Модный драматург Иван Вырыпаев перенес на большой экран собственную театральную постановку, которая в свое время разделила общественность на два воинствующих лагеря. Одни зрители утверждали, что Вырыпаев — это первая и единственная надежда современной драматургии, другие резко отрицали наличие таланта у автора. Чтобы составить собственное суждение, предлагаем читателям ознакомиться с первым откликом одного из первых зрителей, который накануне премьеры (в прокате с 19 октября) мужественно посмотрел вырыпаевский клип–альбом длиной 75 минут, состоящий из дюжины главок с лирическими отступлениями, — квинтэссенцией всего самого–самого прогрессивного.
Итак, «Кислород». У микрофона в звукозаписывающей студии появляется молодой человек в куртке с меховым воротником. Он ритмично рассказывает о судьбе гопника Шурика, который лопатой «угомонил танцоров» в груди своей жены (читай — зарубил) по причине любовного помешательства. Все это под хип–поп, брейк–данс, капельки вишневого сока и медленно, как тополиный пух, оседающие на пол осколки сервиза. Его сменяет выписанная из Польши Каролина Грушка, засветившаяся во «Внутренней империи» Дэвида Линча. С сексуальным акцентом панночка рассказывает историю мажорной девицы Александры из самого центра города Москва. Она–то и есть объект нежных чувств Санька. А их сложный роман — повод высказаться на самые разные темы, продемонстрировать техническое мастерство и всякие сложные драматургические трюки.
Сюжет «Кислорода» немного напоминает предыдущую работу — «Эйфорию». Но ничего, не беда — был художник один, так он вообще только подсолнухи рисовал. Чем Вырыпаев хуже? Музыкальные композиции сменяют одна другую, визуальные излишества по степени интенсивности грозят перерасти в оргию, а ди–джеи «Кислорода» цитируют Нагорную проповедь под ломаные жесты, выпученные глаза, потуги на искренность и запредельного уровня пошлости.
Съемочная группа поработала в Риме, Дамаске, Лондоне, Париже, Гонконге, но даже Серпухов выглядит ученическим коллажем, выполненным в фотошопе. Хотелось, чтобы было дорого и богато, получилось провинциально и дешево. Как покатушки выпускников «с района» по проспекту на арендованном лимузине. Весело и «с понтами», да только сиденья протерлись, в бокалах не «Дом Периньон», а «Советское полусладкое».
Режиссер честно ищет ходы, слова, пытается обнаружить, где зарыта преславутая новая искренность, новый язык. Но все, что он извлекает на свет Божий, как глубоко ни копает — результаты эксгумации. Стертые метафоры, банальные мелодекламации, блестящий, но пустой и холодный стиль... Социальный пафос оборачивается просто пафосом — будто блондинка в шубе от Ferre цитирует учебник по марксистско–ленинской теории. Когда герои шутят про «тошноту и великодержавный пафос», это не выглядит ни иронией, ни саморефлексией — подвижная камера «Кислорода», окажись она хоть в Серпухове, хоть в человеческих легких, хоть под водой или на Луне, гуляет внутри Садового кольца.
Очевидно, что фильм имеет свою четко определенную целевую аудиторию. В этом его сила. Молодой человек от 20 до 30 лет, прописка — Москва, РФ. Доход — выше среднего, образование — какое–то высшее. Предпочитает дискотеки «позитивные музыкальные вибрации». Некоторые интеллектуальные амбиции. Ведет блог. Увлекается литературой: Пелевин, что–нибудь восточное и учебник по эффективным стратегиям управления... Если вдруг как–то случилось, что вы в эту категории не попали, — 75 минут «Кислорода» окажутся для вас погружением в безвоздушное пространство.
