В деревнях очень хорошо знают, даже подпевают, если услышат настоящие хиты — «Потолок ледяной, дверь скрипучая», «Малиновки заслыша голосок», «А я лягу-прилягу», «То ли еще будет», «Журавлик» и другие в исполнении «Верасоў», «Сяброў», Аллы Пугачевой, Эдуарда Хиля, Витаса и т. д
Автор этих известных популярных песен – композитор, народный артист Беларуси Эдуард ХАНОК, участие которого в концерте — всегда праздник для публики. Сегодня он в гостях у читателей «БН».
— Эдуард Семенович, давайте поговорим о здоровье и вредных привычках. Вы отлично выглядите…
— Почему я здоров? Потому что много хожу пешком. Не пользуюсь машинами. Езжу только в метро, трамваях. Пешком ходить — советская привычка, у нас тогда машины не имелось, она была роскошью. Тем более 12 лет я прожил в Москве, где в большинстве случаев только и ходил. А в центре там вообще ездить невозможно, весь транспорт стоит в пробках.
А если говорить о курении и выпивке как вредных привычках, у меня их давно нет. Но зато я все взял в свое время. В 2013 году будет 30 лет, как распрощался с этими делами.
— Добровольно?
— Дело в том, что я очень четко выполняю такие вещи, которые в меня были заложены когда-то случайно. Например, в молодости мне один мужик сказал: «Запомни, здоровье нужно в старости». Я сначала отмахнулся, а со временем начал задумываться. Потому что очень много курил, и к пяти часам вечера уже сгибался. Желудок болел очень сильно… В итоге я убрал сначала курево, а потом подумал: «Если ты не куришь, зачем алкоголь нужен?» Кстати, с алкоголем не было такого, как с куревом, когда в день по полторы-две пачки курил.
— Не сложно было бросить?
— Я бросал по своей системе. Условно говоря, по системе трехразового бросания в течение полутора лет. Зато кушать стал много.
Однажды у меня был потрясающий случай. Сижу на банкете, а напротив — старушка, которая за мной наблюдает, потому что ей сказали, что я не пью. Она сидела-сидела, а я ем и ем, тогда она говорит: «Лучше бы ты, сыночек, пил!» (смеется).
В свои 72 года чувствую себя, как выразилась одна женщина, на 27.
Два варианта того, что я сбросил лет сорок и чувствую себя лучше, чем в молодости. Первое: убрал из своей жизни курево, алкоголь и много хожу. И второе: я вовремя, как говорят, «смылся» из своей бывшей профессии. Это самое главное. И сегодня я — автор теории волн, науки, которая объясняет все профессии. И я прекрасно знаю, что среди них есть «скоропортящиеся», например, спорт, балет и шоу-бизнес.
— А какая у Вас теперь профессия?
— Ученый-практик, человек, занимающийся наукой, не имея специального научного образования. Исторический пример — Циолковский. Занимаюсь этим тридцать лет. За это время претендую, говорю это открыто, стать рядом с Ньютоном, поскольку открыл новый закон — «Закон творческой волны». Как и Эйнштейн, я обосновал теорию, но «Теорию творческих волн». И самое главное, за что мне точно когда-нибудь поставят памятник, я открыл миру… «творческий рентген».
Сегодня я единственный человек в мире, который точно знает судьбу России. Потому что в руках у меня ее «творческий диагноз». Сделав «гиперволнограмму» от Рюрика по сей день, я абсолютно точно знаю, чем все это кончится. А вообще, я работаю на будущее. Сейчас это звучит смешно, но уверен, что потомки скажут мне спасибо.
— Почему Вы возвратились в Минск?
— Дело в том, что Москва для меня — это огромное подзарядное устройство. В Москву мы ездим за знаниями. Я там много взял, и даже чуть-чуть пересидел, пора и честь знать. Тем более что в Минске у меня жена и старшая дочь Руслана. Мой сын Алексей живет в Подмосковье. Он бизнесмен, снабжает Российскую армию пайками, поэтому, приезжая в Москву, есть где остановиться. А младшая дочь Светлана живет в Израиле. Она когда-то пела. Но когда развалился Союз, я понял, что ничего у нас не выйдет. В советское время она бы прижилась, потому что голосовая певица. А после развала пришло другое время — время шоу, к которому она совершенно не была приспособлена. К тому же и финансовой поддержки не было, поскольку мои деньги «погорели».
Тогда ее потянуло на мою историческую родину по отцу — в Израиль. Кстати, по матери я украинец.
— У Вас, так понимаю, нет белорусских корней.
