Горноколосник.Классический домик в деревне под Речицей. Пять соток на все про все. Как тут развернешься? Но для истинного коллекционера это точно не препятствие. Ольга вспоминает, с чего началась история ее «ботанического собрания»:
Оказаться во владениях Ольги — все равно что попасть в заповедные места Беларуси, России, Азии, стран Балтии, Японии… Венерин башмачок, горноколосник, птеридофиллум кистевидный, скребница аптечная… Какие-то названия красноречивы только для специалистов, а какие-то знакомы даже школьнику. Например, краснокнижник венерин башмачок. Откуда, спрашивается, подобные редкости, которые и в живой природе встретишь нечасто? Ольга не делает из этого тайны:
— Есть цветоводы, которые занимаются выращиванием редких растений, в том числе находящихся на грани исчезновения и нуждающихся в сохранении. Для этого существуют питомники, где разводят видовые и гибридные сорта. Вот так пополняется мой ботанический сад. Однако купить то, что нравится, на самом деле непросто. Порой на растение, которым коллекционер может поделиться в единственном экземпляре, десятки претендентов. Такая история приключилась в прошлом году. Искала редкий вид рябчиков (так называется растение). Наконец, нашла питомник, который готов был продать один образец. Но тут выяснилось, что заказ уже оформлен для отправки в Москву. Списалась с жителем российской столицы, он уступил мне. Увы, этот долгожданный заказ я так и не получила, возникли сложности у поставщика. Буду вновь пытаться. Это я к тому рассказываю, что подобное увлечение сопряжено с трудностями поиска, непредсказуемостью и форс-мажорами.
Впрочем, отыскать и купить — только половина дела, честно предупреждает Ольга. Главные события разворачиваются в пределах собственного ботанического сада. Примется ли, перезимует, выстоит? Каждое новое растение требует индивидуального подхода. Фанат редкого цветоводства Комзолова делится тонкостями:
Венерин башмачок.
Вроде как разговариваю с любителем, но ловлю себя на мысли, что общаюсь с профессионалом. Ольга смеется, мол, в багаже нет агрономической корочки:
— Работаю контролером в производственном управлении «Нефтебурсервис». Для меня редкие растения — просто увлечение. Но очень сильное. А знания — из энциклопедий, справочников, консультаций ученых и опыта коллекционеров. Для меня цветоводство — и перезагрузка, и радость, и вдохновение, и творчество. Обычно не могу дождаться весны, когда можно выпустить из-под укрытия всю эту роскошь.
Трудно спорить с увлеченным человеком, но есть у меня еще один вопрос:
— Любые растения при заботливом уходе — роскошь. Но почему вы охотитесь именно за редкими?
— Хочется радовать не только себя, а сохранить то, что может реально исчезнуть. Коллекционеры меняются между собой, делятся с теми, кому это нужно для научных исследований.
Птеридофиллум кистевидный.
Далеко идущих «зеленых» планов у Ольги громадье. Однако есть и проект-максимум, который выходит за границы собственной живой коллекции:
— Эту идею я предложила на форуме, который в социальных сетях объединяет отечественных цветоводов. Речь идет о создании белорусского сада редких растений. Каждый цветовод мог бы поделиться видами, которые есть только у него. Зная, насколько в этом деле много по-настоящему увлеченных людей, могу сказать, получилось бы впечатляюще. Идея есть. А вот как ее приземлить — пока открытый вопрос. Но кто знает? В жизни много примеров, когда при грамотном подходе и движущей силе энтузиастов невозможное становится возможным.
КСТАТИ
Гербарий Института экспериментальной ботаники НАН основан в 1922 году. Содержит гербарии сосудистых растений, мохообразных, водорослей, лишайников, грибов, а также палеоботаническую и карпологическую коллекции. Насчитывает более 370 000 образцов свыше 10 000 видов. Основные страны сборов — Беларусь, Литва, Латвия, Польша, Россия, Украина. Представлены также гербарные образцы с Кавказа, Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии. Есть небольшие коллекции растений из Западной Европы, Центральной и Южной Азии, Австралии, Африки, Антарктиды, Казахстана, Абхазии, США. На базе коллекций выполняются разнообразные исследования в области систематики и эволюции растений, экологии и охраны окружающей среды, результаты которых имеют первостепенное значение для развития фундаментальной ботанической науки, сохранения биологического разнообразия растительного мира, решения актуальных проблем природопользования, а также многих прикладных проблем.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Аркадий Скуратович, старший научный сотрудник Института экспериментальной ботаники НАН Беларуси:
— Национальный гербарий института — это достояние Беларуси. На сегодня он самый крупный и востребованный. Не так давно была принята новая концепция его формирования и пополнения, которая предполагает сбор всех растений, произрастающих в нашей стране. За исключением тех, которые культивируют в оранжереях и, скажем так, на подоконниках. Для чего это нужно? Для того чтобы проследить историю каждого вида, появившегося в Беларуси, его приживаемость, развитие, распространение. И таким образом собрать своеобразный архив белорусской природы. В том числе и через увлеченных садоводов и цветоводов, которые занимаются разведением различных растений на собственных подворьях. В каждом регионе есть такие люди, мы связываемся с ними и при согласии берем на их приусадебных участках образцы для национального гербария. Как вы знаете, климат меняется. И мы обнаруживаем порой удивительные вещи. Например, у нас уже произрастает киви, три вида кактуса зимуют в открытом грунте… Речичанка Ольга Комзолова — одна из наших «опорных точек» в Гомельской области. Прошлой весной на ее участке были взяты фрагменты около 180 растений. В том числе совершенно уникальных. Например, птеридофиллум кистевидный. Впервые это редчайшее японское растение в Беларуси я увидел именно здесь… Поэтому, если цветоводы хотят сохранить свою коллекцию не на годы, не на десятилетия, а на века, обращайтесь в Институт экспериментальной ботаники НАН Беларуси, будем пополнять национальный гербарий вместе и грамотно выращивать редкие растения.
draluk@sb.by
Фото из архива Ольги Комзоловой.
