Когда мертвые учат живых

Попасть в это учреждение можно двумя путями: естественным - под музыку и громкое выражение любви и другим - довольно скупым и сдержанным, но зато вполне самостоятельным. Я выбрала скромность и даже дрожь в коленках воспринимала как благо и бесспорное преимущество перед теми, кто уже не ощущал ничего. Собравшись с духом, я переступила порог Минского городского патологоанатомического бюро...

Забота о живых, или Все мы там уже были

Мраморные ступеньки, лестница на второй этаж - и я мигом, не оглядываясь по сторонам, взлетаю наверх. Главный патологоанатом Аркадий Пучков встречает меня моментальным и пугающим

: - А вы знаете, что 90 процентов нашей работы - это работа с живыми людьми? Вы читали Артура Хейли?

Впору было испугаться насмерть.

Но я не испугалась. Потому что читала Артура Хейли и знала, что патологоанатом - это врач, которого пациент не видит, но именно он ставит окончательный диагноз. И фразу "Mortui vivos docent" ("Мертвые учат живых") запомнила. Кстати, "вскрытие покажет" - это тоже из Хейли...

В пику обывательскому знанию, что морг - это место, где вскрывают трупы, сообщаю: патологоанатомическое бюро выполняет куда больше функций. Припомните, как, исследуя желудок, врач заставлял вас глотать "кишку", чтобы взять непонятную биопсию. Так вот, загадочная биопсия - не что иное, как кусочек тканей вашего желудка, который отправляют на исследование, чтобы поставить точный диагноз. И куда, вы думаете, ее направляют? В морг! Потому что именно он является главным диагностическим центром.

- В год мы проводим около 500 тысяч исследований. Что это значит? - воодушевляется Аркадий Федорович. - А то, что за помощью к нам обращается каждый четвертый житель Минска. Хотя, отправляясь на прием к терапевту, гинекологу, кожвенерологу, он даже не подозревает об этом. И если другие врачи могут только догадываться о заболевании (по рентгеновским снимкам, симптомам, на ощупь), то мы работаем напрямую - берем частичку больного органа человека, кладем под микроскоп и выносим вердикт. Мы не имеем права на ошибку...

Живые и мертвые

Мне выдали белый халат, и я "получила" новую профессию - патологоанатома. "Итак, - сообщили мне, - к нам поступил материал больного М., отправляемся в гистологическую лабораторию".

Спускаемся на первый этаж. Здесь прохладно. По одну сторону коридора - лаборатории, по другую - окна в секционный зал. Я случайно бросаю туда взгляд, и... ноги предательски начинают дрожать. Спохватившиеся коллеги спешат закрыть собой вид из окна. Там на секционном столе неподвижное тело...

В гистологической лаборатории человек семь лаборантов, все они что-то режут. Сам же кабинет заставлен банками и баночками с разного цвета жидкостью. А в них... Вот аппендикс, вот матка, вот кусочки (или, как говорят специалисты, фрагменты) печени, почек. И постепенно на смену страху приходит - что бы вы думали? - любопытство. Но только я собралась подойти ближе, как фотокорреспондент "СБ" хватает меня за руку: "Света, уходим отсюда!" Хрупкие женщины-лаборанты, услышав испуганный возглас, заливаются дружным смехом.

Удивительное дело: эти люди, каждый день видящие смерть, как правило, обладают здоровым чувством юмора.

- Просто они очень правильно оценивают жизнь, ее хрупкость и тленность, - говорит главный патологоанатом, - и понимают, что юмор - это лекарство, которое поддерживает человека.

Вообще, медицинские анекдоты, хоть и считаются несколько циничными, вызывают улыбку не только у медиков. Над чем шутят работники морга?

Медицинские сайты в разделе "Юмор" доступно объясняли, что "Морг - это место отдыха разочарованных граждан", а "Страшный сон патологоанатома - это когда благодарные клиенты звонят по ночам". Шутники не только смеялись, но и философствовали: "Когда тебя некому забрать из морга - это уже одиночество". Есть даже лирика: "Пришла весна. Зазвенела капель. Запели птички. Дворник Никодим вышел на улицу. Сорвавшаяся с крыши сосулька убила дворника Никодима... Врач в морге задумался над графой о причине смерти и, улыбнувшись, написал: "Весна пришла".

Не знаю, какими историями завлекали врачи морга своих красивых лаборанток, но факт остается фактом: между сотрудниками Минского патологоанатомического бюро уже сыграно 4 свадьбы!

