(Продолжение. Начало в номерах за 7, 14, 21 и 28 июня)
Пошла вторая неделя наших с майором Семашко поисков разгадки гибели профессора Шмелёва. Изначально поставил себе задачу – управиться за две. Ровно половина того, что было отпущено министру МВД… Пора и мне «закручивать гайки».
Вечером с Виктором в своем офисе решил подвести некоторые итоги.
— Итак, что у тебя есть, — обратился я к молодому приятелю, когда он управился с пиццей, доставленной сюда посыльным.
— Есть кое-что новенькое, — с удовольствием произнес Виктор. – «Нарисовался» бывший водитель Шмелёва. Пять лет они работали вместе.
— Любопытно, — перебил я майора. – А чего же он раньше нигде в материалах следствия не засветился?
— Дело в том, Марат Сергеевич, что перед тем, как позвонить Веронике, Шмелёв набрал еще один номер мобильного телефона и тоже не дождался ответа. Номер этот проверили следователи. Некий Мохорт Сергей Иванович. Никакой связи со Шмелёвым. Абсолютно. Ошибка. Проверили предыдущего владельца номера — тоже ноль. И следаки успокоились. А я покопал глубже. За два последних года номер побывал у четырех хозяев. Один из них – Василий Бараник, бывший водитель Шмелёва. Как раз в те годы, когда они работали вместе, номер и принадлежал Баранику. Зачем Шмелёву нужно было звонить в такой день своему бывшему водителю?
— Да, загадка, — пробубнил я.
Воодушевленный Семашко продолжал:
— Конечно, проверили мы этого парня. Мужик как мужик. Полгода назад отняли права водительские у него за выпивку. Похоже, что профессор еще год назад расстался с ним за эту же слабость. После ухода от Шмелёва Бараник работал в таксопарке. Ну и залетел, как говорится. Сейчас работает крановщиком в строительной организации.
— Покопай, Виктор, его глубже. Какие, скажем, у него отношения с секретаршей Шмелёва Леной. Сейчас, раньше…
— Уже работаем. Знали они, конечно, друг друга. Поговаривают, что даже профессор якобы застукал их на чем-то либо подозревал. Тут пока неясно. Бывший водитель и секретарша иногда перезваниваются, но, похоже, никаких плотных отношений и сегодня нет. Секретарша считает себя птицей более высокого полета. Ей вот-вот тридцать, а все еще ждет принца и, разумеется, не с руками и запахом простого водилы.
— Вот видишь, как только выходим на интересный след, он тут же обрывается… А откуда ты про принца на белом коне знаешь? – вдруг заинтересовался я.
— Да так, — усмехнулся Семашко. – Вы же сказали, чтобы поплотнее поработал с секретаршей…
— Ну и…
— Отшила она меня как ухажера. Правда, подруга ее, Татьяна, из отдела маркетинга, наоборот, прохода не дает…
— Ну и воспользуйся. От подруги можно о самой секретарше узнать больше, чем от нее самой. Действуй! Это нормальный след.
Заметил, что мой юный друг что-то смутился, и я вопросительно взглянул на него.
— Не могу я, Марат Сергеевич. Она уже в первый вечер потянула в постель…
— Вот что, девственник, — разозлился я. — Знаю, что твоя Ольга тебе глаза бы за это выцарапала. Но она замужем не за партийным боссом, а ты не преподаватель благородных манер в лицее. Мне результат нужен. Информация. Понял?
Виктор смиренно потупил глаза.
— Вот и ладушки, — заключил я. – И параллельно плотно работай с Мариной, любовницей Шмелёва. Что, кстати, по ней есть уже?
— Ничего особенного. Вроде действительно тяжело переживает смерть профессора. У них неровные отношения были. Разбегались, сходились. И хотя многие считают, что завотделением в центре она стала только благодаря Шмелёву, есть данные, что ее и до этого приглашали на такие должности в другие медицинские клиники. Словом, очень даже положительная мадам…
— Знаем мы таких светленьких-беленьких. На прослушку ее и секретаршу. Полную. Тотальную. Один интересный звонок может вывести нас на нужную цель. Нам, дорогой Семашко, уже пора подбираться к убийце поближе. Он где-то рядом. И не такой уж недосягаемый.
На следующий день я в очередной раз «утюжил» трассу Минск—Бобруйск. Несколько раз останавливался на месте происшествия. В общих чертах картина была ясна. С проселочной дороги вынырнула машина и осветила фарами «опель» профессора. Все было сделано резко, решительно. С явным намерением заставить хозяина «опеля» потерять управление. Значит, тот, кто это делал, был умелым, опытным водителем. Готовым рискнуть, уверенным в себе. Кто?
Ну допустим, Быстров, это ты. Дальнейшие действия? Оставляю свою машину на обочине и подбегаю к разбитому «опелю». Беру черный портфель с деньгами. Значит, я должен был знать о нем. Видеть, как он оказался в машине еще в Бобруйске…
Дальше. Водитель мертв, при таком ударе и не могло быть иначе. Выхожу с портфелем к своей машине. Носом она развернута в сторону Бобруйска. Я тороплюсь… Не до разворота. Еду прямехонько. Но что мне делать в Бобруйске на ночь глядя? Разве что я подельник Артура Берендея, и тот ждет меня. Не верю! Слишком все просто и грубо. Я – минчанин. Но чтобы вернуться домой, надо разворачиваться и вновь проехать мимо разбитого «опеля». Хорошо, можно убедиться… Нет. Плохо. Нельзя. Там уже может кто-то остановиться. Только вперед. Но не по прямой. При въезде в Бобруйск уже может быть контроль, проверка. Сейчас все делается быстро. Тогда куда можно свернуть с трассы? Варианты есть, но приемлемых немного. Стоп! Вот он, спасительный и желанный путь! Неподалеку от Осиповичей есть дорога на Березино. Пустынная, глухая, особенно в такую пору. Из Березино уже по другой трассе, Могилевской, можно вернуться в Минск. Кружок всего в сто пятьдесят километров. Годится!
Я прервал свои размышления. Похоже, напал на след. Остановился у развилки и закурил. Спокойно, Быстров. Ты – преступник и не выходи пока из этой шкуры. Что предпримешь теперь? Ехать дальше. Вот уже тихая дорога на райцентр Березино. Населенных пунктов мало. Скоро впереди – крупная деревня. Перед въездом в нее ты останавливаешься. Как же можно двигаться дальше, не взглянув на деньги в портфеле? Самый раз. Так… Теперь от портфеля надо избавиться. Он где-то неподалеку? Вряд ли залежится. Крестьяне — люди хозяйственные. Тогда его кто-то подобрал… Ну что ж, время есть. Надо, хоть и невелик шанс, опросить людей. А вдруг?
Вот вам и вдруг. Уже во втором доме с краю деревни молодая хозяйка заволновалась, заслышав про черный портфельчик.
— Батюшки мои, так это ваш? – всплеснула она руками. – А я иду утром на ферму, вижу, что-то черное валяется. Рядом газеты какие-то. Смотрю – вещь новая. Все равно кто-нибудь подберет. Думаю, муж вернется, ему для всяких бумаг пригодится.
— Откуда вернется? – поинтересовался я.
— В Питере он на заработках, отель, говорит, строят. Ну гостиницу такую. Да что я вам зубы заговариваю. Садитесь. Я его сейчас мигом из шкафа достану, — засуетилась хозяйка.
— Скажите-ка, милая, а рядом или внутри портфеля ничего не было?
— Ничего. Только газеты валялись и журнал какой-то. На обложке доктор в халате был.
Я поблагодарил женщину. В машине у меня лежала плитка хорошего шоколада. Прощаясь, поцеловал руку молодице, чем окончательно смутил ее. Зарделась, зарумянилась, как восход солнечный. И я чуточку позавидовал ее муженьку, который сейчас вкалывал где-то в Питере.
Поселок остался позади. На заднем сиденье лежала бесценная находка. Все-таки интуиция вела меня правильно. Если еще на портфеле остались и чьи-то нужные нам «пальчики», многое прояснится. Не все, но многое. Газеты и журнал… Что бы это значило? Боюсь, что загадка только усложняется. Выходит, что преступник открыл похищенный портфель, но не обнаружил там денег. В сердцах выбросил портфель. Или взял деньги, переложил и избавился от портфеля? Но газеты и журнал… Не уместилось бы все это вместе. Сумма приличная. Да, скорее всего, в руках убийцы оказалась «кукла». Но не мог бы Артур Берендей так нагло втюхать ее своему клиенту. Что-то не срастается.
В Березино не стал останавливаться. Проехал по центральной улице и взял курс на столицу. Заехал в экспертное управление и попросил поработать с отпечатками пальцев на важной находке.
На следующий день пригласил в офис майора Семашко. Надо провести «мозговой штурм».
— Выкладывай и толково размышляй, — сказал я Виктору и предупредил: — Либо останешься без обеда. Собираюсь сегодня хорошенько перекусить в каком-нибудь ресторане. Что-то желудок стал возмущаться от сухомятки.
Виктор не любил кофе, и я приготовил ему чай.
— Пришлось мне, Марат Сергеевич, переночевать у Татьяны… Ну этой подружки нашей секретарши, — Виктор опустил глаза.
— Так, — протянул я. – То-то вижу, что ты какой-то замученный. Замученный, но не расстроенный, — подколол я приятеля. – Давай, давай…
— Ну, рассказала она, что секретарша не такая уж святая, как прикидывается. По секрету как-то выложила, что хотела Шмелёва соблазнить. Сидит он у себя в кабинете после операции какой-то расстроенный. Ну и утешить якобы хотела. Села к нему на колени. Он среагировал. Ну, в брюках там у него… Среагировать-то среагировал, но не воспользовался, мягко вытолкнул в приемную.