— Отец был военным. Дошел до Берлина, после этого его направили в Слуцк, потом в Брест, в лагерь военнопленных немцев. А потом мы жили на Колыме….
— Можно сказать, что Вы случайно попали в Беларусь?
— Жизнь состоит из закономерностей и случайностей.
— Что для Вас Беларусь как для ее жителя, ее народного артиста?
— Я жил в Украине, где начиналось мое творчество. Меня тянуло в Беларусь. Потом, когда пожил тут и все развалилось с распадом Союза, меня потянуло в Москву. Там пожил, сейчас с удовольствием живу в Минске. Есть хорошее выражение: умирать лучше всего на родине. А Беларусь для меня практически родина, потому что здесь прошла основная часть жизни.
Когда меня Илья Резник забрал в Москву, я с удовольствием туда поехал. По просьбе Владимира Владимировича Путина и министра обороны маршала Сергеева мы с Ильей Резником написали песню «Служить России суждено тебе и мне», которая уже лет десять открывает и закрывает правительственные концерты в исполнении ансамбля имени Александрова и ансамбля МВД под управлением Виктора Елисеева. И, что очень приятно, песня уже пять лет звучит на парадах в Москве.
Благодаря этому меня каждые десять лет с юбилеем поздравляет президент России. И мне дали почетное российское гражданство за заслуги перед Россией. Поэтому у меня два гражданства.
— Как Вам удалось преодолеть такое испытание, как «медные трубы», когда слава нагрянула?
— У меня абсолютно не было никаких проблем. «Медные трубы» бывают у людей по-настоящему популярных. Я же отношусь к категории «известный композитор, автор популярных песен». Популярные композиторы — это те, кто сочиняет и сам поет, публика знает их в лицо. Это, например, Юрий Антонов, Вячеслав Добрынин, Евгений Мартынов, Олег Газманов… Даже Паулса назвать популярным не поворачивается язык. Он — известный, любимый, народный композитор…
Поэтому «медных труб» у меня не могло быть. Есть свои какие-то «фокусы», подобные я видел у Аллы Пугачевой. Например, есть так называемый «момент отторжения». Я сторонюсь близких отношений с людьми, считаю, дружбы вообще не существует. Кто-то рыбачит вместе. Кто-то отдыхать ездит вместе. Кто-то любит совместно справлять праздники. Это не ДРУЖБА, это — ОТНОШЕНИЯ. Дружба — это всего лишь красивая, но недостижимая мечта.
— А любовь существует?
— Любовь — это вспышка, которая должна перейти в хорошую привязанность. Тогда она будет настоящей.
— Эдуард Семенович, немножко повспоминаем. Из Ваших песен сложились репертуары «Верасоў», «Сяброў», «Песняроў»… Как с этими людьми складывались отношения?
— Ни с кем у меня никаких отношений не было. Это все элементы случайности. Потому что складываются отношения у людей, которые специально готовят себя к этой профессии.
Приведу пример цепочки случайностей. Жил в Кривом Роге, работал в пединституте, начал писать усиленно песни и возить их в Москву. И в один прекрасный день пришел на радиостанцию «Юность», и им понравилась одна моя песня. Однажды, на мое счастье, туда пришел Эдуард Хиль. Я ему сыграл, он песню взял. Но, самое главное, когда я вмешался и сделал аранжировку, а это не мое — я из другой профессии, то кончилось все провалом. 8 марта песню выпустили, и она пролетела мимо. И только когда Эдуард Хиль в конце 1970 года сделал другую аранжировку, песня «Потолок ледяной, дверь скрипучая» стала не только популярной, но и вошла в финал только что организованной передачи «Песня-71». Поскольку слова песни написал поэт Сергей Островой, автор многих популярнейших песен, а в феврале 1972 года снималась передача «Поэт Сергей Островой», я принял в ней участие. Пришли сниматься разные артисты, в том числе и тогда никому не известная Алла Пугачева. Единственное, почему я ее запомнил — у нее родилась дочь Кристина, в перерывах она ездила ее кормить. И это знакомство сыграло хорошую роль в будущем. Когда в 1976 году я написал песню «То ли еще будет…», то решил ей показать. Поскольку мы с ней, уже тогда достаточно популярной, были знакомы, наша встреча состоялась.