Однако я отвлеклась. Пора ощутить на своих плечах невыносимую легкость бытия и взяться за исследуемый "материал" больного М.

В белом халате

"Материалом" больного М. был фрагмент печени величиной с детский кулак. "Для исследования под микроскопом слишком большой", - категорически говорит главный патологоанатом. И лаборанты ловко измельчают кусок до необходимых размеров. Потом обрабатывают специальным раствором и отправляют "на заливку".

Лабораторию заливки можно было учуять за несколько метров. Свечной запах безошибочно указывает направление. Я вхожу в огромный зал и вижу широкий ряд столов. Возле них - порядка тридцати женщин. Кстати, среди работников морга 70 процентов - женщины. "Причем красивые", - добавляет главный врач. Жаль только, что аромат духов без остатка поглощается запахом парафина...

...Мне вручили теплый кувшин, лаборант Таня Якимчук взяла завернутый в бинт "материал", разложила по контейнерам (похожим на емкости для льда) и скомандовала мне

: - Лей!

Жидкий парафин аккуратно заполнил ячейки.

- Зачем мы это делаем? - поинтересовалась я у своей 20-летней напарницы, наблюдая, как мгновенно застывает жидкость. Таня чуть подождала, а потом ловко вытряхнула из контейнера твердые парафиновые кубики.

- Их очень удобно зажимать в микротом (эдакий патологоанатомический комбайн). Он специальным ножом предельно тонко (по 5 микрон!) нарезает белесые пластинки. Из них потом делают гистологический препарат, который изучают под микроскопом и ставят диагноз.

- А нельзя ли уже сейчас определить болезнь человека? - любопытствую я.

- Давай попробуем, - говорит лаборант и берет завернутый в бинт фрагмент человеческой ткани. - Это желудок. Бедняга явно страдает язвой. Невооруженным глазом видно. Но это просто язва или следствие опухоли? Вопрос... Здесь уж, извини, мы бессильны. Окончательный диагноз под микроскопом поставит только патологоанатом.

Не храните тело в морге!

Гистологический препарат "моего подопечного" (стеклышко с пятном в центре) направили к заведующей биопсийным отделом Элеоноре Парховченко. Она высококлассный специалист, которому доверяют право окончательного диагноза в самых сложных случаях. Под ее руководством я изучаю стеклышко: смотрю в микроскоп на странные клетки, но, увы, они не раскрывают мне своих тайн. Что, в принципе, правильно - каждый должен заниматься своим делом.

Я сняла белый халат и оставила право окончательного диагноза высококлассному специалисту. За больного М. можно было не волноваться. И если даже диагноз окажется не в его пользу, он хотя бы не станет лечить селезенку вместо печени.

Проходя по коридору, я больше не смотрела в секционные залы с надписями "Здесь мертвые учат живых". Так же, как не пыталась заглядывать в холодильные установки, где, по просьбе родственников, какое-то время хранятся тела умерших. Аркадий Пучков говорит, что эта услуга платная, цены на нее устанавливает Мингорисполком. Однако тут же подчеркивает

: - Морг - это не место хранения, морг - это место, где проводят вскрытия. И выражение "Здесь мертвые учат живых" напоминает о главном предназначении патологоанатома. Наша работа заключается в экспертной оценке правильности лечения больного врачами-клиницистами. Это определяется у секционного стола, когда на вскрытии по одну сторону стола стоит патологоанатом, по другую - врач-клиницист.

Поразительно, но именно здесь рождаются самые невероятные догадки, теории, новые подходы к лечению болезней. Несмотря на то что Минскому городскому патологоанатомическому бюро только 10 лет, оно является одним из самых крупных как во всем бывшем Советском Союзе, так и в Европе. И не только по количеству исследуемого материала, но и по его разнообразию

: - Мы исследуем нейрохирургические опухоли, различные хирургические патологии, онкологические, офтальмологические, ревматологические, нефрологические заболевания...

Патологоанатомическое бюро сегодня успешно практикует интраоперационную экспресс-биопсию. Метод, жизненно важный в прямом смысле слова. Когда у хирурга во время операции возникают сомнения - удалять весь желудок, или только часть, или желудок с прилежащей клетчаткой (все зависит от степени патологии) - он срочно посылает ткань пораженного органа в лабораторию к патологоанатомам. Через 10 - 15 минут те дают точный ответ о масштабах поражения.

В планах бюро - создание регистра: единого банка данных патологоанатомических материалов из всех клиник страны. "Это позволит нам опять быть впереди планеты всей, - полушутя-полусерьезно говорит Аркадий Федорович, - будем двигать медицину вперед..."