— Ну и что из этого? – пожал я плечами.
— Да так, это я к слову. Вы же детали всякие любите.
— Извини. Это я так, тоже к слову. Молодец. Весь внимание.
— А с Василием, бывшим водителем Шмелёва, у них ничего не было. Ну так, по его словам, только раз несерьезно…
Теперь я уже не перебивал Виктора, почувствовав, что он добыл все же что-то ценное.
— Что-то на нее однажды нашло, так она прямо в машине расстегнула ему ширинку. А потом все. Не переживала даже, когда его уволили. Не встречались, не общались уже больше года. Но…
Я прищурил глаза и внимательно посмотрел на Семашко.
— Где-то под Новый год у секретарши появился мачо по имени Денис. Секретарша втюрилась до потери пульса. По словам Тани, мужик он действительно видный. Высокий, жилистый. Голубоглазый. Но Татьяне он не нравился. Говорит, что-то в нем ее пугало. Какая-то злость, казалось, таится в его тонких губах. Да и глаза насмешливые. Такие мужики ее всегда пугают. Но подруга была без ума. Виделись они нечасто. Денис ссылался на какую-то серьезную работу в бизнесе. И вот пару месяцев назад Денис исчез. Секретарше сказал, что ему пока нельзя засвечиваться, — ищут конкуренты из России, чтобы замочить. Никаких звонков. Но Татьяна уверена, что он просто ее бросил.
Семашко замолчал и ждал моей реакции. Я не торопился делать выводы. Переваривал. Не торопился рассказывать Виктору о найденном портфеле. Спросил:
— А что с любовницей, или подругой, Шмелёва? Этой завотделением.
— Серьезная женщина. Никаких подозрительных звонков. Только по работе. Максим, сын Шмелёва, оболтус этот, правда, на одной конференции сказал ей что-то обидное. Так она ему очень просто ответила: «Не позорь, Максим, отца».
— Что ж, — сказал я Виктору. – Ты вполне заслужил хороший обед в самом приличном ресторане. Собирайся.
Однако нормально пообедать нам не дали последовавшие один за другим два звонка. На внутренней стороне портфеля обнаружили хоть и не очень отчетливые, но все же отпечатки пальцев, которые могут меня заинтересовать. В нашей базе похожих нет. Обратились к россиянам. Работают. Результата пока нет.
Второй звонок порадовал меня больше. Из «прослушки» сообщили, что секретарша позвонила некоему Денису и очень добивалась встречи.
Надо ехать послушать запись. События стали разворачиваться быстрее.
* * *
— Денис, дорогой, привет.
— Привет. Я же просил не звонить пару месяцев.
— Я и не звонила. Да и телефон у тебя выключен был. Больше не могу. Когда увидимся?
— Мне не до тебя. Ксюше на операцию пятьдесят тысяч баксов надо. Месяц-полтора — и будет поздно. Если у тебя есть такие бабки или можешь одолжить, привози. Увидимся.
— Ты шутишь…
— Я же сказал: мне не до шуток.
— Мне многое надо тебе сказать. Тут такое разворачивается… Меня тягают…
— Заткнись! И не звони. Понадобишься – найду.
Все. Номер есть. Известно даже, откуда звонок и куда. Приемная центра – ресторан «Парус» на берегу Минского моря.
Я решил не тянуть. И набрал засвеченный оперативниками номер Дениса.
— Ну… — услышал его голос.
— Я знаю, где деньги из «опеля» Шмелёва… Могу помочь. Где встретимся?
— Кто вы?
— Писатель Тимирязев. Проходили такого в школе?
— Ясно. Через час в «Парусе». Знаешь, где это?
— Лады.
Что-то подсказывало мне, что я зря торопил события. Взять отпечатки пальцев Дениса можно было и без лишнего риска. Но я уже завелся. Как выяснилось чуть позже, зря…
Он сидел в углу ресторана и, потягивая кока-колу, глядел в окно в сторону моря. Я сел напротив и тоже загляделся на группу яхтсменов, возившихся на берегу.
— Денис?
— Допустим. А вы, значит, писатель Тимирязев, — иронично усмехнулся он и ощупал меня внимательным и наглым взглядом. Закурил.
— Я действительно писатель. Хотя и не Тимирязев. Из Москвы. Провожу здесь свое личное расследование. И я вычислил, где и у кого сейчас баксы Шмелёва.
— Заодно вычислил и меня. Так, гаденыш?
— Ясное дело. Но взять их сможете только вы, Денис. Тогда и поделимся…
Денис еще раз окинул меня острым взглядом. И вот тут я понял, что впервые за последние годы допустил серьезную ошибку. Как говорится, поставил телегу впереди лошади. Это позже я узнал, что Денис Аркадьевич Пургин начинал учебу в одной из школ КГБ в Подмосковье. Был отчислен на последнем курсе за неоднократные нарушения режима этого учреждения. Потом был профессиональным гонщиком. Затем перего
