодования:

— Мои соратники из региональных наших структур рассказывают: приезжают так называемые политики, заинтересованные в дестабилизации обстановки в стране. И стараются воспользоваться бедой людей в своих целях. Машут своими флагами на их фоне, делают себе картинку. Форменное безобразие!

И все же это частности. Даже приснопамятный журналист Анджей Почобут, которого трудно заподозрить в симпатиях к властям, в соцсетях попенял оппозиции: “Ну не спешите вы со своим ура-оптимизмом, ибо результатом завышенных ожиданий будет очередная волна депрессии... Система власти работает нормально, государственный аппарат и силовые структуры лояльны и готовы исполнять приказы... Поэтому, дорогие мои, рано радуетесь! Да, трещины — есть, кризис — есть, проблемы — есть. Но и запас устойчивости системы значителен”. Если проследить, чем заканчивались “цветные революции”, то вывод однозначен — проблемы, им предшествующие, не то что не получали решения, а отодвигались на самый край общественной жизни, потому что страны входили в полосу нескончаемых потрясений, войн и противостояния всех против всех. Джинна хаоса порой легко выпустить из бутылки, гораздо сложнее в последующем с ним совладать.

Смутная история

Большинство приемов “цветных революций” на самом деле неновы. Их использовали в Смутные времена в начале XVII века и в ходе Февральской революции 1917 года — выход на демонстрации и забастовки оплачивался, имели место различные провокации и активное вмешательство иностранных послов и агентов в происходящие события. Разработчиком нынешних стратегий “мягких переворотов” считается американский историк и политолог Джин Шарп. Он известен своими публикациями о “198 методах ненасильственных действий”. The New York Times писала, что Шарпа можно назвать “идейным отцом “арабской весны”.

САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ “ЦВЕТНЫЕ ПОТРЯСЕНИЯ”

Бульдозерная — Югославия, 2000 год;

Революция роз — Грузия, 2003 год;

Оранжевая — Украина, 2004 год;

Тюльпановая — Кыргызстан, 2005 год;

Кедровая — Ливан, 2005 год;

Жасминовая — Тунис, 2011 год;

Горчичная — Египет, 2011 год.

osipov@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter