«Пей, как осел, ешь, как свинья, а работай дурак, а не я!», «От работы кони дохнут!», «Топни, правая нога, топни, ножка левая! Хорошо на свете жить, ничего не делая!» Что и говорить, у лентяев — богатый фольклор. Однако далеко не все такой специфический юмор понимают. Более того, у принципиальных бездельников могут появиться серьезные проблемы. По крайней мере, сон лежебок должен стать более чутким и тревожным после заявления заместителя председателя Палаты представителей. На недавнем заседании Миноблисполкома Виктор Гуминский выступил за разработку закона о борьбе с тунеядством, который, по его мнению, поспособствует укреплению общественной безопасности и дисциплины.
Предложение парламентария — из числа дискуссионных. Вот и спорят авторы полемической рубрики о том, стоит ли возрождать советскую практику уголовного наказания «нетрудовых элементов», какие меры против обломовых XXI века эффективны в условиях рыночной экономики. А еще — ведут разговор о том, кого вообще стоит причислять к тунеядцам. Ждем и ваших рецептов лечения социальной болезни, уважаемые читатели.
Рядовые песчаных карьеров
Ты построил дом, Андрей. Вложил кучу труда и денег. И только собрался комфортно в нем расположиться, как зашел незнакомый мужик, завалился в сапогах на свежекупленный диван и заявил, что немного у тебя поживет. Потом он сытно поужинал твоими продуктами и отошел ко сну, напомнив ошарашенным хозяевам, чтобы не забыли с утра оставить ему денег на карманные расходы, иначе он будет вынужден украсть телевизор.
В масштабе одной квартиры ситуация, конечно, фантасмагорическая. Но в формате страны дело с тунеядцами обстоит именно так: мы сообща строим, покупаем, вкладываем и обеспечиваем, а они нахально всем этим пользуются, не ударив палец о палец. Однако если ты у себя дома спокойно вызываешь милицию и наглеца волокут в кутузку, то государству с 1991 года отказано в праве наказывать откровенных бездельников. Тогда была отменена уголовная ответственность за паразитический образ жизни, и с тех пор никакой новой кары для лентяев не придумали. А следовало бы. Мы бы не имели сейчас целое поколение, выросшее под дурашливым девизом: «Если хочешь поработать — ляг поспи, и все пройдет». Ведь, если разобраться, статья 209 в Уголовном кодексе 1961 года была всего лишь инструментом социальной справедливости в простой и понятной ситуации, когда все люди в складчину покупают стадион или больницу, а один–другой бездельник желает ходить на футбол и посещать врача, но не хочет вносить свою лепту трудом или налогами. Не хочешь — отвечай, только и всего. По–моему, это было правильно. А неправильно — то, что ты сегодня работаешь и пополняешь пенсионный фонд, а пенсию из него будут платить также лежебоке, не внесшему ни копейки.
Но главная опасность отсутствия какой–либо ответственности за тунеядство не в том, что дармоеды остаются безнаказанными. А в том, что паразитизм стал модным образом жизни. Подлые мыслишки умельцев бить баклуши, когда–то еле слышные и презираемые, сегодня превратились в целую философию, где труд прямо называют уделом неудачников. Признаваться в молодежной компании, что много и упорно работаешь, уже зазорно. В лучшем случае посочувствуют. Зато с уважением воспримут чьи–то праздность, лень и бездеятельность. Вот же, с завистью скажут, умеет человек устраиваться в жизни... Вроде ничего не делает, а все у него есть.
На самом деле — делает, и еще как. Мы регулярно читаем об этом в криминальных сводках. Воровство, мошенничество, попрошайничество — это лишь самые распространенные «виды занятости» бездельников. Вставать каждое утро к станку — муторно и небогато, украсть с соседской машины зеркала — сиюминутно и прибыльно. Следом за этими бескровными способами «заработка» рано или поздно следуют грабежи, разбои и убийства. Я думаю, что Виктор Гуминский, говоря о своей инициативе, имел в виду и криминальную опасность, которую несет тунеядство. В судах высятся целые стопки уголовных дел, обстоятельства которых настолько одинаковы, будто сняты под копирку. Только фамилии преступников разнятся. Иванов, Петров, Сидоров жил на пенсию матери, а когда она отказалась спонсировать пьянство сына, задушил кормилицу. В основе всех этих однотипных историй — сознательная и ненаказуемая привычка жить за чужой счет.
Правда, есть и совестливые тунеядцы, похожие на «голубого воришку» из «Двенадцати стульев». Где–то глубоко внутри им стыдно. Поэтому они подводят под свое безделье идейную базу. Говорят, например, что они «фриганы», протестующие против общества потребления и не желающие вливаться в его ряды. При этом почему–то пользуются всем тем, что выбрасывает это общество на помойку. Другая их разновидность — так называемые молодые политики. Те, наоборот, хотят изменить общество, поэтому работать им опять же недосуг. Они сидят на форумах в интернете, оплаченном из родительского кармана, и самозабвенно «борются с системой». Подтверждая тем самым старинную присказку, что трепаться — не мешки таскать. Пусть таскают менее удачливые сверстники, еще не прознавшие о манне небесной — зарубежных программах поддержки «социально активной молодежи». О дополнительном финансировании молодых людей, активных не в интернете, но в трудолюбии, не стало слышно со времен СССР.