Мало того, с композитором Марком Минковым мы пришли в гости к ее маме Зинаиде Архиповне. После сытного обеда спели свои песни, а когда уходили, Марк сказал мне, что моя песня вряд ли ей понравится. Так и оказалось. Его песню Алла Пугачева сразу сделала — «Не отрекаются, любя» стала суперхитом и «Песней-76». Моя же песня пролежала два года, и, как оказалось, опять же к счастью. Потому что, если бы она исполнила сразу «То ли еще будет», то, наверное, была бы только эта песня в ее репертуаре. А поскольку Алла Борисовна начала готовить песню аж в 1978 году, когда Кристина собиралась осенью идти в школу, то еще в апреле Пугачева меня взяла на гастроли в Тольятти. Там после концерта были посиделки, я сел в ее номере за рояль и исполнил вальсик, который она потом переделала, и вышла песня «Я хочу увидеть море». Так получилось, что вместо одной песни, она сделала сразу две. Вот опять случайность.
А «Малиновки заслыша голосок» я написал в 1976—77 годах. Она долго пролежала. Отдал ребятам, которые работали в ресторане брестской гостиницы «Белоруссия». Мне показалось, что эту песню должен петь Яак Йоала, известный эстонский певец. И я за ним гонялся, он от меня убегал. Однажды я приехал к нему в Таллинн, вечером его все-таки застал дома. И он мне сказал печальную новость: «Малиновку» петь не будет. А когда я приехал в Москву, через несколько дней мне сказали, что мою песню записал наш белорусский ансамбль «Верасы». В то время я не был знаком с этим ансамблем. Самое интересное, как «Малиновка» оказалась у «Верасоў». Они приехали в Брест, и их поместили не в лучшей гостинице «Интурист», а в туристской «Белоруссии». И в гостиничном ресторане они ее услышали… А уж «Я у бабушки живу» я им сам отдал.
«Завіруха» тоже получилась случайно. Геннадий Буравкин, в то время руководитель телерадиокомитета, дал мне свой сборник. Я понимал, что в готовящемся авторском концерте могу обойтись и без его творчества. Но есть такое понятие, как сверхзадача, когда тебя просит кто-то, кто для тебя очень значим. И я ехал на репетицию, а тут февраль месяц, как раз метель, и пока доехал, сочинил «Завіруху».
— Ездите ли Вы по Беларуси?
— Я почти каждый год езжу с творческой программой БРСМ «Чернобыльский шлях» в Гомельскую и Могилевскую области. И во второй поездке меня поразил ансамбль, который, как мне сказали, в Голливуде взял три золотые медали. Когда я их увидел, понял, что это действительно явление, потому что, когда мы поехали в Украину, зал вставал три или четыре раза от их танцев. Называется ансамбль «Палеская зорачка», город Мозырь, руководитель Елена Руденко. Я их взял под свою опеку. И повез летом на международный фестиваль детского творчества «Чунга-Чанга» имени Юрия Энтина, там коллектив взял и Гран-при, и первую премию. Сейчас выступали на моем авторском концерте в Белгосфилармонии. Они пока оправдывают мои надежды.
С Игорем Михайловичем Лученком возглавили так называемый «Марш мира», который только что закончился.
— Вы в СМИ высказываете любопытное мнение о разводе четы Агурбаш, о творчестве Анжелики…
— Я приблизительно сразу понимал, что все кончится не очень. Я Лику Ялинскую знаю еще с той поры, когда мы с Раинчиком были на конкурсе «Минская красавица». И там она победила достойно. Потом она попала в «Верасы». С тех пор я имел возможность наблюдать ее в деле. Замечал, что она очень старается, а публика неадекватно реагирует. По-нашему это называется «три хлопка». Я еще тогда не мог объяснить этот факт… Потом я увидел одну интересную особенность, когда жил в Москве. Вдруг Киркоров, который за полгода до этого нелестно отозвался о данных Анжелики, воспылал страстью готовить ее к «Евровидению». Как аналитику, мне это было очень любопытно. Тем более что Зверев ее причесывает, а Юдашкин обшивает… Когда я познакомился с Николаем Агурбашем, он пригласил меня на концерт в Театр эстрады в Москве. Я поразился, что в таком концерте, когда певица еще не личность, к ней приходят Газманов и Маликов с супругами, короче, кого я там только не встретил! Но, Бог с ним, это только техническая сторона… На концерте я действительно увидел, что Лика выросла в классе. А вот недостаток, которой был у нее — дефицит настоящей любви публики, — остался.
— Интересно, каково Ваше видение современной белорусской эстрады?
— У нее сложное положение — денег для раскрутки исполнителей недостаточно.… Вот взял Киркоров, небедный человек, Колдуна, что-то было. А перессорились они, и Колдуна почти не видно.
— Эдуард Семенович, спасибо за интересную беседу. Дальнейших Вам успехов в любом деле и неиссякаемой любви публики!
Беседовала Вера ГНИЛОЗУБ, «БН»