Я еще одного не понимаю. К счастью, общество пока отрицательно относится к мужикам, которые живут за счет охмуренных ими женщин. Над такими смеются, называя альфонсами. Почему же перестал осуждаться точно такой же паразитизм, но на родительские или другие нетрудовые деньги? Чем здоровый мужик, которого лечат, кормят и развлекают на наши налоги, отличается от типичного жиголо?
Надеюсь, предложенный Виктором Гуминским законопроект превратится в закон. И граждане тунеядцы, как мы помним по советской киноклассике, займут положенное им место на стройплощадках и песчаных карьерах. А мясокомбинат и ликеро–водочный никогда не пришлют им нарядов.
Лежачего не бьют
Чем больше тебя слушаю, тем сильнее тянет на лирику. Басня! Крылов! «Стрекоза и Муравей»! Не буду сейчас становиться на табуретку, декламировать нравоучительную рифму Ивана Андреевича, но на всякий случай напомню сюжет: замерзнув без крыши, прожигательница жизни обратилась к работяге с просьбой приютить на муравьиных квадратных сантиметрах до весны. Ответ хозяйственного насекомого был таков: «Ты все пела? Это дело: так поди же, попляши!» Дескать, раз веселилась — скитайся, борись, красотка, с голодом, с 25–градусным–то морозом... Ой, умалчивает Крылов, что сталось с попрыгуньей! Опускает классик жуткие подробности того, что на сухом юридическом языке означает «оставление в опасности». А детишкам в школе педагоги через басню внушают: так будет с каждым, кто начнет бить баклуши да плевать в потолок, когда другие честно работают от звонка до звонка.
И все вроде бы формально верно. Сермяжная правда — за трудоголиком, не придерешься. Но ведь ему же потом всю жизнь держать на душе груз сломанной судьбы! Хоть он и муравей, способный тащить поклажу, которая тяжелее его веса раз в 20...
Я это к тому, Роман, что если государство вновь возьмется карать «социальных паразитов» колониями, «химиями», трудовыми поселениями, как это было с 60–х до 91–го, то оно перед этим очень многое должно сделать для очистки общественной совести, для того, чтобы иметь моральное право судить тунеядствующих граждан за экономическую пассивность. Иначе чиновники, судьи да и все остальные будут напоминать крыловского персонажа — да, работящего, но и черствого, равнодушного.
«Лес рубят — щепки летят» — цитата из репрессивных сталинских времен. Однако ты можешь дать 100–процентную гарантию, что при введении жестких мер против тунеядцев вместе с «хронами», отморозками за забором трудотерапевтического учреждения не окажутся люди вполне себе исправимые, просто по натуре своей долго запрягающие, инертные, тяжелые на подъем? Как в свое время попал под статью о тунеядстве будущий нобелевский лауреат Иосиф Бродский, так и сейчас под новый закон могут попасть, как ты правильно намекаешь, молодые люди, ничего тяжелее мобильника, ноутбука в жизни не поднимавшие. Но разве уголовные дела, штрафы — самоцель? Прежде чем отправлять на принудительные работы, государство должно не только показать, но и предоставить молодежи альтернативные безделью варианты.
Отчего юноша не хочет вставать с дивана? Может, ему требуется не угроза участкового инспектора, а компетентные рекомендации психоаналитика, деликатный анализ проблем? А вдруг все дело в депрессии? А поводом для тоски стало отсутствие или непонимание, по какому пути идти, какую профессию выбрать...
Да, среди неприкаянных бездельников много бывших заключенных. Нередко им трудно после колонии найти хлебное место, потому вновь засасывает уголовная среда. Давно говорится об адаптационных центрах для отбывших срок осужденных, реабилитационных учреждениях для наркоманов, но подобных структур маловато. И создавать новые, находить для них финансы, юристов, психологов, медиков — труднее, чем «зачистить» тунеядствующих да запереть на замок.
Уверен, что отнюдь не за пополнение тюремного контингента ратует заместитель главы Палаты представителей, но любой новый закон, направленный против тунеядцев, будет чреват «перегибами на местах». После принятия документа в стране может не остаться ни одного взрослого без правильно оформленной трудовой книжки. «Нигде не работающие» вовсе исчезнут. Но это — на бумаге. И станет ли подневольный труд полезным, эффективным — вопрос риторический. Новые обломовы наденут спецовки, возможно, даже оформятся как индивидуальные предприниматели, но будут лишь имитировать бурную деятельность. А на предприятиях, в разных конторах и без них, чего скрывать, любителей филонить хватает. Между тунеядцем и «официальным» поденщиком, проедающим бюджетные деньги, не стена, а так — фанерная перегородка.
...На заседании, где прозвучало предложение Виктора Гуминского по поводу закона по борьбе с тунеядством, высказался и председатель Минского облисполкома Борис Батура. Губернатор Минщины, как сообщает БЕЛТА, считает разработку нормативно–правового акта о борьбе с тунеядцами нецелесообразной. Так что, кроме моих доводов, прими к сведению и резоны главы столичной области: «В стране действует Декрет № 18, его реализация позволяет на ранних стадиях выявлять семейное неблагополучие и помочь родителям встать на путь исправления. Это своеобразная борьба с тунеядством. Остальное же — пьянство, разгильдяйство на рабочем месте — результат бездеятельности ответственных служб».
Героиня одной комедии сказала: «Классовые враги — это те, кто отдыхает, когда я работаю». Не завидуй, Роман, лежебокам, не требуй их покарать. Они упали и не хотят подниматься. Им же хуже. Зачем еще добивать?
